Мы дойдем до причины создания твоего тела, которая в твоем случае подсознательна. Но наше состояние осознания способно намеренно создавать тела для одной-единственной цели — передачи тебе послания Святого Духа в таком виде, который ты можешь принять и понять. Мы сами знаем, у нас нет другой идентичности, кроме как со Святым Духом, поэтому мы — Его проявления, и наши слова — Его слова. Когда Джей явился нам во плоти после того, как был распят, он просто сделал новое тело, чтобы разговаривать с нами. Его разум позволял ему заставлять тело появляться и исчезать, как случилось в гробнице. В то время мы не понимали этого, поэтому сделали ужасную ошибку, придавая большое значение телу Джея, которое на самом деле не значило ничего, вместо того чтобы
Гэри: Я бы не знал, что делать — верить в эту несуразицу или притвориться слепым.
Пурса: Мы отреагировали так же, хотя назвали бы это по-другому. Позволь узнать, ты помнишь отца Реймонда с Cursillo?
Гэри: Конечно.
Пурса: Ты помнишь, что он рассказывал о современнике Зигмунда Фрейда, некоем Гроддеке?
Гэри: Хотя я никогда не был католиком, однажды поддался на уговоры друга, с которым перестал судиться, и принял участие в трехдневном духовном опыте, так называемом Cursillo, который проводился в католической церкви в Массачусетсе. На этом мероприятии много внимания уделялось смеху, песням, любви и прощению, и для меня оно стало большим сюрпризом, потому что я не знал, что бывают счастливые католики. В те дни я познакомился со священником, по совместительству психологом, неким отцом Реймондом, который занимался исследованиями, связанными с человеком по имени Гроддек. Результаты произвели на него большое впечатление, и он немного рассказал мне о них. Да, Он говорил нечто похожее на то, что вы мне рассказываете. Отец Рей говорил, что Фрейд уважал Гроддека, и что он был настоящим революционером. Судя по всему, Гроддек пришел к заключению, что мозг и тело созданы разумом, а не наоборот, и что разум, который описывался как сила, названная Гроддеком — Оно, делал это ради каких-то своих целей.
Пурса: Довольно точный ответ, мой дорогой ученик. У тебя память, как капкан. Доктор Гроддек пришел к верным заключениям, хотя, конечно, его картина была не такой полной, как у Джея. Кстати, в отличие от большинства апостолов и основателей раннего христианства, доктор Гроддек не допускал и не притворялся, что он знает все. Он говорил только о том, что
Гэри: А другой мой вопрос — вы являетесь мне, а не кому-нибудь более подходящему, потому что..?
Пурса: Мы уже сказали тебе в прошлый раз, но объяснение оказалось для тебя слишком простым. Мы здесь потому, что будет полезно, если мы появимся именно сейчас. Больше тебе на самом деле не нужно ничего знать.
Гэри: Из ваших слов я не понял, какова моя роль в вашем появлении. Мой разум проецирует вас, или это ваш разум играет?
Артен: Вопрос неверный: разум только один. В итоге вопросом становится цель. Но существуют разные иллюзорные уровни мышления и получаемые в результате ощущения, мы со временем придем к этой теме.
Гэри: Вы знаете, что я не могу не спросить, какими святыми вы были.
Пурса: Да. И справедливо будет, если мы тебе скажем сами, но мы не собираемся на этом задерживаться. Мы хотим посвящать наши посещения разъяснению роли и учения Джея, чем рассказывать тебе о нашей собственной незначительной роли. Мы хотим, чтобы ты учился, и тебе нужно довериться нам: мы хорошо знаем, что говорить тебе, чтобы ускорить твое обучение. Но для протокола: я был Фомой, которого обычно называют святым Фомой, автор известного сейчас «Евангелия от Фомы». Должен заметить, что перевод этого Евангелия на коптский язык, найденный возле Наг-Хаммади в Египте, был производным от моего, и в нем есть изречения, которые Джей никогда не произносил, а я никогда не писал в оригинале. Я собираюсь вскоре вкратце обсудить с тобой это Евангелие, но, как я уже сказал, мы не будем задерживать на этом внимание. Все равно я не собирался его дописывать. Я бы сделал последней притчу о блудном сыне, но не успел, потому что меня убили.
Гэри: Жизнь иногда ставит подножку, да?
Пурса: Это вопрос интерпретации. Кстати, я полагаю, ты достаточно умен, чтобы понимать: нет ничего необычного в том, чтобы рождаться в мужском теле в одной жизни и в женском — в другой.
Гэри: Я могу это представить. А ты, Артен? Ты же не хочешь мне сказать, что был Девой Марией?
Артен: Нет, но она была прекрасной женщиной. Вряд ли я был настолько известен, чтобы произвести на тебя впечатление; меня это не смущает. Я был Фаддеем, хотя при рождении меня назвали Левием, а Джей меня переименовал. Я был скромным и тихим и хорошо учился. Церковь называет меня святым Фаддеем, а также святым Иудой Иакова, чтобы не путать с Иудой Искариотом. Я не так уж много сделал, чтобы заслужить почести святости. Некоторые считают, что я написал Послание Иуды. Это не я. Я вместе с Фомой создал секту и посещал Персию, но не играл никакой роли в увлечении мученичеством, как считают некоторые. Я всего лишь оказался в нужном месте в нужное время — и был назначен святым.
Гэри: Повезло тебе. Для меня такой работки не найдется, Фаддей?
Артен: Найдется. Именно ею ты сейчас и занимаешься. Хочешь, чтобы мы продолжали тебя учить?
Гэри: Да, но в основном потому, что заметил, что думаю о Боге по-другому со времени вашего прошлого визита. Мне кажется, что я больше Ему доверяю, как будто он ничего не имеет против меня и не отвечает за мои проблемы и страдания, прошлые или нынешние.
Артен: Очень хорошо, брат мой. Очень хорошо.
Гэри: Но позвольте уточнить: вы имеете в виду не то, что Бог создал только часть Вселенной. А другая часть — не его работа. Вы говорите, что он не имеет отношения ни к чему, и что вся история сотворения мира в Книге Бытия — чушь?
Артен: Отлично. Сначала займемся старыми делами. Мы не стремимся принижать кого-либо, хотя людей часто обижает, когда ты не покупаешься на их верования. Как мы уже намекали, мы не соглашаемся с чужими учениями. Любому очевидно, что один из важнейших аспектов старого писания — это закон, и наказание любому, кто не следует его букве. Хотя настоящая цель этого цикла преступления и наказания — не то, что ты думаешь, все равно нет ничего плохого в создании законов ради упорядочивания общества. Две тысячи лет назад Ветхий Завет был дорог мне и Фоме, но мы уже начинали понимать, что современная юридическая система, как и закон, со временем начинает становиться только законом, а не справедливостью.
Помимо жутких угрожающих пассажей, в Ветхом Завете есть и прекрасные, глубокие строки, с которыми мы соглашаемся до сих пор. Однако если вернуться к истории сотворения мира в Бытии, ты сталкиваешься с очень серьезной проблемой, которая вызывала недоумение у здравомыслящих людей в любой вере, с тех пор как эта история была впервые услышана, даже до того, как стала писанием. В ней говорится, что Бог сотворил мир и увидел, что это хорошо.
Гэри: Он сам себе критик.
Артен: Поэтому Бог пошел дальше и сотворил Адама, а потом организовал ему