Илья Новак, Виктор Ночкин
Пила судьбы
Завидев блондина, Анита уставилась на него во все глаза – вот уж красавец! И как раз в ее вкусе: здоровый, кудрявый, крупные правильные черты лица и подбородок что твоя наковальня. Она всегда питала слабость к таким шикарным раздолбаям без страха и упрека.
Анита шла между двумя стражниками, еще двое топали сзади и спереди. Руки у нее были стянуты за спиной, на шее – цепь, конец которой держал шедший впереди сержант. Блондин же просто направлялся куда-то по своим делам, но, увидав их, встал столбом. Нарядом незнакомцу служили кожаные штаны и кожаная безрукавка – расстегнутая, обнажающая мускулистую грудь, поросшую светлым кучерявым волосом. На ремне меч, на подбородке шрам, на лице двухдневная щетина – наверное, будет колоться, если... и глаза голубые!
Анита расправила плечи так, что вырез платья на груди разошелся шире. Хотя бюст у нее был во всех смыслах не особо выдающийся, но он таки был, и вообще, она отлично знала, как выглядит: невысокая, смуглая, черные, коротко стриженные волосы, губы бантиком, подбородок с ямочкой, а глаза большие и слегка раскосые. И ноги длинные. На платье справа имелся не то чтобы разрез, а скорее разрыв – след от потасовки со стражниками, когда неподалеку от городской стены они поймали ее. Длинный разрыв, аж до пояса. Взгляд Аниты скользнул вдоль улицы, но тут же сам собой вернулся к блондину.
– Эй, вы... – голос у него был какой надо, старая Беринда называла такие голоса «баритонами». – Куды ее ведете?
Стражники остановились, когда незнакомец преградил им дорогу.
– Ты какого хрена тута стал? – рыкнул сержант.
Все конвоиры, кроме сержанта, толстого и багроволицего, были ничем не примечательными личностями. А начальник их с самого начала проявлял к Аните интерес, заглядывал в вырез ее платья и пару раз назвал «дочкой».
Они с блондином встали друг перед другом, чуть не упираясь животами.
– Ты чиво? – спросил сержант. Незнакомец был выше его на голову.
– А ты чиво? – откликнулся блондин.
– На хрен с дороги!
– Отпусти ее.
– Отпустить? Да ты кто таков ваще? Эта ж ведьма! – Теперь сержант чуть не подпрыгивал, будто задиристый петух.
Глаза Аниты сами собой распахнулись, подбородок приподнялся.
– Уходи, путник! – сказала она и поняла, что голос прозвучал так, как если бы она произнесла: «Иди ко мне».
– А ты молчи! – зазвенев цепью, толстяк обернулся к ней.
Блондин шагнул вперед, и сержант толкнул его в грудь. Вернее, попытался, потому что здоровяк перехватил руку (пленнице показалось, что он сделал это машинально), вывернул и дернул так, что сержант полетел на мостовую, выпустив конец цепи. Другие конвоиры закричали, и какое-то время вокруг замершей Аниты мелькали кулаки и раздавались вопли. Никто не успел вытащить оружия – противники стояли почти вплотную друг к другу, драка началась и закончилась быстро.
Вскоре стражники валялись на мостовой и стонали, а блондин возвышался над ними, растерянно хлопая своими голубыми глазами – кажется, он только сейчас понял, что произошло.
Сержант встал на четвереньки, помотал головой и нашарил висевшую на шнурке сигнальную дуду.
– Беги! – крикнула незнакомцу Анита, оглядываясь. Справа сплошные высокие заборы, а слева, между двумя домами, ограда в половину человеческого роста. – Топай отсюда! Сейчас другие появятся...
Сержант засвистел на всю улицу. Стражники поднимались. Блондин наконец сообразил, что к чему: схватил Аниту в охапку и сиганул через ограду.
