когда Юля принялась рассматривать ребёнка в коляске, гладить его, что-то мальчику говорить, Алексей тут же нахмурился, видно, телефонный разговор был не из приятных.
Пока была такая возможность, Марина отвернулась и закрыла глаза. Осторожно втянула в себя воздух. Всё внутри сжалось в болезненный комок, и голова закружилась от волнения. Алексей привёз сына…
А ведь у её Лёшки есть сын. Она так мечтала об этом, столько лет. Она так плакала, когда он родился. Даже не знала, от радости она плачет или от горя. И никогда ни с кем об этом не заговаривала. Как могла, убеждала себя, что это чужой ребёнок. И что Лёшка счастлив был стать отцом. Может, и счастлив, но ведь он сам тогда сказал, что без неё в его жизни всё не так.
Валентина Алексеевна иногда заговаривала о внуке, когда Марина с ней встречалась, но быстро сбивалась, смотрела виновато и поспешно переводила разговор на другую тему. А Марине приходилось делать вид, словно не замечает ничего. И опять стараться не думать о маленьком чужом мальчике. Она даже не знала, на кого он похож. Валентина Алексеевна фотографии ей не показывала, не описывала его… И сейчас Марина не готова была, не готова…
— Привет.
Она повернулась и посмотрела на Алексея, именно на него. Он выглядел уставшим и каким-то взъерошенным. Убрал телефон в карман и зачем-то повторил:
— Привет.
Марина только кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Мама, смотри, какой маленький! — Юля подёргала Марину за руку, а потом взяла Антона за маленькую ручку. Тот таращился на неё удивлёнными глазёнками и совсем не улыбался, скорее, выглядел настороженным. — А как его зовут?
— Его Антон зовут, — сказал Алексей, а потом осторожно взял Марину под локоток. — Давай отойдём. Юль, ты последи за ним.
— Я послежу, — закивала девочка. — Давай будем с тобой дружить? — обратилась она к мальчику.
Они отошли всего на несколько шагов, Алексей на сына обернулся, проверяя, не забеспокоился ли он, но Антон смотрел только на Юлю, которая что-то ему без остановки говорила и держала за руки. Асадов приобнял Марину, которая успела отвернуться от него, за талию и даже на пару секунд прижался щекой к её щеке.
— Милая…
Если до этого она, кажется, не дышала, но как только он сказал 'милая', судорожно втянула в себя воздух и попыталась отстраниться, хоть чуть-чуть.
— Лёш, не надо.
Он согласно кивнул, отодвинулся, но по плечам её погладил.
— Успокойся.
— Что у тебя случилось?
Он снова обернулся на детей.
— Давай попозже поговорим, Тошка уже вертеться начинает в коляске.
Она, наконец, повернулась к нему.
— Значит, всё-таки что-то случилось?
— Да нет, Мариш… Так… Расскажу потом, — отмахнулся он, в конце концов. Вернулся к коляске и начал отстёгивать ремни. — Давай, чемпион, вылезай. Ты же гулять хотел? Хотел.
Марина не могла видеть мальчика, Асадов закрывал его своей спиной, присев перед ребёнком на корточки. Тот что-то непонятно заговорил, Лёшка рассмеялся, а потом притянул к себе Юлю, которая за ними внимательно наблюдала.
— Ты с горки каталась?
— Нет, мама сказала — нельзя.
— Почему это?
— Снег растаял.
— Это где это он растаял? — удивился Алексей и на Марину обернулся. Улыбнулся, правда, улыбка вышла немного настороженной. Подхватил Юлю. — Пошли покатаемся с горки, а мама с Тошкой побудет. Марин?..
Она сунула одну руку в карман и сжала её в кулак, чтобы ногти в кожу впились. А Алексею кивнула.
— Идите, конечно.
Он смотрел испытывающе, Марине даже на секунду показалось, что не уйдёт, не решится оставить на неё ребёнка, но Асадов поднялся, взял Юлю за руку и они пошли на детскую площадку. А Марина осталась наедине с мальчиком. Антон уцепился руками за коляску и топнул ногой. Он выглядел смешным и напоминал неваляшку в тёплом дутом комбинезончике. Огляделся, посмотрел на Марину и показал ручкой на удаляющегося Алексея.
— Папа.
Хоть в голове и шумело от волнения, Марина всё же сумела взять себя в руки и мальчику улыбнулась. Коляску придвинула ближе к скамейке, присела на край, а мальчика поманила к себе.
— Иди ко мне.
— Там папа!
— Он сейчас придёт. Иди ко мне. Давай посмотрим, какие папа тебе игрушки взял. — Достала из коляски пластмассовую лопатку и показала мальчику. Он подошёл и уцепился за ручку лопатки.
— Моя.
Марина закусила губу. Перед глазами всё плыло от слёз. Марина быстро их смахнула, потом притянула ребёнка поближе к себе. Так странно было видеть его, чувствовать его ручки, которые цеплялись за неё, а когда Антон посмотрел на неё и улыбнулся, стало совсем плохо. Это был папин сын, по-другому и не скажешь. Глаза, улыбка, а ещё ямочки на щеках…
Стало нечем дышать. Не совсем понимая, что делает, Марина наклонилась к мальчику. Просто наклонилась, зная, что поцеловать всё равно не решится, а Антон вдруг сам смешно чмокнул губами, как бы посылая ей воздушный поцелуй. Видимо, кто-то из взрослых его этому научил. Марина рассмеялась сквозь слёзы, а потом на короткое мгновение прижала мальчика к себе. Только сейчас призналась себе, как боялась этого момента. И всегда об этом думала — что она почувствует, когда встретится с Лёшкиным сыном? Это всё равно бы случилось, рано или поздно. И она боялась, что после этой встречи будет чувствовать себя виноватой, что не сможет справиться с собой, что почувствует досаду или того хуже… А вот сейчас, глядя в детские глаза, в такие же тёмные, как и у его отца, удивлялась, когда могла даже подумать о таком. Как можно любить человека и не любить его ребёнка?..
Антон принялся ковырять лопаткой подтаявшей снег, а Марина сказала:
— Антош, давай поправим варежки и будешь играть. Дай мне ручку.
Он посмотрел сначала на одну свою руку, потом на другую, бросил лопатку и протянул Марине обе.
— Молодец ты какой.
— А папа?
— Папа? — Марина обернулась через плечо и отыскала взглядом Асадова с Юлей. Они как раз скатились с горки, торопливо поднялись, Юля принялась быстро отряхиваться, а Алексей оглянулся на Марину, кинул виноватый взгляд, а та ему пальцем погрозила. — Папа уже идёт, Антош. Давай с тобой поиграем.
Алексей за руки приподнял Юлю над сугробом, она громко рассмеялась, а когда он поставил её на землю, принялась отряхиваться.
— Ну что, промокли оба? — поинтересовалась Марина.
Алексей повернулся к ней с улыбкой, но в глазах застыл вопрос. Правда, Маринин голос прозвучал спокойно, и Асадов почувствовал себя увереннее. А тут ещё Антон поднял руки вверх и требовательно захныкал.
— Что такое? — Лёшка взял его на руки и заглянул в глазки. Марина наблюдала за ними зачарованно,
