монитор экраном к нему. – Саша, ну подойди, посмотри. Чего ты там стал, как бедный родственник?
Александр стряхнул с себя остатки растерянности, и сцепив за спиною в замок руки, от греха подальше, подошёл к столику. Картинка на мониторе была похожа на рентгеновский снимок, или если точнее, на какую-то серую мозаику с редкими белыми шариками, неравномерно раскиданными по всей площади.
- Видишь? – задала вопрос Лиля и заглянула ему в глаза. – Это же удивительно!
Александр кашлянул, чуть наклонился вперёд и присмотрелся получше. Честно говоря, на мониторе была хрень полная, о которой он не имел ни малейшего представления. Он был инженером-технологом IT, системным аналитиком, имел неплохие познания в области астрономии, астрофизики и даже мифологии, а вот в живых «букашках» не разбирался абсолютно. Если бы подобную картинку ему показал, скажем, Бергинсон, то он бы так открыто и сказал ему, что это – хрень полная. Но сейчас он промолчал, и даже на всякий случай сосредоточился получше, чтобы не ляпнуть ненароком какой-нибудь гадости. Обижать девушку он не хотел. Но, удержавшись от гадости, он, как обычно, ляпнул глупость.
- Супер! Так вот он какой значит местный грунт.
- Ты что, прикалываешься? – тут же среагировала девушка и дунула на чёлку, что означало одно – он рассердил её. Резко выпрямившись, Александр замотал головой.
- Нет-нет, Лиля. Ты неправильно меня поняла. Просто я же больше по железякам всяким, а тут... – он ткнул пальцем в сторону экрана. – Я просто не понимаю, что это такое. Ты бы объяснила, а? Я сообразительный, на лету схватываю.
Александр, как можно обворожительней и наивней улыбнулся, и девушка тут же успокоилась, видимо, довольная таким путаным объяснением-извинением.
- Хорошо, - сказала она, и вдруг рассмеялась своим удивительным звонким голоском. – Прости, я и не подумала, что ты можешь в этом не разбираться. Ладно, слушай.
Лиля стала медленно объяснять, указывая пальчиком на монитор, и Александр снова чуть подался вперёд, внимательно слушая девушку и не отводя взгляда от серой мозаики на экране. А в том, что при этом он пытался незаметно уловить запах её волос, её тела, он и себе сейчас бы не признался.
- Вот видишь эти маленькие гексоганальчики? Это капсиды мимивирусов.
Александр прищурился. Действительно, то, что в начале показалось ему шариками, имело форму пчелиных сот.
- На Земле известны всего две разновидности таких вирусов, - продолжала девушка. – А эти, они не относятся ни к первой, ни ко второй. Это что-то совсем другое, Саша. У него геном в шестьдесят четыре раза длиннее, чем у Земных «мимиков», а это означает, что количество закодированной в нём информации просто невозможно себе представить.
В голосе Лили послышалось волнение.
- Я изучила его пока поверхностно, но и на этом этапе видны существенные отличия. Только по предварительным подсчётам в нём больше двенадцати тысяч генов, кодирующих белок. Ты понимаешь, что это означает?
У Лили перехватило дыхание, и она расширенными от волнения глазами посмотрела на Александра.
При слове информация, он тоже почувствовал неподдельный интерес к тому, о чём говорила Лиля, даже на время забыв о её едва различимом, тонком и начинавшем дурманить запахе. Расцепив замок за спиною, он согнул левую руку и задумчиво почесал нос.
- Но насколько я знаю, - проговорил он, - Вирусы не способны долго жить без чужой среды. Без хозяина, я имею ввиду. Значит, они мертвы?
- Ты немного неправильно понимаешь, Саш, - радостно проговорила девушка, видя, что её собеседник искренне заинтересован. – Вирусы не могут размножаться без хозяина, так как им нужны недостающие для этого детали, а вот существовать без него они могут. В каждой капле воды миллионы вирусов.
- Правда? Хм. Ты знаешь, это даже как-то страшно представлять, - улыбнулся Александр. – И что? Эти твои мумиви...
- Мимивирусы.
- Ага. Они живые?
