ребёнка на кушетку, но тот пытался из его рук вывернуться. Андрею всё-таки удалось расстегнуть ему куртку и развязать и снять с головы шапку.
— Это кто это так кричит?
Ванька замер, глядя на дородную медсестру, а глазки стали совсем испуганные. Андрей обернулся и тоже посмотрел на женщину, та как раз доставала из шкафа со стеклянными дверцами бутыльки из тёмного стекла и вату. Оглянулась, улыбнулась мальчику. Но того её улыбка совсем не успокоила, скорее наоборот. Ванька замотал головой.
— Я не хочу… Мне не больно, честно!
Говоров спрятал улыбку, потом погладил его по голове.
— Ты такой большой стал, взрослый… Чего ты боишься?
Ванькины глаза вновь налились слезами, а нижняя губа предательски задрожала. Уцепился пальчиками за пуговицу на пальто Андрея и потянул её.
— Укола… — еле слышно проговорил он и всхлипнул.
Андрей всё-таки улыбнулся и осторожно провёл большим пальцем по детской щеке, вытирая слёзы.
— Не плачь. Не думаю, что тебе будут делать укол.
— Не будем, не будем, — бодрым голосом проговорила медсестра. — Йодом помажем.
— Вот видишь? — обрадовался Говоров. — Мама с бабушкой тоже ведь йодом мажут?
Ванька кивнул, потом поинтересовался:
— А мама где?
— Молодой человек, вы бы пальто сняли!
Андрей отстранённо кивнул, снял пальто и вынес его из кабинета, кинул на кушетку. И тут же вернулся к Ваньке, который не спускал с него глаз.
— Где мама?
— На работе, наверное.
Ванька тут же нахмурился.
— А кто же подует? Йод щиплется.
Андрей присел на кушетку рядом с мальчиком, а тот тут же полез к нему на колени, правда, продолжал с опаской приглядываться к медсестре, которая чем-то беспокояще звякала. Говоров обнял ребёнка двумя руками, поцеловал в вихрастую макушку.
— Я подую.
Ванька прижался щекой к его руке и притих.
— Ваня, у тебя голова болит? — с беспокойством спросил Андрей.
Медсестра подошла и с улыбкой покачала головой.
— Какой у нас папа заботливый. Давай-ка, милый, я твой лоб посмотрю. Откуда же ты свалился?
— С горки, — тихо ответил ребёнок и уточнил: — Не будет укола?
— Не будет. Если ты спокойно посидишь. Посидишь? — Ванька пообещал, а медсестра посмотрела на Андрея. — Вот сюда его посадите, — и указала на другую кушетку, застеленную белоснежной простынкой.
Пока она занималась Ванькой, Андрей стоял рядом, внимательно наблюдал, а когда понадобилось, когда к Ванькиному лбу приложили ватку, смоченную йодом, и мальчик приоткрыл рот — правда, крик сдержал, но зато сморщился — Говоров тут же подошёл и на лоб ему подул.
— Всё? Не щиплет?
Ванька кивнул и полез к нему, но медсестра вознамерилась ещё и пластырь наклеить.
После экзекуций ребёнок затих, прижался к Андрею, уткнулся носом в его плечо и засопел. Андрей вышел в коридор и сел на кушетку, прямо на своё пальто. Уложил Ваньку на своих руках и принялся укачивать. Вглядывался в его лицо, осторожно отвёл волосы от пораненного лба. Хотел поцеловать в щёку, но услышал, как хлопнула дверь в конце коридора, раздались шаги. Андрей поднял голову и увидел приближающуюся к ним Аллу Витальевну. Она подошла и заглянула Ване в лицо.
— Ну что? — шёпотом спросила она.
— Лоб нам заклеили, — улыбнулся Говоров.
Алла Витальевна кивнула, а потом несколько смущённо проговорила:
— Андрей Константинович, я позвонила Ксении, она уже едет.
Он улыбаться перестал.
— Да, спасибо… Алла Витальевна, а про меня… сказали?
— Если честно, не успела. Она сильно перепугалась, только сказала, что едет, и трубку бросила.
— Ясно. Ну что ж… подождём, — вздохнул Андрей и натянуто улыбнулся.
— Вы пройдите в красный уголок, там вам удобнее будет.
Ванька проснулся. Когда оказались в красном уголке, он спать уже передумал, правда, тёр глаза и куксился. Уже знакомая няня принесла ему компот, он попил и попытался пальцем выловить из стакана кусочек персика. Андрей рассмеялся.
— Вань, что ты делаешь?
Тот пожал плечами и облизал палец.
Говоров расстегнул молнию сначала на одном его ботинке, потом на другом, снял их и поставил на пол. Забрал у ребёнка пустой стакан, а потом снова погладил мальчика по волосам, попытался пригладить вихры.
— Спать хочешь?
Ванька покачал головой, затем смешно сморщился и откинулся на диванных подушках. Протянул к Андрею руки.
— Ты поработал?
У Говорова вырвался надрывный вздох. Наклонился к ребёнку и поцеловал в щёку. Кивнул.
— Поработал.
— Не уедешь больше?
Андрей на секунду замялся, потом покачал головой. Ванька улыбнулся.
— Это хорошо. А то я ждал, ждал… Плохая у тебя работа. Зачем так надолго уезжать?
Говоров пересадил его к себе на колени и сам откинулся на подушки.
— Ты прав. Работа не очень… Но мы её поменяем.
— Пап…
Андрей крепко зажмурился и улыбнулся. В носу как-то странно защипало.
— Что?
— А я маме говорил, что ты скоро приедешь. А она не поверила.
Обнял Ваньку покрепче.
— Ты у нас всё понимаешь лучше всех. Скажи мне, у тебя голова не болит?
— Щиплется, — пожаловался ребёнок, пригорюнившись. Подумал и добавил: — Сильно.
Андрей рассмеялся и пощекотал его.
— Хитрюга. Ты сильно упал?
— Меня Сашка ногой толкнул, — Ванька сел у него на коленях и аккуратно прикоснулся пальчиком ко лбу. Говоров его руку отвёл.
— Не трогай пластырь.
— Больно. И щиплется.
— Давай ещё подую.
Ванька смешно вытянул шею, Андрей улыбнулся и подул ему на лоб, сомневаясь, что через пластырь может стать легче.
— А мама приедет?
— Она уже едет. Алла Витальевна сказала, ты же слышал.
— Мы пойдём опять гулять вместе?
Андрей прижал его голову к своей груди.
— Пойдём.
— А жалко, что сейчас нельзя на велосипеде кататься, да?
