Рэчел откинулась в кресле и закрыла глаза. Затем опять выпрямилась и достала что-то из сумочки.
— Подождите!
Второй пилот даже не успел откинуть трап для Рэчел. Она спрыгнула с высоты полутора метров на бетон, споткнулась и чуть не упала. Воздушная струя от работавших моторов растрепала ее волосы и одежду. Не останавливаясь, она подбежала к Фрэнку, бросилась к нему в объятия и прижалась к его губам. Они целовали друг друга в каком-то страстном порыве, не обращая внимания, что в каждом окне самолета виднелось любопытное лицо.
Наконец медленно Рэчел оторвалась от него. Ее глаза были полны слез.
— Помнишь, ты сказал однажды, что готов рисковать своей жизнью ради меня?
— Рэчел…
— Я не поверила тебе. Никто на самом деле не имеет это в виду. Но ты ведь знал, что говоришь, Фрэнк. И ты сделал это. Ты пожертвовал собой ради меня.
Фрэнк попытался что-то сказать, но она приложила палец к его губам.
— Не порти, пожалуйста, ничего. Я не хочу слышать никакой чепухи, вроде того, что ты выполнял свои обязанности. Ты сделал даже больше, чем спас мне жизнь. Ты показал мне, как нужно жить, Фрэнк. И я люблю тебя за это.
Она смотрела в его лицо, словно пытаясь прочесть там, правильно ли она поняла его, поняла то, что им руководило.
Потом она улыбнулась, вдруг осознав, что никогда этого не поймет.
— Ну, вот, я это и сказала,— она говорила так тихо, что ее слова терялись в гуле моторов.— Я никогда не забуду это чувство, когда знаешь, что ты меня оберегаешь. Никогда!
Фрэнк улыбнулся ей.
— Я тоже никогда тебя не забуду.
Она вложила что-то в его ладонь.
— Вот… я хочу, чтобы ты сохранил это. Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, нажми на это, и где бы ты ни был, я найду тебя. Обещаю!
Он посмотрел на свою ладонь. На ней переливался на солнце эмалевый крестик. Она поцеловала его в щеку и вернулась в самолет.
Через несколько секунд моторы взревели, и Фрэнк увидел, как самолет порулил к взлетной дорожке. И рев моторов вдруг показался ему взрывом аплодисментов…
Последний концерт Рэчел Мэррон из ее программы 'Турне-92' проходил три месяца спустя в концертном зале Канзас-сити. Как всегда, зал был набит до отказа. Турне оказалось утомительным и для нее, и для ее 'команды'. Но сейчас оно подошло к концу. Остались какие-то минуты.
Рэчел стояла на сцене в одиночестве, готовая исполнить свою финальную песню. За кулисами ее уже ждали Тони, Флетчер, Девейн и Рэй Корт. Она наконец-то поладила со своим телохранителем, поняв, что он выполняет свою работу. Но она никак не могла забыть Фрэнка.
— Я хочу спеть вам одну старую песню…— она прошлась по сцене.— Раньше мне было грустно, когда я ее пела, но теперь я уже больше не грущу…
Зал застыл в ожидании первых аккордов.
— А теперь эта песня напоминает мне о ком-то очень дорогом. И я пою эту песню для него…
И тихим, глухим голосом медленно и страстно она запела: 'Что бывает с людьми, у которых разбиты сердца'.
Через месяц после приезда в Бенд Фрэнк Фармер признал свое поражение, когда отец поставил ему шах и мат.
Герб позубоскалил немного по поводу этого проигрыша, а потом серьезно спросил:
— И что ты теперь собираешься делать?
— Вернусь на работу,— не задумываясь ответил Фрэнк.
— Ну и хорошо,— сказал Герб,— а то у тебя ноги затекут.
Обратно в президентскую команду попасть трудно. Все равно, что перейти в высшую лигу — надо очень постараться.
Первое задание Фрэнка было несложным: охранять конгрессмена из штата Айова, который насолил каким-то важным персонам из преступного синдиката на Среднем Западе.
Гэлен Уиндзор согласился выступить на обеде членов клуба 'Ротари' в отеле 'Кресчент' в Айова- сити, несмотря на то, что получил несколько писем с угрозами.
Перед его выступлением местный священник прочел обращение, в котором посылал благословение всем труженикам-фермерам и их представителю, бесстрашному конгрессмену.
— Отец наш небесный! Пошли нам сегодня свое благословение, ибо собрались мы здесь во имя дружбы и долга. На какой бы опасный путь ни пришлось нам стать, не дай нам остаться без твоей защиты. В сердцах своих мы всегда знаем, что даже если идем мы долиной теней, ты и там с нами…
Фрэнк Фармер стоял немного позади конгрессмена и внимательно и настороженно рассматривал публику, переводя глаза с одного лица на другое.
— …мы знаем, что ты направляешь нас и охраняешь нас… Аминь!
— Аминь,— сказал Фрэнк Фармер.
