настороженностью.
— С приездом, Дмитрий Алексеевич.
— Спасибо, — сухо и тихо отозвался он, в призывно открывшиеся двери вошёл и направился прямиком в кафе. Сотрудники на него оборачивались, а он только кивал, не особо понимая, кто перед ним стоит. Поймал девушку-официантку и поинтересовался: — Марина Николаевна здесь?
— Да, она на кухне была. — Девушка рукой указала в нужную сторону, словно он сам не знал, где в 'Стелсе' кухня находится!
Марина была занята, она с шеф-поваром спорила. Видимо, снова обсуждали рецепты и не находили согласия. Марина ратовала за домашний вкус, а повар за правила в местах общественного питания. Дима наблюдал за ними минуту, точнее, даже не за ними, а за Мариной, за тем, с какой горячностью она вела разговор, но в то же время довольной выглядела, на щеках румянец, а его когда увидела — замерла. И почти тут же забеспокоилась, среагировав на его хмурый вид.
— Дима. Дима, ты когда приехал?
Он глаза от её лица отвёл, заметил любопытные лица сотрудников, и вместо того, чтобы Марину обнять, о чём мечтал, срываясь вчера вечером в дорогу, кивнул в сторону.
— Пойдём в мой кабинет. Или ты занята?
От его тона она ещё больше растерялась и насторожилась. Но за руку его взяла.
— Пойдём. Дим, что-то случилось?
— Не знаю. Но очень узнать хочу.
Пока через весь магазин шли, Марина начала успокаиваться. Димка хоть на неё и не смотрел, но сразу на неё плохие новости вываливать не стал, и это давало определённую надежду. А она сейчас морально подготовится, и всё воспримет спокойно, и поддержит его во всём, во всём. Ведь самое главное, что вернулся, что здесь, и это двухнедельное ожидание, наконец, закончилось. Марина крепче в его руку вцепилась, на Грановича посмотрела, и ей так захотелось остановить его, вот прямо посреди зала, и попросить его её обнять.
— Дима.
Он дверь своего кабинета перед ней открыл, услышал своё имя, и брови вопросительно приподнял, словно не ожидал, что она к нему обратится.
— Ты мне не сказал, что вернёшься сегодня.
— Да, зря, наверное.
— Почему зря? — Они остались одни, и Марина его сразу к себе потянула, взявшись за отвороты его куртки. Дима к ней шагнул, в лицо её всматривался, потом руку поднял, и щеки её коснулся.
— Всегда знал, что сюрпризы — это зло.
— Какие ещё сюрпризы? — Марина едва слышно проговорила это, почти ему в губы, всё ждала, когда он её поцелует, сама к нему тянулась, но Дима отчего-то тянул.
— Глупые.
— Дима, — снова повторила она его имя. Пальцем его подбородка коснулась, и этим просто вынудила Грановича её поцеловать. И заулыбалась, когда он отстранился, дыхание у обоих сбилось. — Ты мне вчера не сказал ничего, как ты мог?
— Откуда же я знал, что ты с утра раннего сбежишь?
— Беру с тебя пример. — Марина прижалась к нему, обняла, а Дима губами к её лбу прижался.
— Не бери, не надо.
— Да? — Она рассмеялась. — Хорошо, приму к сведению. — Отодвинулась немного и по руке его погладила. — Сейчас я закончу, и поедем домой. Душ примешь, я тебя накормлю…
— Я там уже был.
Он специально это сказал, и почувствовал, как Марина насторожилась, даже напряглась в его руках. Голову подняла.
— Да? Детей видел?
— Видел.
— Они так скучали по тебе…
— Марина, какого… он утром там делал?!
— Тише, не кричи.
— Да не кричу я! — Гранович в одну секунду вспыхнул, посмотрел дикими глазами и даже воздух рукой рубанул. — И что-то мне подсказывает, что он и ночевал… там!
Марина на край письменного стола присела и глаза опустила в пол.
— Дим, он просто попросил…
— Что попросил?
— Ему негде было ночевать.
— А ты, значит, добрая душа! Он тебя однажды чуть на улицу не выгнал вместе с детьми, а ты теперь ему крышу над головой даёшь! Молодец ты!
— Дима! Он отец моих детей!
— При чём здесь это?
— А ты считаешь, что не при чём? Я на глазах у детей должна была его выпроводить за дверь? — Марина рукой взмахнула, оправдываясь. — Игорь поругался с Дашей, сказал, что ему ночевать негде, а было уже поздно, он… он Элю спать укладывал. Господи, Дима, ну честно, в этом нет ничего страшного!
— Правда? Я приезжаю в восемь утра, и что вижу? Этот тип сидит на кухне, в моих тапках, между прочим! А потом ещё идёт наверх, в спальню, одеваться! И в этом, конечно, нет ничего страшного!
— Дима, я ещё раз повторяю, он отец моих детей. Я не могу иначе.
— Можешь. И должна. А тебе его жалко, да?
— У меня нет повода его жалеть!
— Конечно, — усмехнулся Гранович, а Марина разозлилась.
— Я не понимаю, ты в чём меня подозреваешь?
Он вроде бы удивился.
— А я что, сказал, что подозреваю?
— Может, и не сказал. Но тогда в чём смысл твоих упрёков?
— Я не упрекаю тебя.
— Тебе просто не нравится, что Игорь общается с детьми, так?
— Во-первых, я этого не говорил. Мне не нравится совсем другое! Мне не нравится, что он ночует… — Он запнулся, не зная, как продолжить, а Марина грустно усмехнулась.
— Что? Давай продолжай. Что ты скажешь? У меня дома?
— Но это ведь твой дом.
— Конечно, мой! А ты просто в нём живёшь, временно! Как я могла об этом забыть? Вот только не понятно, почему ты тогда мне диктуешь, кого я ночевать оставляю?
— Марина! — Дима нетерпеливо прикрикнул на неё. — Прекрати говорить глупости.
— Это не глупости. В том-то и дело, что это не глупости. — Она подошла к нему и в лицо заглянула. — Ты почему заволновался? Ты мне не веришь?
Гранович зубами скрипнул, недовольный тем, что Марина взяла инициативу в свои руки, и теперь уже она смотрела на него с претензией.
— Ты даже сказать это вслух не можешь: я приехал домой! А от меня ты чего хочешь? Чтобы я за тебя это сказала?
Он наклонился к ней.
— Я тебе не про это говорю, я говорю о том, что твой бывший муж вдруг опомнился и к тебе вернулся.
— Что?!
— Марина, очнись, наконец! Поругался он с любовницей своей? Он не просто поругался, он к тебе пришёл! А ты милостиво оставила его ночевать!
Марина глубоко вдохнула, и постаралась говорить спокойно и убедительно.
— Если Игорь и поругался с Дашей, ни меня, ни тебя это никак не касается. Мне всё равно,
