расстаюсь. Но как бы ограничить общение людей Бенёвского и особенно его самого с нашей командой? Моррисон говорит, все шепчутся: скоро разбогатеем как короли! Ты обещала мне, что Дрейка мы не тронем, только заберем дельфина.
— Если он отдаст! — я очень в этом сомневалась. Плавание с дельфином — совсем особое удовольствие, не моряку и не понять. — Кроме того, мистер Мак-Гиннис, я вам ничего не обещала.
Люблю, люблю я немножко поиздеваться вот над такими простаками. У Джонни брови стали домиком, глаза растерянные… Захотелось ущипнуть его за нос, что я и сделала.
— Шучу! А Моррисону передай, что есть местечко, где золота больше, чем у Дрейка. И Бенёвский может туда нас вывести если не спугнуть. Золото тамплиеров, помнишь?
— Конечно! — Джон снова расцвел. — Это другое дело! Только вот еще: полковник без конца болтает о свободе, о счастье для всех… Это интересно, ты бы послушала. Мир, где не будет господ, где все свободны и сыты! Это возможно, если ему верить. Но я о другом сейчас, — Джон посерьезнел. — Кристин, некоторые из наших смотрят ему в рот, так же как его люди. Уже человек пять или больше. Они подумывают идти с ним на Мадагаскар, создавать Либерталию. Республику общего счастья.
Вот этот поворот мне совершенно не понравился. Я плюхнулась прямо на его смятые простыни и потребовала подробного отчета. Вызвали боцмана Моррисона, и тот перечислил мне тех, кому я не могла больше доверять. Как я и думала, это оказались люди из Европы, прибежавшие к нам за океан искать счастья. Они не выросли свободными, как мы.
— Я не говорю, что дело идет к бунту! — тихо бурчал Моррисон, раскуривая трубку и игнорируя протестующий взгляд не любившего дыма Джона. — Нет, команда тебя уважает, все до последнего человека. Ты удачливый капитан, в трюме большая добыча, впереди еще больше… Но если ты скажешь, что Дрейка надо отпустить с миром, это никому не понравится. И если Бенёвский пойдет против тебя… Ну, все может случиться.
— И это значит: дело не идет к бунту?! — день у меня выдался какой-то неудачный. — Мы на корабле, и он будет моим или ничьим, даже если я сейчас прикажу выбросить все золото за борт! Да я сейчас и прикажу — мое слово закон!
— Тише! — попросили они меня. — Услышат!
— Вот! — я сбавила тон. — Капитан вынужден шептаться на собственном корабле! Какая же опасная тварь этот Бенёвский…
— Хорошо бы их всех обезоружить, — предложил Джон. — Тогда сразу все станет проще.
— И запретить Бенёвскому речи свои говорить! — поддержал его Моррисон. — Все равно там ничего не понятно: путь, Храм, тамплиеры!
— Да нет, многое понятно, — вдруг вздохнул Джон. — И все же будет лучше держать их взаперти. По крайней мере, какое-то время. Хоть это и бесчестно. Но у нас есть задача! Она важнее всего.
— Ох, ты бы хоть сейчас не лез со своим патриотизмом, истый британец! — я выхватила у Моррисона трубку и сделала затяжку, но лишь закашлялась. — Дрянь какая! Прости, боцман, я тебя больше не задерживаю. Нам надо пошептаться.
Моррисон пожал плечами и ушел немного обиженный. Тем не менее, в нем я могла не сомневаться — Моррисон верил, что есть люди, приносящие удачу, и считал меня именно таким капитаном. Кроме того, уж он-то был настоящим пиратом. Он не собирался покупать себе плантацию или дом в Англии. Чего, правда, нельзя было сказать о многих из матросов. Да тут еще Бенёвский со своим счастьем на Мадагаскаре!
— А как ты думаешь, Джон, что случится, если Бенёвский упадет за борт как-то ночью?
— Прошу тебя! — Джон испугался. — Кристин, нельзя опускаться до таких поступков. Бенёвский кажется мне хорошим человеком, искренним в намерениях. Хотя, может быть, и не искренним в путях достижения цели.
— Понятно, — да, мне и самой претила такая мысль. А вот высадить Бенёвского со всей бандой на каком-нибудь островке — мысль неплохая. Только непонятно было, как мы отыщем без него Дрейка. — А ты, значит, веришь Прозрачному и хочешь исправить будущее?