В полутемном сарае-развалюхе он поставил Аниту на ноги. После бешеной гонки, когда здоровяк, прижимая ее к себе, петлял по дворам и перемахивал через изгороди, голова слегка кружилась. Анита, покачнувшись, боком привалилась к непрошеному спасителю.
– Пенек! Чурбан! – простонала она, тяжело дыша.
– Чиво? – удивился он. – Я ж тибе спас.
Она поморщилась и сказала:
– Ладно, теперь уж что. Тебя как звать?
– Тремлоу. Шон Тремлоу. – Он взял ее за плечи и повернул спиной к себе.
– Э! Ты чего делаешь?
– Так эта... ошейник снять...
– И как ты собираешься его сни...
На ошейнике спереди была петля, а сзади – две дужки и замок. Анита качнулась, когда Шон дернул его и с хрустом сломал. Потом прошуршал меч, и разрезанные веревки упали с ее рук.
Даже имя у него было мужественное. Когда Шон Тремлоу, бросив сломанный ошейник на пол, вновь встал перед ней и окинул взглядом с ног до головы, у Аниты слегка задрожали колени. Она быстро заговорила, пытаясь скрыть смущение:
– Ну, спасибо тебе. Смельчак выискался. Шон, говоришь? А я – Анита. Анита Бенсай, так меня зовут. Что ты делаешь в Пер-Амбое, Шон Тремлоу?
Они стояли рядом, глядя друг на друга, для чего Аните пришлось задрать голову вверх – ее макушка едва доставала до его груди. Шон сунул меч в ножны, почесал шрам на подбородке и развел руками.
– Хожу вот, – промямлил он.
Так и есть, решила она, умом мы не блещем, да? Но зато...
– Тута турнир скоро должон быть, вот я и... А эти... – он махнул рукой куда-то за спину. – Чиво они тебя схватили?
– Ну... – Анита обошла Тремлоу по кругу, искоса разглядывая его. – Решили, что я ведьма. А в Пер- Амбое теперь правит Валдо Мосин, слышал ведь про такого, и он ведьм сюда не пускает, а тех, кто попадает к нему, он... Ну, ты знаешь – всякие ведь слухи ходят...
Слишком много говорю, решила она, да еще и голос дрожит. Надо успокоиться...
– Ты чернявая, – заявил Шон. – Потому с ведьмой спутамши.
Он медленно поднял руку, вновь почесал подбородок, глянул по сторонам и шумно вздохнул. На мужественном лице отразилась внутренняя борьба. Анита поняла: до Тремлоу тоже наконец дошло, что они стоят в таком располагающем к любезностям месте, как заброшенный сарай, полный соломы... Она попятилась было, но Шон, что-то проворчав, одной рукой обхватил ее за талию, а второй за плечи, и притянул к себе.
В первое мгновение Анита обмякла, повисла на его руках, сложив губы сердечком и чуть ли не поджав ноги, но потом чувство долга взяло вверх – она заорала, несколько раз ударила его кулаками по плечам, уперлась в грудь и оттолкнула.
– Отвали!
– А чиво? – засопел Шон и отступил.
Обиделся, надо же. Чувствуя, что коленки опять дрожат, а внизу живота тепло и даже вроде как сладко, она оправила платье. Грудь ее тяжело вздымалась.
– Ты ж сама... – Шон, ссутулившись, отвернулся.
– Что, что я сама?
– Сама... так сатрела...
– Как я смотрела? Ничего я не... – Она замолчала. Ну да, смотрела. Ей даже стало жалко Шона – он сейчас напоминал медведя, перед которым сначала поставили кадушку с медом, а когда он вознамерился сунуть внутрь морду, убрали. – Ну ладно, Шон Тремлоу, не сердись.
Она схватила здоровяка за руку и выволокла из сарая, потому что место это и вправду было опасным.
Снаружи высилась стена бурьяна, за ней – изгороди. Крыши замка, стоящего на холме в центре лесного города Пер-Амбой, сверкали в солнечных лучах.
– Ты не серчай, – сказала Анита. – Просто я так сразу не могу.
