заведением. Все ее преподаватели были дьяконами собора Святой Софии. Маленькие дети, поступавшие в школу, получали то же общее образование, что и ученики светских школ, а именно: одна группа специалистов обучала их предметам, включенным в грамматику, другая — включенным в риторику, третья — включенным в философию. Любого из этих учителей могли вызвать на день рождения императора или похожее событие для исполнения обязанностей «оратора короны». Кроме того, ученики проходили полный курс религиозных наставлений. И опять все предметы разделялись между тремя группами учителей. Директор школы лично занимался с детьми Евангелием. Другие преподаватели разбирали послания апостолов, третьи — псалмы. Эти учителя могли также выступать в роли судебных ораторов. Вскоре к ним присоединились знатоки Ветхого Завета, а сама школа стала еще и педагогическим университетом. На этом этапе священники и миряне обучались раздельно в целях подготовки образованных людей, как на посты высшего духовенства, так и на посты преподавателей. Приблизительно с X века люди всех возрастов стали собираться во дворе школы, чтобы обсудить образовательные методики. К тому времени эта школа уже относилась к церкви Святых Апостолов. Это величественное здание стояло на самом высоком холме Константинополя. В большей степени из-за своего заметного расположения оно было разрушено, а его сокровища разграблены султаном Мехметом. Через несколько лет после завоевания Константинополя его место заняла мечеть. Потеря этого храма — одна из печальнейших утрат в истории Византии. В византийские времена грамматики, риторы и диалектики встречались в притворе церкви, чтобы обменяться мнениями, а медики, математики и те, кто занимался геометрией и музыкой, обосновывались в атриуме. Когда споры становились слишком жаркими, просили вмешаться патриарха.
С самого начала византийские императоры были уверены, что Константинополь, «новый Рим», должен стать столицей мира, а также его политическим центром. Древние языческие университеты Афин, Александрии, Бейрута и Антиохии славились задолго до возникновения Константинополя. Христианский центр высшего образования был основан в Александрии в III столетии. Вскоре открылась Христианская академия в Кесарии. За ней последовали центры христианского просвещения в большинстве крупных городов Востока империи. Константин I придавал большое значение образованию. Для его поощрения, а также чтобы обеспечить администрацию просвещенными чиновниками, он основал академию в новой столице. Преемники Константина на троне разделяли его заботу и внимание к этому учебному заведению. Но только Феодосий II в 425 году превратил Константинопольскую академию в серьезный университет, контролируемый и поддерживаемый императорами. В этом начинании его искренне поддержали внук и даже жена, афинянка Евдокия. По рождению она была язычницей, дочерью профессора риторики Афинского университета, столь мощного оплота язычества, что Юстиниану пришлось закрыть его в 529 году. Выйдя замуж, Евдокия стала преданной христианкой, но не утратила своей страстной любви к произведениям греческой литературы, которую ей привил в детстве отец. Возможно, благодаря именно ее усилиям уже тогда греческий занял столь же важное место в учебном плане первого Константинопольского университета, сколь и латынь. Новое учебное заведение получило десять вакансий профессора латыни, десять — профессора греческого и, кроме того, три вакансии риторика. Занявшие должности профессоров латыни назывались «ораторами», а профессоров греческого — «софистами». Императоры, назначавшие и увольнявшие университетских преподавателей, иногда посещали занятия, хотя обязанность передавать на рассмотрение списки кандидатов на должности профессоров лежала на сенате (по крайней мере, до XV века, когда ее переложили на великого логофета). На эти должности выбирались миряне и священники в предпочтение монахам. Многие из профессоров на каком-то этапе их карьеры назначались на службу императору в качестве послов и таким образом оставляли учительское поприще.
