грязью, словом, втирался в доверие к Лехе. Он организовал при фонде молодежную тусовку, стал жить благодаря Распутину как белый человек. Но ему показалось мало, бабки Распутина вечно стояли перед глазами, большие бабки, ему захотелось иметь чуть ли не половину… А ты сама знаешь Леху, он своего не отдаст. Да и кто отдаст свое? Даже я не отдам, хоть и отдавать нечего… Благодаря этой дамочке!
— Представь, вот с этим кретином я мучаюсь целых шесть лет. Посмотрела бы, кем он был… Лох- лохом, а сейчас рассуждает о жизни, и я его вынуждена слушать.
Я еще раз глянула на Марину. Ее вполне можно порекомендовать моему итальяшке, нельзя же бросать его на произвол судьбы. Жалко, неплохой мальчик, при случае я обязательно поговорю с Мариной, а почему бы ей не помочь! Неужели спать с Валерой приятнее… Сомневаюсь!
В ресторане я сказала мордатому официанту, чтобы он принес все самое лучшее из закусок и несколько бутылок сухого вина.
— Вы представляете наши цены? — спросил официант.
— Не представляю и не хочу, — сказала я.
— Отличный ответ, зря нечего налить, — захлопал в ладони Валера. — Такое впечатление, что ты прошла выучку у Распутина…
— На кой черт он ей нужен, — спокойно ответила ему Марина. — Человека, можно считать, уже нет в «совке»…
— Как это?! — возмутился Валера. — А кто будет петь?.. Мне лично она очень нравится.
— Петь будет здесь, а жить там, — сказала Марина и будто прочла мои самые сокровенные мысли.
Нет, ее и в самом деле нельзя выпускать из рук, неплохая замена в самых горячих случаях, я давно мечтала о такой. Со своими дела не хотелось иметь, они ушлые, прошли огонь и воду, да и к тому же болтливые, назавтра все будут знать обо всем, что в мои планы вовсе не входит, я давно уже официально из этого круга вышла, пускай девочки без меня отираются по гостиницам и ресторанам, я это прошла…
Мы посидели примерно с час, выпили несколько бутылок вина и хорошо пообедали. В номере я уснула мертвым сном. Через несколько часов будильник еле привел меня в чувство. Я приняла душ, напялила на себя все самое фирмовое и помчалась в автобус. Когда мы приехали на стадион, из гримерной раздавался крик Распутина:
— Кто снял гастроли, почему?! Это только твоя вина, я все прекрасно пони-маю. Ты наобещал и все завалил…
Он кого-то выслушивал, потом снова орал:
— А мне плевать на управление культуры, я самодеятельный артист, ты это запомни, пускай они со своими разбираются. Я не сижу в тюрьме и не собираюсь сидеть. А если там и окажусь, только тогда перестану петь. И гастролировать не буду…
Из гримерки вышел помятый Валера.
— Скоро наступит длительный отпуск… Все снимают гастроли, все наслушались радио и начитались газет. Леха под статьей, и все напуганы до смерти. Каждый думает, что вот- вот доберутся и до него.
Примерно через полчаса в холле появился старый, небрежно одетый человек. Он почти пробежал в гримерную Распутина.
— Председатель кооператива, — сказал кто-то, — самый крутой в городе человек.
Из комнаты раздавался крик:
— Меня таскали в обком, меня спрашивали, почему ты пригласил преступника, а у меня отличная репутация, это вам каждый скажет.
Он кричал о том, что зря связался с «Супером», у него была масса предложений, и к тому же не менее выгодных. Как ни странно, Распутин молчал, и только минут через пять раздался его крик:
— Уберите этого дебила!
Из комнаты выбежал кооператор, за ним Автандил.
— Практически сняты все гастроли, нас никто не желает видеть…
Я не представляла, как Распутин выйдет на сцену. Ему носили сердечные кап-ли, таблетки. Все бегали с растерянными лицами, никто толком не понимал, что происходит. Я сама едва двигалась по сцене, накануне мне передали, что я начинаю концерт. Публика тоже была чем-то взвинчена, она ждала только «Супер», и мне приходилось работать вовсю — бегать вдоль беговой дорожки без передышки, танцевать… Две-три песни они бы еще выдержали, а на четвертой пошел свист, сперва несмелый, а потом ломовой. В ушах у меня звенело, лицо налилось кровью. Полуживая я вбежала в гримерную. Навстречу с отстраненным видом прошел Распутин. В эти мгновения ведущий как раз объявлял его. Стадион взревел почище, чем обычно.
— У него новая реклама… Но такая реклама может добить, — сказала мне Марина.
Я едва отдышалась, выпила чайку.
— Не нервничай, все прошло нормально, — сказала Марина, — я была уверена, что будет хуже. Подумать только — целых пять песен в самом начале концерта.
— Ты считаешь, что нормально?
— Вполне. Ты поработала отлично. На твоём бы месте любой спекся…
Я переоделась, и мы пошли смотреть на Распутина. Шла вторая песня, и он почти не двигался, стоял в центре сцены. Бледный, голова наклонена, чтобы не встречаться со светом юпитеров…
— Таким я его еще не видела, — сказала Марина. — Дела, видимо, и в самом деле серьезные. А публике наплевать. Главное — она видит его…
И вдруг с ним что-то произошло. Он каким-то невидимым движением стряхнул с себя путы, сковывающие каждое движение, легко задвигался на сцене, потом выбежал на дорожку. И лицо его моментально изменилось — он улыбался бушующей толпе, сам кайфовал не меньше, чем все они.
— Смотри и запоминай, это и есть Распутин… — сказала Марина. — Откуда только берутся у него силы?
В таком же темпе он и выдержал все шесть или семь песен. После этого он, ни на кого не глядя, прокричал Автандилу:
— Машину, срочно мою машину!
Через мгновение, даже не переодевшись, он исчез. Такого тоже никто не помнил. Распутин всегда оставался до конца концерта.
В автобусе Валера сказал мне:
— Мадам, я кое-что припас на вечер. По вашей просьбе. Все в лучшем виде, можете довериться моему вкусу.
— Спасибо, — сказала я, — мы обязательно соберемся. И прошу тебя — все за мой счет.
— Это как прикажете…
Откровенно говоря, мне никого не хотелось видеть, я устала… Да и к тому же ясно сознавала, что моя поездка с «Супером» может оказаться первой и последней.
Я долго лежала в ванне и едва не уснула в ней, как вдруг раздался междугородный звонок:
— Бог мой, я звоню тебе второй час подряд, — прокричал в трубку Жека.
— Был концерт.
— Плевать я хотел на твой концерт, срочно включай телевизор. Сегодня твой день…
Я едва не утонула в ванне вместе с трубкой.
— Не может быть, Жека!
— Когда имеешь дело с нами, фантастика делается плевым делом… Что там, кстати, у вас слышно?
— Идут концерты. Полный аншлаг…
— У нас тоже полный аншлаг. Девочки ждут тебя. Я им многое рассказал…
Я подумала: «Могут не дождаться», но вслух сказала:
— Я тебя поздравляю. Ты нашел себя.
— Это случилось очень давно. А как там Распутин?
— Ты же сам все прекрасно знаешь, зачем спрашиваешь? Твоя с Чикиным работа?
Он зашипел:
— Не смей ляпнуть ему об этом. Поверь, ему крышка, это я тебе говорю, а ты понимаешь, что мне
