Запомнился летний (1957 г.) переход через горы по маршруту Текели — Копал — Усть-Агач — Текели (12 человек и два учителя). Ночные дежурства у костра с «прогулкой» на пасеку. Но пчела кусает очень больно и ночью. Видели на перевале следы снежного барса, картина с перевала потрясающая. Копал — казачья станица, место жестоких боёв в 20-е годы, до сих пор сохранились окопы, побеждённые ушли в Китай (несколько десятков км) и только-только им разрешили вернуться (или начали выталкивать из Китая). Небольшая часть вернулась. Наша задача: встретиться с участниками гражданской войны. Один дед: «Участники-то участники, да не попадитесь на участников не с той стороны!» Как-то очень фраза врезалась в память.
Ещё в памяти: казахи украли наших трёх лошадей, несколько суток поиска. Лошади служили для перевозки нашего груза, а ночью стреноженные паслись. Нашли лошадей угнанными уже за пятьдесят километров. На перегоне к своему лагерю получил хороший опыт верховой езды.
По окончании перехода попали на областной слёт туристов в Талды-Кургане. Здесь мы оказались самыми великовозрастными и чуть было не наделали много глупостей. В частности, собирались снять с кого-то из прохожих супермодный в то время широкий клеёнчатый пояс и подарить девице из отдалённого района. Чудом избежали крупных неприятностей, но жалобу на нас в Текелийское гороно всё равно написали.
Самое пакостное воспоминание описываемого периода связано с Сашей Кладько. В 9-м классе сидели на одной парте, частенько был у нас в доме. В первый день второй четверти (10.11.57 г.) меня снимают с уроков, отправляют домой, затем к следователю. На папе лица нет: «Где был и что делал вечером 7-го ноября?» Поясню, что в тот вечер я пришёл домой с лицом в крови (разбили нос в соседней школе прямо во время киносеанса, так что я даже понятия не имел, кто?). Что же произошло?
Ближе к вечеру мы расстались с Кладько и я пошёл на упомянутый киносеанс. А Кладько изнасиловал 12-летнюю девочку. Когда его взяли заявил, что был весь вечер с Эрвином. Закрытый судебный процесс, девочка такая маленькая и тоненькая. Приговор — 20 лет. Через несколько месяцев получаю от него письмо, учится в вечерней школе, хотел поддерживать переписку. Отвечать я не стал. Где-то через год некоторые мои соклассники высказывались, что я поступил нехорошо, не ответив на его письмо. Но как можно поддерживать отношения с нравственным уродом. Кстати, через 4 года его выпустили. Самая гуманная судебная система в мире??!!
Заканчивались школьные годы. По всем параметрам шёл на медаль. Но весной 1958 г. «хрущёвские толчки» повлияли и на эту сферу. Пресса сознательно начала «игру на понижение» престижа медали при окончании школы. Отменены преимущества медалистам при поступлении в институт, 80 % мест первокурсников отводилось лицам, отработавшим 2 года.
Выпускные экзамены длились 3 недели и 2 недели где-то между гороно и облоно «таскали» моё сочинение, в конце концов поставили 4 (интересно, что в 10-м классе было 5 немцев и все были лучшие в русском языке). Последний экзамен — химия, получаю 4. И вдруг узнаю, что по тригонометрии выставляют годовую 4 (чушь полная!), очевидно последние две оценки, чтобы снять споры по медали. В результате, вместо золотой медали вообще ничего. Дальше выпускной вечер и всё! Крупный жизненный этап позади!
Томск (1958–1964)
В Томск прибыл смешанным маршрутом с тремя пересадками (Текели — Уштобе — Новосибирск — Тайга — Томск) 19 июля 1958 г. Попутчики из Уштобе (о Вите Мазуре написано выше) мгновенно на перроне разбежались по своим адресам, а я пошёл в мединститут (чемодан в камере хранения). Первая неожиданность — общежитие для сдачи экзаменов не дают (в отправленном по почте заявлении о допуске к экзаменам не указал, какой иностранный язык изучал в школе, поэтому меня определили во 2-й поток экзаменующихся). Езжайте домой, приедете к 10 августа, получите общежитие. Пробился к ректору (академик Торопцев), просил его вставить меня на экзамены в 1-м потоке. В кабинете было ещё несколько человек. Торопцев глубокомысленно спрашивает: «А почему Вы не поехали в Ташми, Казми?» Тогда я даже не понял, что речь идёт о Ташкентском и Казахском мединститутах и пошёл несолоно хлебавши. Сейчас я нашёл бы что ответить. Отвратительна ситуация, когда семнадцатилетний мальчик стоит перед вальяжно развалившимися профессорами и объясняет, что хочет учиться в Томске (только-только начали разрешать немцам выезжать из Казахстана).
Что делать? Не могло быть и речи о возврате в Текели. Пара дней на вокзале, затем удалось устроиться в коммунальной гостинице по ул. Розы Люксембург. В комнате человек 20. По вечерам все собирались в холле «на телевизор». Телевизор «Луч» с очень маленьким экраном. Для меня это было первое знакомство с телевидением. Днём ходил на консультации в мединститут. А как же жить после экзаменов? Эти мысли не дают покоя. И, наконец, 31 июля — последний день приёма документов — забираю документы и прихожу в приёмную комиссию университета. Время 17.30, а я размышляю: мехмат или химфак. Победил химфак, т. к. завтра утром на мехмате надо сдавать математику (а у меня не было даже учебников, так как в мединституте математику не сдавали), а на химфаке — химию.
Первые четыре экзамена сдал отлично (химия, математика, сочинение, английский), физику сдавал 16.08, когда в группе из 25 осталось человек 10, получил 4. Можно представить недоумение дома, когда получили из Томска телеграмму: «Сдаю экзамены в университет. Химия пять. Эрвин»
Единственный абитуриент, которого я запомнил с первого экзамена — Женя Чернов. Тёмный (смесь южных и северных кровей), мрачный, в роговых очках выходит с экзамена по химии очень недовольный четвёркой. — Ты же производственник, это же хорошо! — А ты Некрасова читал? А Глинку? — Для меня ребус (никогда не слышал эти фамилии применительно к химии). Позже узнал, что это авторы университетских курсов по общей и неорганической химии. Кстати, от Жени ждали хороших оценок по химии при учёбе, однако первый же студенческий экзамен закончился фиаско, Бунтин с трудом поставил ему тройку. Своеобразность психики Жени очень затрудняла ему сдачу экзаменов все студенческие годы.
На общем собрании сдавших экзамены декан химфака Людмила Арсеньевна Алексеенко: «Все, кто имеет 25, 24, 23 балла могут спокойно ехать домой до 1 сентября». Но хочется в мединститут. Снова пришёл со своими оценками в приёмную комиссию мединститута: «Возьмите!» Председатель комиссии меня помнил, долго внимательно смотрел на меня и отказал. Нужна была взятка! Кстати, через пару лет этого бессменного председателя посадили. Плюнул и поехал в Текели объяснять родителям, как и почему