- Ну, пока не определено, можно ли вообще относить вирусы к живым существам. А что касается этих... они в каком-то непонятном состоянии находятся. Словно в анабиозе.
- А разве к вирусам применимо такое понятие? – удивился Александр.
- Ну, я метафорически, - поправилась девушка, и тут же вдруг словно спохватившись, быстро повернула монитор так, что экран оказался Александру не видим. – Только ты никому пока не говори об этом, - испугано заговорила она. – Всё это только предварительные гипотезы. Не хочу, чтобы у Бергинсона был шанс высмеять меня на общем сборе. Ну, ты же понимаешь, Саша? Нехороший он человек.
- Угу, - кивнул Александр.
- Спасибо, Саш, - Лиля отвернулась и принялась возиться с колбочками, видимо решив показать ему ещё одну пробу, а он только пожал плечами. За что спасибо? Ему и самому не нравился Бергинсон. Скользкий, завистливый тип. Поэтому и решение Совета Управления Дальними Полётами по назначению его капитаном экспедиционного челнока, а по сути, и главным человеком в самой экспедиции, казалось ему в корне неверным. И дело совсем не в том, что он сам рассчитывал занять это место. На это наплевать. Среди двенадцати отобранных для первого дальнего космического полёта были и другие достойные, кого Александр с радостью увидел бы на месте Бергинсона. В том числе и Лилю, несмотря на то, что она всего лишь девятнадцатилетняя девушка...
Он вспомнил, с чего это всё начиналось. А начиналось это с замены телескопов Хаббла и Спитцера на более мощный JWST в две тысячи пятнадцатом. В тот же год были расшифрованы первые данные, полученные от двух экспериментов в ЦЕРНе, которые доказывали существование гипотетического поля Хиггса, а соответственно и его бозона. И в этот же год произошло ещё одно знаменательное событие – у генерал-майора, занимавшего высокую должность в Федеральном Космическом Агентстве и простой учительницы истории в самой обыкновенной средней школе, после пяти девочек, наконец-то, родился мальчишка, которого в честь деда назвали Александром.
Вот такие три события. Последнее Александр не считал общемировым, а вот первые два – безусловно.
Когда он в шестилетнем возрасте пошёл в школу, JWST уже подтвердил существование планетных систем у четырнадцати одинарных и кратных звёзд находящихся на «доступном» расстоянии от Земли. Это расстояние астрофизики определили в полсотни световых лет.
Примерно в то же время «обычные» физики в ЦЕРНе, воздействуя на бозоны Хиггса, сумели создать нейтральную частицу, и благодаря этому появилась возможность использовать пары частица-античастица, а точнее излучения возникающие при их аннигиляции в качестве ускоряющих сил в двигателях космических челноков. Перепробовав около полусотни частиц, остановились на той самом, которая и подразумевалась для этой цели с самого начала. Калибровочный бозон электромагнитного поля, а говоря простым языком – фотон. Из нейтрального вещества была создана оболочка модулей-реакторов, заменивших устаревшие концептуально ступени. Но оставались неразрешённые вопросы.
Когда Александр оканчивал школу, над идеей первого полёта к одной из ближайших звёзд, а именно звезде Барнарда, имеющей планету, основными характеристиками не сильно отличающуюся от Земных, работали крупнейшие мировые учёные всех дисциплин. Даже психиатры и психологи были подключены к общему делу – ведь неясно, как поведёт себя человек, когда привычное Солнце исчезнет во мраке космических глубин. Не замечется ли он в панике? Или чего хуже, не возникнут ли у него острые суицидальные реакции, или другие пограничные расстройства?
Всем этим живо интересовался Александр. Он внимательно отслеживал редкие новости. Телевидение, интернет, журналы. Картинка постепенно вырисовывалась. И когда о решении проблемы с перегрузками, благодаря всё тому же нейтральному веществу, было сообщено по всем федеральным каналам, стало понятно – очень скоро первый полёт состоится.
И спасибо отцу, или точнее, его должности - в пятнадцать лет, Александр был внесён в предварительные списки участников экспедиции, категория – бортинженер ЭКЧ.
