пещеры, Джон схватил меня за плечо и приблизил губы к уху.
— Посмотри направо! Ты его видишь?
Я повернула голову и на фоне кромешной тьмы разглядела силуэт. Прозрачный?!
— Прозрачный! — эхом моим мыслям ответил Джон. — Он уже минуты три со мной. Я его слышу. А ты?
Теперь, когда я увидела Прозрачного, то каким-то образом услышала и его голос. Что за странные существа! То во сне приходят, а то вдруг наяву. И добрые ли они, злые ли — не понять.
— Ты упрямая! — сказал мне Прозрачный. — Лягушка в кармане, а попробуй, достучись до твоих мыслей! Идемте со мной, вы должны кое-что увидеть. Не бойтесь, Демон в башне.
Я оглянулась на спутников. Устюжин и Бенёвский следовали за Клодом, сосредоточив на нем все внимание. За нами с Джоном никто не спустился, и мы остались одни.
— Куда идти? — тихо спросила я. — Что вы еще от нас хотите?
— Разве Джон не сказал? — Прозрачный будто поплыл по воздуху в сторону, мимо пламени. — Сюда идите, вы не споткнетесь. Я говорил Джону, что дельфин уже сделал свое дело для Дрейка, дальше он справится сам. Есть другой моряк, которому нужен этот предмет.
— Для славы Британии? — мне было интересно, и я пошла за Прозрачным, но ноги передвигала по полу осторожно. Было очень темно, а факелов мы с собой не взяли. — Знаешь, кто бы ты ни был, но меня дела Британии беспокоят мало.
— А дело не только в Британии! Ты ведь теперь знаешь, что там, в будущем, идет большая война? Знаешь, что она уносит жизни не миллионами даже, а десятками миллионов?
— Нет, не успела расспросить подробнее, — конечно, я понимала, что война там идет страшная, но цифры Прозрачный называл какие-то просто нелепые. Я не знала, сколько на земле людей, но все равно это перебор. — И что нам до этой войны? У нас своя война есть. В каждом времени есть своя война.
— Но время одно! И если изменить что-то в прошлом, изменится и будущее. Пока я хочу вам лишь кое-что показать. К сожалению, Подземелье почти совсем разрушено даже в вашем времени. Сюда!
Мы оказались возле самой стены, уже достаточно далеко от башни Сатаны. Если бы не подземное пламя, можно было бы заблудиться в этой жутковатой пещере. Я провела рукой по стене и почувствовала совершенно гладкую, ровную поверхность какого-то камня.
— Этой войны человечество не может избежать, — продолжал Прозрачный. Тем временем камень под моими пальцами стал чуть теплым, и я убрала руку. — Но ее можно сделать другой. Я не смогу объяснить вам всей сложности той игры, которую мы ведем с нашими врагами, поверьте, что есть только один способ сделать так, чтобы эта война не стала той, что приведет человечество к многовековому рабству!
— Игры у них какие-то… — пробурчала я. — Джон, мне кажется, что нас снова используют. Ты как хочешь, но я…
Джон вдруг так сжал мои пальцы, что стало больно. Да я и сама едва не вскрикнула. На голых камнях стены пещеры вдруг появилось какое-то изображение. И оно светилось. А еще… Оно двигалось! И все было какое-то настоящее, совсем непохожее на самый хороший рисунок!
— Это твоя Шотландия, Джон, — сказал Прозрачный. — По вашему летоисчислению — 1940 год от Рождества Христова. Она захвачена армией, к которой принадлежали и те моряки, что спасли Моник.
— Шотландия захвачена Германией? — ахнул Джон.
— Вся Британия захвачена Германией, — поправил Прозрачный. — И не только Британия. А война продолжается, и сколько еще людей должно умереть, во время нее и после, ты не можешь себе даже представить.
Мы видели серое осеннее небо и поле. В поле солдаты в черной форме и железных касках на головах, с такими же автоматами, как у людей Бенёвского, методично расстреливали людей. Тела сваливали в выкопанный ров с помощью какой-то машины, которая давила их, смешивала с землей и потом еще утрамбовывала, чтобы в ров влезло больше. Лаяли собаки, хотя я не слышала ни звука. Картинка была такой настоящей и такой страшной, что я шагнула назад.
— Это не может быть Шотландией! — Джон стоял как вкопанный и продолжал сжимать мою руку. — Ты говорил, что морская слава не даст врагам Британии высадиться на ее берегах!
