Анатолий Нейтак
Камень и ветра 4. Поход за радугой
часть первая
Судьбе не говорите: 'Да', -
Она не любит это слово,
И вместо сладостного плова
Грядёт лишь бедная руда.
Судьбе не говорите: 'Так', -
Она беззубо ухмыльнётся,
Поманит, хмыкнет, увернётся -
Лови луну, слепой ишак!
Судьбе не говорите: 'Что ж…' -
Ей ненавистны эти звуки.
Смиренного раздавят муки:
Огонь и яд, сума и нож.
Судьбе не говорите: 'Нет'.
Строптивцы – редкая добыча,
И кровь тореадору бычья
Сладка, как нищим – звон монет.
Молчите пред лицом судьбы.
Сжимайтесь! Бейте! Рвите жилы!
С пути идущего к могиле
Рок отступает без борьбы.*
1
– А ну, стой! Кто такие? По какому делу?
Заставив лошадь шагнуть вперёд и слегка развернуться, я протянула старшине караула потрёпанный вощёный конверт. Внутри лежал лист пергамента (по традиции, официальные подорожные документы на бумаге не оформляются – только на пергаменте, более стойком к возможным передрягам в пути). А на листе имелся текст, лживый примерно на треть… ту самую треть, которая давала мне полномочия, которыми я не обладала, и указывала исходный пункт путешествия, не имевший с истиной ничего общего.
Зато украшавшая пергамент подпись Тарлимута, одного из командоров Союза Стражей Сумерек, была подлинной на все сто. Что, несомненно, к лучшему, ибо подделать подпись и заверяющий знак Тарлимута (ко всем прочим достоинствам, опытного мага со склонностью к Свету и огненной стихии) было бы… сложно. Практически нереально.
Прочитав подорожную, старшина преисполнился почтения. Ещё бы он остался равнодушен! С магами обычные люди, как правило, разговаривают уважительно; меж тем именно магом (и не рядовым, а магистром стихии земли) я числилась в предъявленном документе.
– Магистр Илина, – обратился ко мне по фальшивому имени старшина. – Здесь не указано, кто именно вас сопровождает. Написано лишь: 'со спутниками'. Кто эти люди?
– Это мои спутники, – с нажимом, переходящим в лёгкую угрозу.
Голос мой хрипел и взрыкивал. Побочный эффект воздействия плотно охватывающего шею ожерелья- ошейника. Кое-кто из стражников, не ожидавших ничего подобного, вздрогнул, один вообще подскочил, словно уколотый в… филейную часть тела. Мало кто ожидает, что женщина моей далеко не массивной комплекции может перерычать волкодава. Но старшина, хотя стоял ближе всех, даже не дрогнул. Очко ему в плюс.
– Это я понял. Но кто они такие?
Вот тебе и уважение к магам. Правда, тут столица, и сроднившиеся с Силой встречаются даже слишком часто. А младший магистр если и птица, то полёта невысокого. Я, не поворачиваясь и глядя с высоты седла в глаза старшине, ткнула пальцем себе за спину.
– Клин, вольный охотник из Дэргина. Рессар из Тральгима -…слуга.
Старшина смерил взглядом 'моих спутников'.
Устэр Шимгере, беглый аристократ из Дэргина, которого я привыкла даже мысленно называть по прозвищу, Клином, наверняка ответил ему встречным взглядом. Сидящий на крупном породистом коне, одетый в чёрную, жёлто-коричневую и тёмно-серую кожу поверх кольчужного жилета, с мечом у бедра, экипированный длинным луком и полным колчаном стрел, он выглядел именно так, как должен выглядеть вольный охотник, нанявшийся охранником. Взгляд Клина соответствовал общему впечатлению: пристальный, жёсткий и вместе с тем обманчиво рассеянный. Типичный взгляд воина. Нетипичной была лишь пульсация тревоги на дне синих глаз южанина. Я ощущала этот пульс, даже не оборачиваясь, спиной. Но также я знала, что по внешнему виду Клина этот непокой вычислить сложно.
А вот сидящий на облучке повозки Рессар играть в гляделки наверняка не стал. Посмертный слуга был одет не столь вызывающе, как Клин. Светлый лён рубахи. Любимая возчиками шляпа с очень широкими полями, способная уберечь владельца от средней силы дождя. Грубые, отчасти вылинявшие тёмные штаны, заправленные в сапоги с короткими голенищами. Действительно, прислуга и прислуга… если не обращать внимания на лёгкие утолщения, выдающие присутствие метательных ножей, и неподвижный взгляд. Слишком неподвижный. Рессар отличался от Клина так же, как опытный и малозаметный телохранитель отличается от здоровяка-охранника, выставляющего молодецкую стать напоказ. Как стилет от мясницкого ножа, как набросок карандашом, сделанный мэтром на помятом листе, от вставленного в раму многокрасочного батального полотна, написанного учеником. Так, как убийца отличается от воина.
Насмотревшись на Клина с Рессаром, старшина снова посмотрел на меня. И я поняла, что ножи, припрятанные моим слугой, он заметил.
– Рессар из Тральгима – это, конечно, не настоящее имя?
– Настоящее.
– Вы так легко называете его прилюдно?
– Рессар – истинно мой. – Рыкнула я. – Любой вред, какой ему пожелает причинить знающий настоящее имя, встретят Печати магии… и не только они.
Старшина прищурился.
Моя речь подобала даже не магу, а дворянину. Внешность… здесь тоже имелись некоторые противоречия, отчасти природные, отчасти нарочитые. Мужского покроя дорожный костюм скрывал тело худое и жилистое, как сыромятный ремень. Глаза пили свет, как две чёрные дыры; у людей очень редко можно встретить радужки, не отличающиеся цветом от зрачков. И мало кто остаётся равнодушным, когда видит мои глаза. Очень мало кто. Кожа у меня бледная, как у любого книжного червя из Древней Башни – но в седле я себя чувствовала уверенно, что среди книжников бывает редко. Ну и аксессуары. Четыре разных кольца на пальцах, все с разными, невзрачного вида камнями. Широкие серебряные браслеты на
