Он медлил. Вот мир, где по волнам плывет огромное чудовище с крохотной головой на длинной шее. Вот мир, где остров полностью зарос лесом. Вот — огромный корабль, едва ли не выше, чем вулканы острова. А следующий кусочек острова показал нам деревню туземцев. И Джон решительно закрутил штурвал.
— Интересно, — говорю, — куда мы попадем.
— А есть ли разница, Кристин? — Джон посмотрел на меня. — Мы ведь пираты? Мы не пропадем. Был бы корабль.
«Ла Навидад» съезжал по хорошо знакомому нам склону, как санки со снежной горки. Еще минута, и мы вошли в море. Прощай, остров Моаи! Впереди был чистый горизонт, бескрайняя водная гладь, и я погладила дельфина сквозь рубашку: вот туда меня и неси! Туда, где никого нет, кроме неба и океана. И он понес, быстрее, чем прежде, от всех печалей, от всех глупых мыслей. Только немного обиды осталось. Началось все с того, что Клод решил от нас уйти, и вот теперь все-таки ушел, как я за него ни цеплялась.
Мои немногочисленные матросы разлеглись прямо на палубе. Я подумала, что надо бы выдать им рома, а потом поняла, что и без меня догадаются. Подняла голову повыше, чтобы стремящееся к закату солнце подсушило глаза, и направила корабль за ним, на запад. Там, очень далеко, есть другой океан. И если проплыть по нему к северу, можно попасть на остров, где живет Демон. На этом острове есть такие же мерцающие линзы, как та, через которую Клод ушел от меня.
Вот пока и все.
ЭПИЛОГ
Джон
Мы долго шли через океан. Так долго, что Моррисон уже пробовал пить соленую воду. Это произошло после того, как капитан закрыла в своей каюте последнюю пресную воду, потому что из-за нее начали драться. Кристин устроила боцману хорошую выволочку и заперла у себя в каюте заодно и весь оставшийся ром. Тогда команда заскучала окончательно. Но нашлись и развлечения: Бартоломеу высказал предположение, что мы ушли с острова в такой неудачный век, где вся поверхность Земли, кроме острова Моаи, покрыта водой. Китаец Ли долго обдумывал это и пришел к выводу, что тогда воды стало бы намного больше и она перестала бы быть такой соленой. Португалец сказал, что она как раз не такая уж соленая. Оба пошли пробовать, разошлись во мнениях, поссорились, а потом к ним присоединился Моррисон в качестве судьи.
И конечно, мы порой говорили о том, что собираемся делать. Несмотря на то что сотню состояний мы просто выкинули из нашего трюма, чтобы «Ла Навидад» смог выйти из пещер, золота оставалось еще вполне достаточно. Поэтому Моррисон и Тощий Бен хотели бы вернуться в свой век, к своим друзьям и собутыльникам, и достойно все это золото пропить на Карибах. Но Самбо, Ли и даже Бартоломеу никогда в тех краях не бывали, а кроме того, жили совсем в другие времена. Разговоры эти были ленивы, никого ни к чему не обязывали, но вот мы с Робертом задумались всерьез. Или, может быть, только я.
— Ты останешься с Кристин? — спросил меня Роб однажды вечером.
— Ну, если мы не перемрем от жажды в этой водяной пустыне, то, наверное, останусь. Что же, одну ее оставлять?
— Вот именно! — Лондонец взял меня за руку. — Обещай, что ты останешься с ней, Джон. Потому что я не могу.
— Не заводись… — начал было я, но он просто закрыл мне рот ладонью.
— Я серьезно, Джон! Я люблю Кристин, и пока она рядом, так и будет. А я ей, сам знаешь, не интересен. Ей нужен Клод, каким бы он ни был. Теперь, вдобавок ко всему, она мне простить не может, что я стрелял в Моник, а не в Басима. Но Клод сам крикнул, ты же слышал! А у нее пока выходит, что я должен был Клода спасти, а ее под ножом Моник оставить.
— Ты преувеличиваешь! — попытался объяснить я. — Она всего пару раз вспомнила…
— Три!
— Три, но не больше. Досадно вышло, вот и все. Мне плохо было видно, но, кажется, Басим убил Клода. Просто не хочу говорить об этом Кристин.
— Да? — Роберт потер нос, это вошло у него в привычку. — Значит, не сказать ей, что Клод мертв, — это честно, по-твоему? Пусть ищет его?