Светское образование в Константинополе не только следовало христианским принципам, но и обращалось к прошлому за основными дисциплинами (а именно за теми, которые группировало под наименованием «грамматика» и «риторика»), поэтому по крайней мере до VI века даже изучение античности происходило в соответствии с христианской доктриной. Так, например, философия, хотя и была крепко связана с математикой, оказалась прикреплена к богословию и в результате подчинилась христианству. Тем не менее до того, как Юстиниан закрыл университет в Афинах, многие молодые константинопольцы отправлялись туда для завершения образования. Однако через сто лет после своего основания Константинопольский университет стал слишком мал для неуклонно растущего населения. С падением Александрии, Бейрута и Антиохии он оказался единственным университетом, доступным для христиан. Студенты всех сословий потянулись туда. К IX веку среди них насчитывалось немало иностранцев: представителей Востока, славян, грузин, армян и, несколько позднее, итальянцев. В 856 году Кесарь Барда, дядя и первый министр Михаила III, решил, что столице необходим второй университет. Он основал его во дворце Магнора и, возможно, из-за того, что там уже находился религиозный институт, оставил своему детищу исключительно светский учебный план. Много студентов прослушали его курсы до X столетия, когда он был закрыт, вероятно, по велению Василия II. На вершине своей академической карьеры Фотий, который станет известен как патриарх Константинопольский, преподавал в столице грамматику, риторику, богословие и философию. Претворяя в жизнь планы Кесаря Барды, он основал светские библиотеки, в которых можно было без всяких сложностей найти труды Платона или греческих драматургов. Фотий также взялся за решение обременительной задачи: составление «Мириобиблиона», в котором понятия располагались пусть и не в алфавитном порядке, но, как в современной энциклопедии, сосредотачивалась вся основная информация о грамматике, истории и литературе, содержавшаяся в работах, написанных с древних времен. Просвещение продолжало развиваться и после смерти Фотия. Через двести лет школа, прикрепленная к Большому дворцу, превратилась в «институт исторических изысканий».
В 1045 году в Константинополе был открыт третий университет, специализировавшийся исключительно на подготовке людей для государственной службы и судопроизводства. С этого момента разрешение на практику выдавалось только юристам, окончившим этот университет. Через несколько лет Константин IX Мономах учредил в нем кафедру философии. В итоге там стали преподавать и богословие, и античную литературу. Хотя особое внимание уделялось все-таки философии и римскому праву, культура Древней Греции также входила в программу. Вошло в традицию студентам начинать обучение с освоения грамматики, риторики и диалектики; затем они переходили к арифметике, геометрии, музыке и астрологии, а заканчивали философией и углубленными курсами. Последний курс читал Михаил Пселл. Он был самым выдающимся ученым своего времени, человеком, который более других воплотил в жизнь мечты и Кесаря Барды, и Константина IX. Он стал хранителем древних традиций и в то же время первым сторонником живой, оригинальной мысли. Таким образом, Пселл участвовал в формировании нового взгляда на жизнь, который лучше всего описать словом «гуманистический». Красноречивее всего он проявится в искусстве XII века.
Несмотря на то что интерес к работам Платона способствовал распространению такого гуманистического мировоззрения, он вызвал расхождение во взглядах между духовенством и светскими учеными. Опасаясь, что возврат эллинизма приведет к возрождению идолопоклонства или даже язычества, священнослужители старались противопоставить мистицизм реалистичному, пытливому подходу, пропагандируемому светскими учеными. Тем не менее представители высшего духовенства продолжали изучать грамматику, философию и поэзию наряду с житиями святых и комментариями к религиозным текстам. Теперь в монастырских библиотеках должны были храниться не только религиозные и медицинские книги, грамматики и словари, но и труды Аристотеля.
Когда в 1204 году двор переехал в Никею, центр просвещения последовал за ним, но продолжал искать вдохновения в Афинах и после возвращения императора в Константинополь. В 1261 году древнегреческое литературное наследие стали изучать с еще большим увлечением, чем до латинской оккупации. В то же время восточное (персидское и монгольское) влияние, принесенное в столицу трапезундскими учеными, и западные идеи, озвученные латинянами, создали новую интеллектуальную энергию и креативность в искусстве, столь же выдающемся, сколь и во времена расцвета Византии. Типичным представителем того периода можно назвать Феодора Метохита (1260–1332), великого логофета императора Андроника III. Он был и прославленным философом-гуманистом, и выдающимся ученым, придавал большое значение математике и прикладывал немало усилий, чтобы отделить изучение астрономии от астрологии. С древних времен астрология связывалась и в умах простого народа, и в умах астрономов с магией. В результате к алхимикам относились с тем же уважением, что и к