— На долгое время, — подтвердил Прозрачный. — Но лишь на время. У нас есть враги, и они тоже пытаются влиять на ход истории. Поверь, то, что ты видишь — не самое страшное, что можно увидеть на той войне. Сейчас картинка исчезнет, у Подземелья почти нет энергии. Но постарайся ее запомнить. Хочешь, чтобы этого не было — сделай, что я скажу.
— Передать дельфина другому британскому моряку? — мрачно спросил Джон. Картина на стене и правда начала меркнуть. — И как это поможет? Просто отсрочит то, что произойдет?
— Ты не поймешь, даже если я попытаюсь объяснить. Мы ведем свою войну, с нашими врагами. И мы не хотим того, что ты видел. Не хотим тех страшных веков, которые придется пережить человечеству после того, как соотечественники Отто фон Белова победят. Кристин думает, что мы не друзья людям. Так и есть, мы не ангелы-хранители. У нас есть свои интересы, далекие от ваших. Но сейчас я прошу вас о помощи, потому что это поможет людям.
— Люди всегда стремятся к войне, да? — Джон немного пришел в себя и отпустил наконец мою руку, которую я уже с минуту пыталась вырвать. — Все бесполезно? А Бенёвский — он сможет привести человечество к счастью?
— Сами решайте, верить ли Бенёвскому, — уклончиво ответил Прозрачный. — Но дельфина должен получить не он.
— Мы не можем помогать тебе вслепую! — я начала злиться. — Расскажи нам все или уходи!
— Я не смогу! — Прозрачный вроде бы невесело улыбнулся. — Не смогу, а вы не сможете понять. Для того, чтобы эта война окончилась иначе, чтобы победила не Германия, придется сделать ее не Первой, а Второй Мировой войной. И в Первой тоже погибнут миллионы, но иначе нельзя. А еще нам придется принести в жертву огромную страну, чтобы немецкий паровоз не получил русского угля, потому что тогда его не остановить… Вам ведь это не понятно, верно?
— Так расскажи, чтобы было понятно! — упрямилась я.
— Вас зовут, — печально сказал Прозрачный. — Пока время истекло. Я постараюсь прийти еще.
— Стой! — я с досады хлопнула себя по лбу. — Это ты говорил с Моник?! Я об отце, она сказала, что знает, как…
— Он исчез, — Джон погладил меня по плечу, но у самого дрожали пальцы. — Идем, нас и, правда, зовут. Как бы не передрались.
Да, пришлось возвратиться в реальность. Мы почти бегом вернулись к пламени и оттуда разглядели силуэт башни Сатаны. Лучи фонарей светили с плоской крыши башни.
— Мы здесь! — закричала я. — У нас все хорошо, мы идем!
— Кристин, если вам нужно потолковать о чем-то с вашим молодым спутником, то вы не очень удачно выбрали время! — несколько визгливо закричал Бенёвский. — Мы ведь заняты важным делом, неужели поцелуи нельзя отложить на потом?!
Вот же гад! Джон тут же убрал руку с моего плеча, и я почувствовала, что краснею. В мыслях у меня такого не было и вообще, при чем тут Джон? Я ускорила шаг, рука сама собой нащупала эфес. Никому не позволено так разговаривать с капитаном Ван Дер Вельде!
Я взбежала вверх по ступеням, подняла голову и встретилась взглядом с Клодом. Он ухмыльнулся и неодобрительно покачал головой. У меня даже вся злость пропала! Выходит, и он думает так же, как Бенёвский?! Вот уж не ожидала… От обиды я прикусила губу до крови.
С нашего последнего визита ничего не изменилось. Тот же каменный Круг Времени, в который следовало вложить наш Ключ. И Демон был здесь, но скорчился в стороне, у дальней стены, по которой иногда проскакивали будто какие-то искорки. Или это были лишь отблески горевшего в стороне подземного пламени?
— Пальцы там! — сказал Устюжин, поправляя на плече автомат. — Возле Демона.
— Какие пальцы? — невпопад удивился Джон.
— Как это какие? Которые он ребятам нашим отгрыз. Ну, и еще какие-то, там их много валяется. Есть свежие, а есть — кости одни.
— Ну, хватит о пальцах! — Бенёвский немного успокоился. — Простите меня, Кристин. Но мсье Дюпон
