допустивших целых два прокола за какие-то двое суток: убийство подручного одного из его любимцев и появление неизвестного фактора в политической жизни. Местные интриганы более чем серьезно воспринимают любые магические экзерсисы — основания у них имеются. Особенно после катастрофы, когда любые крохи работающих заклинаний буквально на вес золота. Дороже золота: основная часть населения абсолютно уверена в исчезновении магии. Как и большая часть восставших.
Единственный способ отвести начальственный гнев заключается в скорейшем предъявлении пред сиятельные очи виновников обоих событий.
Порывшись в памяти и представив себя на месте следователей, Селеста решила, что первым делом пауки попытаются определить личности погибших. Лица у фанатиков сохранились, художник в службе безопасности наверняка есть, поэтому на выяснение имен уйдет около суток. Еще сутки затратят на проверку возможных связей, опрос знакомых и друзей, на безуспешные попытки вычислить других сектантов в кругу общения. Одновременно второй раз прочешут жилище Осилти в поисках улик, допросят соседей — не видели ли они чего-то подозрительного. Хастин поджег дом, огонь должен уничтожить все следы, но если что-то осталось? Или нашелся внимательный страдалец, мучающийся бессонницей? Хорошие вопросы.
Что они сделают еще… Поднимут все слухи, сплетни, перетрясут агентов в поисках любых зацепок. Раньше они не обращали внимания на сообщения о действующих в Талее упырях — теперь ухватятся за эту ниточку и начнут раскручивать. Сначала выйдут на бездомных с пустыря и выбьют из них нужную информацию, времени уйдет… час. Два часа, с учетом заторможенности бюрократического аппарата. Значит, в дальнейшем следует исходить из того, что среди бомжей показываться нельзя: там ждет засада. Скорее всего, прочих агентов тоже вычислят очень скоро. Утешает, что информаторов девушки навербовали довольно много и все они действовали автономно, отчитывались только упырицам и о существовании друг друга не подозревали. Взять всех следствие не сможет: хоть пара да останется на свободе. Надо бы их предупредить, чтобы затаились, — тогда потери удастся минимизировать.
Остается Факасий. Вот уж кто знает о Селесте, да и не только о ней, невероятно много. Если безопасники его прижмут, он мигом сдаст партнеров злым дядям в обмен на собственную шкуру. Но если давить на него станут не слишком сильно, то промолчит опять-таки из эгоистичных интересов — упырям тоже найдется что поведать о его делах. Будем надеяться, стукачей среди ближнего круга Святейший не держит.
Как ни противно, надо уходить. Избегать появляться в районах, ставших привычными, и временно перебазироваться в местные трущобы. Возможно, сбежать в Гнойник недели на полторы. К родственникам Хастина проситься рано: пусть они останутся в качестве резерва, последнего шанса. И — напрячь Варека, приказать ему немедленно начинать строительство. Как бы ни повернулись в дальнейшем события, очевидно, что прежние методы охоты станут известны и от них придется отказаться. Поэтому сегодня Селеста отдаст ему половину имеющихся у нее денег, почти пятьсот диниров — найденные у бандитов средства она считала единственным положительным результатом всей операции — и прикажет нанимать рабочих. Денег хватит с лихвой.
А вот времечко-то поджимает.
— Хастин! — Приняв решение, она действовала незамедлительно. — Отправляйся к своим — объясни, какая у нас ситуация. По пути заглянешь к Вареку и отдашь ему деньги, скажешь немедленно начинать. Если возникнут проблемы — пусть обращается к Святейшему, с ним я все сегодня согласую. Если успеешь, дневать приходи в убежище под третьим причалом, если нет — то спи у своих. Медея, на тебе агенты. Обойдешь наиболее ценных и прикажешь залечь на дно: до начала Великой Охоты мы уходим из города. Вернемся, когда все закончится.
— Уходим из Талеи? — изумленно повторила Медея.
Восставшие собрались в одном из канализационных переходов, чтобы обсудить дальнейшие планы. Точнее говоря, чтобы выслушать Селесту и получить от нее указания. Остальные двое еще не поняли, насколько усложнилось их относительно мирное существование, и надеялись на лучшее.