— Верю, — кивнул Джон. — Я видел Дрейка до того, как он получил дельфина, и ты видела. Он не был великим человеком, а мы помогли ему. И Британия будет править морями, и те солдаты в черном никогда не высадятся в Шотландии.
Что ж, разговор был окончен. Если я иногда все же подумывала, не переложить ли кое-что из трюмов Дрейка в свои, то теперь окончательно отказалась от этой мысли. На корабле один капитан. Если Бенёвский что-то уже пообещал моей команде — что ж, команда увидит, что верили они ему совершенно напрасно.
Однако игра закручивалась серьезная. Люди Бенёвского постоянно держались вместе, всегда вооруженные своим «автоматическим» оружием. Непосредственно за этим следил Устюжин, который завел у них свои собственные «вахты». Бенёвский разговаривал с моими людьми часто и охотно. Похоже, разговоры вообще были его любимым занятием. И команда слушала. Мне было непонятно, как такой человек мог устроить бунт и захватить корабль — он же прирожденный болтун! При моем появлении, впрочем, полковник сразу сворачивал разговор. То же касалось и Клода, а вот Джона он почему-то не опасался.
Я могла бы отдать приказ об аресте наших «пассажиров», но это наверняка привело бы к драке. Погибли бы многие — какие планы не придумывай, а Устюжина не проведешь. Единственными людьми, в преданности которых Бенёвскому я сильно сомневалась, оставались Моника и Отто. Наконец, я решилась посоветоваться с Клодом.
— Может, приставить пистолет к башке этого поляка? — спросила я его, отозвав на бак. — Как думаешь: прикажет Устюжин своим бойцам разоружиться?
— Учись смотреть, Кристин, — сам Клод с печальным видом уставился куда-то по носу корабля, на тот момент почти строго на юг. — Устюжин на виду, но между нами и Бенёвским всегда незаметно трутся два- три человека. Я недавно шутки ради положил руку на пистолет, когда был рядом. И его тут же заслонили. Чертовы фанатики! Может быть, стоило выслушать полковника до конца? Не понимаю, что он им такого сказал, просто не понимаю. Они будут стоять за него до конца.
— Это я и сама вижу! Просто не хочу поливать палубу кровью команды. Может быть, просто прикончить Бенёвского? Я уверена, ты бы легко смог это сделать, поднявшись на рею.
— Вижу, он тебя допек! — Клод немного подумал и пожал плечами. — Нет, не выход. Тогда они накинутся на нас с удесятеренной злостью. И крови будет еще больше. Лучше не отступай от своих принципов, Кристин. Ты ведь не любишь поступать подло.
— Но что делать?! — стыдно капитану задавать такой вопрос, но нас никто не слышал. — Вот так идти к Африке и на подходе получить бунт? С каждым днем ситуация понемногу ухудшается.
— А может быть, просто поговорить об этом с Бенёвским? Поставь ультиматум: если он не прекратит свои речи, быть драке, которой не хочешь ни ты, ни он.
Мне оставалось только хлопнуть Клода по плечу и отправиться готовить эти новые переговоры. Ну, знаете, проверить пистолеты и расставить где нужно верных людей. А больше никакой подготовки не требовалось: Клод все сказал верно. И я просто передала его слова Бенёвскому, добавив от себя только пару ругательств.
Полковник пришел ко мне в каюту вместе с Устюжиным и еще двумя парнями. Это было справедливо: со мной, конечно, были и Клод, и Джон, и Роб. Почти все остальные «пассажиры» поднялись на палубу. Мои ребята засели с мушкетами на реях и в кормовой надстройке. То есть к глупому взаимоуничтожению все было готово.
— Затыкаете мне рот?.. — задумчиво протянул Бенёвский. — О, как мне это привычно! Вот только странно: вы, капитан свободолюбивых пиратов, поступаете так же, как европейские тираны!
— Мне плевать на тиранов! — сказала я. — Это мой корабль веду себя так, как считаю нужным! А вы тут гость и изволь подчиниться. Шансов у вас все равно никаких.
— Вы полагаете?
Бенёвский покосился на Устюжина. Тот пошевелил лохматыми бровями и ухмыльнулся: мол, как знать. Полковник забарабанил по столу своими ухоженными пальцами и погрузился в размышления, будто нас рядом вовсе не было.
— Не понимаю, что тут можно так долго обдумывать! — не выдержал Джон. — Мы же не враги! Наша
