недостаточно освоившимся тут? Как бы то ни было, но такой подарок дорогого стоит. Твоя ржавчина – это не Цвет, но вместе с тем ее использование стоит особняком. Это не совсем стиль Механиста, хотя и оттуда ты взял многое. Теперь понимаю, почему тебя ловят так долго, но никак не в состоянии поймать. Ты тоже выламываешься из привычных шаблонов. Что самое странное, не понимая самой природы своего отличия. Инстинкт? Возможно, но только высшего порядка, наложенный на развитый разум и хорошую интуицию.
Боль… На сей раз она поселилась в моей голове. Виски пульсировали от толчков перекачиваемой крови, мозг разрывался изнутри от нахлынувших ниоткуда образов. Память, ты ли это?
Нет, увы. Память все так же продолжала спать, сейчас пробуждались лишь старые знания, умения. И они настойчиво прорывались из глубин забвения, ведя меня под руки, подсказывая возможные пути решения проблем. Чужие, рожденные отнюдь не во Фрахтале. Однако, общие принципы работы с оккультными проявлениями неизменны. Отличаются лишь внешние признаки, подлинная суть неизменна. Именно эта мысль толкнулась в мозг и тут же сменилась подсказкой, как нельзя более подходящей именно к моей ситуации.
У меня есть Цвет, есть плетения, могущие быть начертанными клинком в любой среде, даже в воздухе. Имеются непривычные для Фрахталя методы построения чар. и теперь я могу воспользоваться силами ржавчины, что так своевременно предоставил мне Рэнду Механист. Осталось лишь применить их все вместе, а не по отдельности. И вместе с тем не повредить намечаемым слиянием ни одному из компонентов.
Работаю над обороной, попутно пытаясь заблокировать все посторонние влияния. Благо, что силы вокруг много, в том числе и той, на которую я могу опереться, не опасаясь ее отравленного содержимого. Да… Не думал я, что так скоро у нас с Рэнду появится общая цель.
Время, надо больше времени. Только его уж нет. Издалека доносится невыразимо отвратный визг, до боли в зубах напоминающий кое-что. Да… вотчину зубодера-садиста. Именно так звучит запущенная бормашина, подобные звуки всегда ввергали меня в особое состояние, сплавленное из страха и злобы. Спасибо, страх мы постараемся с корнем вырвать, а вот злость… Ее у меня и так предостаточно, лишняя капля погоды не сделает.
– Нам не повезло! – орет Рэнду, перекрывая звуки от приближающегося нечто. – Сам Долар пожаловал, его в боевом обличье ни с кем не спутаешь!
– Уже понял!
– Тогда держись, я смог нащупать нить. Сумею распутать, надо лишь немного подождать!
А что мне остается? Только держаться против невидимого пока противника. Вот только дюже он самоуверен, раз его приближение становится очевидным задолго до собственно самой схватки. Оправдана ли эта его особенность? Или здесь всего лишь необоснованная уверенность Кромешника в собственной мощи? Увидим. И проверим. Защитные барьеры расставлены, ловушки приготовлены, хоть и на скорую руку. Надеюсь, все это проберется сквозь броню самоуверенности Долара и просочится сквозь защиту Кромешника.
Вот и он. Создание было… более безумно, чем даже Рэнду и Гест вместе взятые. Ног у Кромешника не было вовсе. Вместо них красовались пять обручей, то и дело изгибающихся, вращающихся с разной скоростью. Они соединялись с телом отполированными до блеска цепями, движущимися на манер приводных ремней. Визг, искры во все стороны, смена направления – Долар был действительно запоминающимся уродом. Особенно если учесть, что и руки крепились к торсу теми же цепями, пусть и меньшего размера. Голова же… Хм, она была присобачена к торсу на двух штырях, один из которых двигался вверх, другой же стремился вниз. Через мгновение направление движения менялось и так без конца. И без начала… Создавалось впечатление, будто Кромешник все время кивает, соглашаясь с тобой. На деле же… Ни минуты покоя, постоянное движение, вечный бег собственного тела. От кого? От чего?
Долар явно не был настроен на разговоры. Он просто хотел попасть внутрь, обезвредить нас с Рэнду, ну а после этого вернуться к изучению. Изучению как старого объекта, так и парочки новых, один из коих был бы крайне интересен. А вот обойдется!