— Да где его теперь можно найти? — удивился я.
— Не знаю. Но Кристин будет искать. Конечно, и тебя бы она так искала, и меня, и любого матроса. Но Клода она будет искать иначе. И если он мертв… Впрочем, разбирайтесь сами. — Роб отвернулся, скрывая выражение лица. — Как будет земля, так я и уйду. Хоть на остров к дикарям.
— Кто тебя отпустит к дикарям? Там людоедов полно! — Я засмеялся, хотя мне было вовсе не смешно. Расставаться с Робом не хотелось. — А если бы не Кристин, чего бы ты хотел? Как бы жил?
— Не знаю. — Он снова потер нос. — Остался бы моряком. Да я и так останусь моряком! А с вами… Ну да, можно быть пиратом. А ты? Готов грабить суда?
— Вот в том-то и дело, что не готов. Когда надо сражаться, когда есть цель — тогда я могу простить излишнюю жестокость. Война есть война. Но когда убивают ради денег — это мне неприятно.
— Выходит, тебе тоже придется рано или поздно покинуть Кристин, — протянул Роберт. — И кто же тогда будет за ней присматривать? Джон, ты хоть не оставляй ее, пока она Клода ищет. Со временем убедится, что ничего не выйдет, или поймет, что он убит. Но до тех пор — побудь с ней, прошу!
Я промолчал. Очень хотелось остаться и с Робертом, и с Кристин, и со всей нашей командой, да и Клод мне совсем не мешал. Во всяком случае, теперь не мешал бы, когда я знаю, что насчет Прозрачных он был прав. Но разбой не привлекал меня. А еще хотелось немного отдохнуть. Ну, знаете, погулять с девушками по саду… Там, где я вырос, чудесные сады. Хотя в крайнем случае сойдет и таверна, как это принято там, где выросла Кристин. Но если нужно, я был готов остаться с Кристин. Вот только, как позже выяснилось, она слышала этот наш разговор.
Не вся поверхность Земли оказалась покрыта водой — мы все-таки достигли суши. Нашли ручей, напились, отдохнули. И, как всегда, занялись починкой корабля. Мы ходили на охоту, которая оказалась не слишком сложной: поблизости от нашего лагеря паслись стадами удивительные животные, о которых никто из нас не слышал. Моррисон прозвал их «зайцелопами». Бегали эти зверюги очень быстро, но на выстрел подпускали почти всегда. А еще у них были на животах сумки, в которых некоторые таскали своих детенышей, мы видели это не раз.
Однажды мимо нашей стоянки прошел парусник под британским флагом. Нас не заметили: мы заранее как могли прикрыли фрегат ветками деревьев. Кристин почему-то очень заинтересовалась им и вместе с Бартоломеу и Тощим Беном устроила вылазку. Как я ни напрашивался, меня она не взяла, да и Роберта тоже. Зато взяла все предметы и Ключ, который Дюпон успел бросить Робу. Они вернулись через четыре дня очень довольные — оказалось, что нашлась целая колония белых поселенцев. Какой для нас был в этом смысл, я тогда не понял.
Починка была почти завершена, когда Кристин решила, что мы заготовили маловато мяса «зайцелоп». Нам с Робертом она и поручила отправиться на охоту и настрелять как можно больше дичи. Мы простились необычайно тепло, капитан даже заставила нас немного выпить на дорожку — из самых последних запасов. Даже тогда мы ничего не поняли. Просто пошли на охоту.
Припекало солнце, мы уже неплохо отдохнули за время стоянки, и шагалось нам легко, весело. Даже Роберт немного оправился от своей печали и стал мне хвастаться, что перед уходом боцман отозвал его в сторону и подарил одну из своих самодельных трубок — на случай, если Роб когда-нибудь закурит. Это и правда было смешно: зачем дарить трубку некурящему? Вот только я получил точно такой же подарок. Мы остановились, посмотрели друг на друга и молча кинулись обратно.
Слишком поздно. «Ла Навидад» уже вышел в море, и ветер, как всегда, был попутным. Мы кричали, несколько раз выстрелили в воздух. Но все, чего добились — кто-то помахал нам шляпой с кормовой надстройки. Надеюсь, это была Кристин. Все это случилось очень неожиданно для нас, и на первый взгляд
