скорее, дело обстоит с точностью до наоборот. Никаких моральных терзаний Андрей от такого решения испытывать не должен, потому как понимает — в схожей ситуации Рихард оставил бы его, не задумываясь, ради спасения собственной шкуры. Местные в массе своей не страдали излишней добротой, понятие христианского милосердия имперской культуре чуждо. Здесь не принято спасать людей только потому, что они — люди. Это не равнодушие и не жестокость, просто этика в большей степени основана на принципе «свой — чужой», чем в родном мире. К сожалению, сам вселенец привык рассуждать иначе, заложенная воспитанием мораль заставляла его заботиться о спутнике. Есть разница между убийством ради крови, ради возможности выжить — и предательством доверившегося тебе. Уйди Андрей сейчас — и потом ему будет… стыдно.
Никому не нравится считать себя подонком.
Опять же Рихард нужен. В отношении бандитского вожака только-только появились смутные еще планы, ради него восставшая вмешалась в чужую драку, рисковала собой. И вдруг какая-то тупая тварь смеет разрушать способную принести выгоду конструкцию! Нет, нельзя человечка сдавать, самой пригодится.
— Отойди назад и не вмешивайся.
Рихард медленно запрыгал назад, опираясь на вытащенный из ножен меч. Оружие упырица ему вернула, насмешливо и предупреждающе сверкнув алыми глазами. Намек он понял и старался рукоятей лишний раз не касаться. Сама девушка деловито обобрала покойников, сложив все ценности аккуратной кучкой, затем запаковала их в аккуратный тючок и привесила на спину. Весил сверток, по самым скромным прикидкам, килограммов тридцать, — каким образом восставшая без видимого напряжения тащила добычу и его самого, для мужчины оставалось загадкой. Правильно, видать, говорят, что живые мертвецы физически очень сильны.
Сейчас сверток лег на землю, Селеста избавилась от обузы. В качестве оружия она использовала длинный кинжал с рукоятью под маленькую ладонь, отобранный у одной из своих «доноров». В прошлом, в родном мире, Андрей короткое время занимался у инструктора — любителя дубинок, после перемещения полученные уроки удалось приспособить к работе с клинковым оружием. Настоящий боец скривился бы от демонстрируемой техники, но для упырицы, с ее скоростью и силой, сходило и так. Особенно после плачевно закончившихся попыток поработать с длинным оружием. Кроме того, таскать удобно. Прочая одежда напоминает тряпки, готовые разорваться после первого удара, на ногах легкие сандалии, брони никакой. Справедливости ради надо сказать, что против мутантов хорошо помогает только тяжелая броня: все-таки создававшие их маги были настоящими мастерами своего дела.
Рихард почти дышать перестал. Однажды он видел, как тварь, подобная этой, напала на отряд из шести человек. Расправилась с двумя хорошими бойцами, прежде чем ее забили копьями. Правда, в последнее время монстры стали осторожнее, да и показывались вблизи порта редко: слишком успешно их уничтожали. И вот откуда-то вылез один, привлеченный вкусным запахом крови. Как раз тогда, когда он, Рихард, ранен, и если бы не помощь упырицы, то до дома даже добраться бы не рассчитывал. Странно, что она не ушла. Настолько уверена в своих силах?
В бою со зверями, и не только, важен первый бросок. Сумел подловить момент, предугадать стремительное движение взметнувшегося тела — и ты победил. Достаточно одного движения меча или удара ногой в подбрюшье, чтобы животное растеряло весь пыл и убежало прочь. Главное — поймать это короткое мгновение. Кто-то предпочитает смотреть противнику в глаза, пытаясь по изменению взгляда уловить начало атаки, другие учат следить за корпусом, ногами, животом. Со временем необходимость в концентрации на отдельных частях тела исчезает: враг воспринимается сразу и полностью. Хоть с закрытыми глазами, в полной темноте. Происходит то, что многие мастера называют «объединением», психологи — «интуицией», а практики — «шестым чувством». Разницы, по большому счету, никакой, лишь бы работало.