Прежде чем Кромешник решил использовать хоть что-то из своего наверняка богатого арсенала, в него ударило сплетенное из ржави копье. Простое, нехитрое воздействие, но усиленное моим плетением. Оно усиливало медленное действие механистического распада, прессовало его во времени, давало возможность стать полностью относительным, независимым от остального мира. Острие копья ударилось в барьер, возникший в каком-то сантиметре от груди Долара. Там было нечто наподобие ячеистой структуры, меняющей свою структуру, но понять мне это не удалось. Зато мое заклятье… Оно начало действовать. Острие рассыпалось ржавой пылью, но она не осыпалась, вновь становясь ничем, оно скользило назад. Возвращалось к концу копья, встраивалось туда, теряя лишь малую часть. Бесконечный удар, дурная бесконечность в действии.
Осознав, что так просто ему не проникнуть, Кромешник рыкнул что-то явно уничижительное и воздух вокруг нас замерцал, становясь густым, статичным. Молекулы прекращали свой бег, застывая в плену спущенной с поводка силы. Справимся… Окутав нас троих защитным барьером, я активировал выброс алого Цвета. Взметнувшееся пламя пожрало все вокруг, включая воздух. А где нет самого воздуха, там образуется пустота. Пустота, куда вновь рванется атмосфера, с негромким хлопком заполняя вакуум. И все, нет больше никаких каверзных чар Кромешника. Зато ему еще один подарочек – мгновенно выросшие из поля ледяные кристаллы заключили Долара в клетку. Увы, только в клетку. Ведь те кристаллические лазурные пики, что должны были насадить его на себя, аки на кол, рассыпались мелким крошевом, не успев ничего сделать.
Искажающая волна, меняющая природу реальности. С хрустальным звоном рассыпается клетка, ржавое самовосстанавливающееся копье тает, как сахар в чае, не в силах устоять. Но и это мощное плетение потеряло силу, наружу вырвались лишь смутные отголоски бушевавшей внутри мощи. Пока ничья. Но Долар, как я вижу, ничуть не утомлен, я же использовал солидную часть резервов. Хотя в запасе есть основной слой защитных плетений. Да, он есть, но лучше поберечь. А пока…
– Покоритесь и останетесь живы, – неприятным голосом проскрежетал Долар, временно оставивший попытки атаковать нас. – Иначе присоединитесь к своей подруге в вечной боли.
– Слышь, ты, оживший приводной ремень, а попка не слипнется?
– Чего?
– Того, – передразнил я опешившего от моей наглости Кромешника. Видимо, давно ему так открыто и грубо не хамили. – Ты вообще кто такой и с чем тебя есть положено? представься, аргументы изложи, заинтересуй. А то вперся, как слон в ресторан, да еще и претензии предъявляешь по непонятной причине. Ну, давай, рожай скорее, а то скучно делается.
– Я Долар, один из пятнадцати Кромешников Фрахталя. Я есть сила, я есть власть и магия. А ты всего лишь чужак, якшающийся с отщепенцами.
– Если уж на то пошло, так мы ОБА тут чужаки. Ты, как и все остальные Кромешники, тоже обвалился во Фрахталь извне, так что не надо тут манию величия изображать. Тебе вообще чего от меня надо, Кромешник?
Долар серьезно призадумался. Ему было понятно, что я не то чтобы его не боюсь, скорее считаю опасным но отнюдь не непобедимым противником. А что? Он, в отличие от меня, не знал крепости установленной защиты, да и в остальном моя персона оставалась одним большим туманным пятном. Точно. Глэйр он еще выпотрошить не успел, информации толком не получил. Так, обрывок из одного места, клочок из другого. А вот в целом… негусто выходило.
Конечно, договариваться он не намеревался, не тот фрукт. Заговорить, задержать, пока сконцентрирует силы и призовет помощников – это да, тут он правильно сработает. Кромешнику не нужны были наши трупы, особенно мой. Не-ет, от мертвых тел и проку ноль. Зато я живой мог дать что-то новое, интересное, позволяющее повысить свое могущество.
– Мне нужна твоя память, чужак. Откуда ты пришел, что хочешь принести во Фрахталь. Сюда нельзя вносить новое, система слишком хрупка. Мы стоим на ее страже, сохраняем стабильность.
– Быть может. Но посмотри вокруг, Кромешник, посмотри. Увядание, серость, все меньше Цвета. Разве этого вы добиваетесь? Сдается мне, вы ошибаетесь.
– Не тебе судить, пришлый, – цепи Кромешника взвизгнули, увеличивая скорость. – Сдайся мне и я
