Говоров рассмеялся.
— Ничего. Вот снег растает, и накатаешься вволю.
Ванька зевнул, забрался рукой во внутренний карман его пиджака и достал телефон. Покрутил его в руках, с интересом разглядывая, понажимал на кнопки.
— Давай кому-нибудь позвоним, — предложил он.
— Кому?
— Маме.
— Мама сейчас приедет.
— А мы позвоним, и она приедет ещё быстрее.
— Может, ты поспишь, атаман?
— Я уже спал. В тихий час. А я бабушке сам звоню. Я даже номер знаю. Хочешь, скажу?
— Скажи.
Ванька медленно назвал номер, каждую цифру отдельно и зачем-то загибая при этом пальцы.
— Умница, — похвалил его Андрей.
— Я вечером звоню, перед сном, — загордился ребёнок.
Дверь рывком распахнулась, и в комнату вбежала Ксения. Взгляд переполошённый, напуганный. Увидела Ваньку и остановилась, будто споткнулась, попыталась отдышаться. А сын потянул к ней руки и заулыбался.
— Мама!
Она шагнула к дивану и присела на корточки. Обхватила руками Ванькино лицо и тяжело вздохнула.
— Господи, как же ты меня напугал! Что случилось?
Мальчик закусил губу, совсем как мать, отметил про себя Говоров, и загадочно промолчал.
Андрей же боялся пошевелиться. Наблюдал за ними, и ему казалось, что Ксения его даже не видит, не заметила, не до него… Хотя сидит у него в ногах и даже опирается рукой на его колени. Но она смотрела только на сына, тревожным взглядом разглядывала его лоб. Потом провела рукой по его волосам.
— Ксюш, у него только ссадина на лбу и всё, — всё-таки подал Говоров голос.
Она, наконец, подняла глаза и посмотрела на него поверх Ванькиной головы. Взгляд вышел усталым и мученическим. Опустила голову и по-детски шмыгнула носом. Андрей пересадил ребёнка на одно колено, а другой рукой подхватил Ксению под локоть и помог пересесть на диван. Она смахнула слёзы, безвольно привалилась к его плечу и поманила Ваню к себе. Тот перебрался к ней поближе и обнял мать.
— С тобой правда всё хорошо? — спросила Ксения и снова принялась разглядывать пластырь на лбу сына. — Болит?
— Немножко совсем, — решил признаться Ванька. — Но мне укол не делали, мам!
— Да?
— Да. Помазали йодом, только щипало сильно. Но папа подул!
Ксения покивала, поцеловала сына и посмотрела на Андрея, который показался ей несколько смущённым. Глаза отвёл, и губы незнакомо поджал. Мелькнула мысль о том, что она, наверное, должна бы на него сейчас злиться. Ведь совершенно не ясно, что он тут делает и как оказался в садике быстрее неё самой. Но в данный момент все мысли были заняты сыном, думала, о чём надо не забыть спросить медсестру, и упивалась облегчением, которое навалилось на неё, когда увидела Ваньку и поняла, что он чувствует себя намного лучше, чем она успела себе напридумывать, пока добиралась от работы до детского сада. А тому, что кое-что кольнуло в Ванькиных словах, поначалу значения не придала. Понимание пришло только через несколько мгновений. Кинула безумный взгляд на Говорова, но тот был серьёзен как никогда. Взгляд её смело встретил, и Ксения первая не выдержала и отвернулась. Посмотрела на сына, но тот, несмотря на пораненный лоб, выглядел чрезвычайно довольным и на них с Андреем поглядывал со значением.
— Я же тебе говорил, что он совсем скоро приедет, а ты не верила!
Вся краска бросилась ей в лицо, жарко стало настолько, что даже уши нещадно защипало. Рассеянно гладила сына по голове, старательно от Говорова отворачиваясь. Казалось, что посмотрит и непременно сгорит со стыда. Потом попыталась встать, но ноги не слушались, как назло. Только с третьей попытки удалось подняться с низкого дивана.
— Я пойду… с медсестрой поговорю. Узнаю, что к чему.
Андрей кивнул, и некоторое время наблюдал за её безуспешными попытками подняться. Протянул руку и поддержал её под локоть. Ксения тут же вскочила как ужаленная, как только он прикоснулся. Суетливо одёрнула кофту, оглянулась и посмотрела на сына, который снова с комфортом устроился у Говорова на руках. Свернулся калачиком и опять принялся разглядывать мобильный телефон.
Андрей вздохнул.
— Ксюша, — начал он, но она жестом попросила его замолчать.
— Потом… Давай не здесь, — и быстрым шагом вышла из комнаты.
Всё ещё находясь в нервном потрясении, пролетела по коридору, ног под собой не чуя. Свернула на лестницу и там остановилась. Прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза, необходимо было справиться с дыханием.
А вот теперь что делать? Теперь-то не убежишь никуда и нигде не спрячешься. От 'папы' сына не убережёшь.
Медсестра её успокоила, правда, когда Ксения сказала, что собирается показать ребёнка врачу, возражать не стала. Написала справку, и на этом они с Ксенией простились. В коридоре её встретила Алла Витальевна, и они минут десять разговаривали, причём Степнова видела, что воспитательница чувствует себя несколько неуютно, да и взгляд виноватый. Ксения поняла так, что это из-за присутствия здесь Говорова, а не из-за падения Ваньки с горки. А дальнейший разговор эти подозрения только подтвердил.
— Андрей Константинович вовремя здесь оказался. Появился как из ниоткуда…
Ксения лишь кивнула.
— Да, это он умеет.
Алла Витальевна вздохнула, уловив её недовольство.
— Наверное, я не должна была ему позволять, но… Ваня его папой назвал и сразу успокаиваться начал.
— Всё хорошо, Алла Витальевна, не переживайте, — Степнова вымученно улыбнулась. — Вы всё сделали правильно.
— Андрей Константинович так о нём заботится… ты не можешь этого не замечать. Не всякий родной отец так о ребёнке беспокоится.
— Да, я знаю… Я пойду, вы не против? Нужно ещё в больницу успеть.
— Иди, конечно. Но позвони обязательно, хорошо? А то я волноваться буду.
Ксения пообещала и попрощалась. Но чем ближе подходила к двери красного уголка, тем страшнее становилось, и шаг невольно замедлила. Перед дверью остановилась и глубоко вздохнула.
Когда вошла, Андрей посмотрел на неё и приложил палец к губам. Ксения на цыпочках приблизилась.
— Спит?
— Кажется, да.
Ванька заулыбался с закрытыми глазами.
— Я не сплю!
Андрей пощекотал его.
— Хитрюга ты!
Ребёнок рассмеялся.
Ксения собрала детскую одежду и попросила:
— Ваня, давай одевайся.
— Домой поедем?
— Да, но сначала в больницу.
Ванька округлил глаза.