Упырица замерла в свободной стойке, ее внутреннее напряжение выдавали только изменившиеся черты лица да холодный пустой взгляд. Опыта схваток Андрею хватало — за короткое время, проведенное в новом теле, он дрался больше, чем за всю предыдущую жизнь. Поэтому сейчас стоял, стараясь прочувствовать противника, собираясь при нападении отпрыгнуть в сторону и нанести один-единственный сильный удар по шее. Любая нечисть гарантированно умирает от перелома позвоночника, в крайнем случае, теряет возможность двигаться и становится беспомощна. Добивать надо сразу, иначе благодаря высокой живучести тварь оправится и опять выйдет на охоту, приобретя опыт и лютую ненависть к двуногим существам.
Полная расслабленность, абсолютный покой. Напряжение и желание ударить первой. Тусклые зеленоватые огоньки в глазах хищника, отраженный свет луны в пронизанных массой алых сосудиков белках упырицы. Тварь чувствовала угрозу. Селеста не отводила взгляда. Между сошедшимися на пустынной улице врагами тонкой нитью пролегла невидимая связь, они оба ощущали ее. Селеста словно прикоснулась к мыслям исковерканного магией существа, ощутила его голод, недовольство непонятной ситуацией, желание броситься в бой и опасение нарваться на слишком сильного противника. Прежде живые мертвые так себя не вели — уходили с дороги. «И ты уходи, — прошептали бледные губы девушки, — сегодня уходи». Как будто заколебавшись, тварь сделала крошечный шажок назад.
Не отводить взгляда. Кто первый отведет — проиграет.
Восставшая сдвинулась вперед.
Тварь в ответ недовольно заворчала и отступила еще.
Темная фигура в обносках молча выставила вперед руку с вылезшими когтями. Матово блеснул шевельнувшийся в другой руке клинок.
Внезапно нечисть круто развернулась на месте и, издав напоследок полурык-полушипение, скрылась в темном переулке. Дробно простучали когти — и все, нет ее, сгинула, как будто и не было.
— Идем. — Селеста проигнорировала накатившую слабость, продолжая вслушиваться в наступившую тишину. — Оно может вернуться.
У человека хватило ума не задавать вопросов. Драгоценные минуты утекали, словно вода меж пальцев, впустую их тратить означало непозволительную роскошь. Используя меч, как костыль, он торопливо запрыгал следом за своей жуткой спасительницей. Упырица шла в нескольких шагах перед ним, время от времени замирая в каменной неподвижности, затем вновь скользила по каменной мостовой бесшумным легким шагом. Прошло минут сорок, прежде чем Селеста перестала прислушиваться к каждому шороху и расслабилась. Только тогда она обратила внимание на своего спутника. Рихарду было совсем худо, бедро кровоточило и болело, лицо покрылось крупными каплями пота. Силы его иссякли, раненому требовалась передышка.
Пришлось остановиться, чтобы заново перетянуть ногу чистой тряпкой. Бандюган оказался запасливым человеком, и у него нашлась пара таблеток слабого болеутоляющего, правда, просроченных. Все-таки лекарство подействовало, короткий отдых тоже пошел на пользу. Селеста вновь подхватила раненого, позволяя опереться на себя, и целеустремленно потащила по направлению к стоянке его отряда. Она торопилась: до восхода солнца оставалось не так уж много времени, а ведь еще домой надо возвращаться. Поэтому, доведя Рихарда до контролируемой территории, напоследок припугнув и назначив время и место новой встречи, девушка убежала.
Следовало поделиться новостями с Медеей.
Глава 7
Угрюмо перебирая предназначенные для продажи вещи, Андрей размышлял, как настоящая женщина в любой ситуации умудряется оставаться женщиной. При этом он искоса поглядывал на давший ему повод для таковых размышлений объект — попросту говоря, на Медею.
Забавная картина. Поведение Медеи, узнавшей о мужской сущности компаньонки, на какое-то время изменилось. В ее движениях стало проглядывать некое лукавство, заигрывание, она почти кокетничала и строила глазки. Спроси ее прямо — яростно бросилась бы отрицать, но в глубине души испытывала неосознанное желание соблазнить подругу. Вовсе не потому, что влюбилась: просто наличие рядом