— Так они должны думать. Будь осторожна: за информаторами могут следить. Поэтому если тебе покажется, хотя бы тень подозрения мелькнет, что рядом засада, немедленно беги. Ну а на мне Факасий.
— Может, обойдется?
— Ни хрена не обойдется, — резко оборвала подругу Селеста. — Пауки город сверху донизу перетряхнут, если не затаимся — нам конец. Придется какое-то время охотиться на матросню в трущобах, пока облавы не пройдут. Все, встречаемся под третьим причалом.
Как ни странно, они успели. Селесте даже хватило времени вернуться домой, тщательно запереть двери и прихватить две бутылки с концентратом наркотика для Факасия. Потеющий авторитет во второй раз имел счастье проснуться в обществе упырицы, причем на сей раз решетка в его комнате оказалась цела: девушка проникла в дом через чердачное окно. К Святейшему уже приходили с вопросами насчет Осилти, но он клялся и божился прознатчикам, что ничего не ведает. Про упырей тоже расспрашивали — и получили тот же ответ. Селесту позиция делового партнера полностью устраивала. Она не сомневалась: Факасий будет молчать до тех пор, пока страх перед властями не перебьет в нем страха перед восставшей.
Медея конечно же не смогла обойти всех, зато оставила записки в условленных тайниках. Пытаясь пообщаться с восьмым по счету агентом, она заметила каких-то незнакомых мужчин, подозрительно удобно расположившихся вокруг места встречи, и немедленно спряталась в тени. Ночное зрение в очередной раз сослужило ей добрую службу: женщину не обнаружили. Стражники при всем желании не сумеют вычислить всех, а проводить тотальные допросы им никто не позволит. Пострадают самые болтливые наподобие того же Ласкаша, опытные и умные уцелеют и останутся на свободе. Одним словом, упырицы считали сеть осведомителей порванной, но не уничтоженной и надеялись со временем создать на ее основе новую.
Первым с делами управился Хастин, взявший на себя почетную миссию приведения укрытия в порядок. Сколько времени им предстоит здесь провести, ведают только боги — значит, надо хотя бы пыль вытереть, лежбища устроить. Следующей ночью к нему присоединилась Медея, притащившая с собой пару одеял — она дневала в соседнем схроне, дневной сон свалил ее на половине пути, — позднее пришла на диво энергичная Селеста. Вчера она, переговорив с Факасием, тоже пробежалась по району бедноты и заглянула к нескольким людям, оказывавшим девушкам кое-какие услуги. Посоветовала внимательнее следить за появившимися в квартале незнакомцами, заодно предупредила о возможной облаве. Стоило ей увидеть Хастина, как в голове наконец-то оформилась зудевшая с недавних пор мысль:
— По твоим знакам можно опознать школу?
— Что? — не понял вопроса парень.
— Ты сказал, что рисунки на алтаре и теле жертвы скопировал с тех, которые подглядел у бабки, — терпеливо пояснила Селеста. — Специалист может определить по характеру рун, к какой системе относится заклинатель?
— Вообще может, — медленно кивнул Хастин. Вопрос упырицы его встревожил, но затем, что-то припомнив, он слегка расслабился: — Только там все так кровью залито было, что вряд ли дворцовые маги разберутся. Разбойник, почитай, полностью кожи лишился, на полу тоже лужа. Да и, — тут парень слегка смутился, — перетрухнул я немного. Как только очнулся, круг стер, целых знаков не осталось.
— Правильно сделал. Но на всякий случай предупреди отца — вдруг о тебе будут спрашивать.
— Как спрашивать? Откуда?
— Руны — северные, северян в городе всего один клан. Как думаешь, к кому придут?
Хастин торопливо засобирался, Селеста его остановила:
— Успокойся, все не так плохо. Он ведь две недели назад сообщил об исчезновении младшего сына? Значит, вопросов к твоей родне быть не должно. К тому же Тарраш — ценный специалист, глава целого цеха, на основании шатких подозрений допрашивать его не станут. Но если все-таки придут… Пусть обмолвится, что ты очень тосковал по магии, однако скрывал. Понял?
— Угу. Только зачем?
— Тогда следователи станут считать, что тебя завлекли в какую-то секту, а семья ни при чем.
После ухода Хастина Селеста присела рядом с развалившейся на одеялах Медеей. Красавица
