момент, как благочестивая матрона, ненароком оказавшаяся под дверями низкосортной таверны. Оставалось только кружевной платочек к носу приложить, спасаясь от неприятного запаха злачного места.
Я полсекунды боролась с желанием ей ответить, честно, но после лишь мило улыбнулась.
— Это лучший ресторан в городе. Поверьте мне. Я знаю каждый.
Николай, наконец, обратил на меня внимание и взгляд на секунду стал заинтересованным. Лидия Аркадьевна же кивнула.
— Не сомневаюсь.
— Я — переводчик. Встречаю иностранных гостей, а они, знаете ли, любят рестораны. Поэтому я знаю, что говорю. 'Три пескаря' — лучший ресторан в городе.
— Не все так считают.
— Завистники. Не обращайте внимания. К тому же, насколько я знаю, вы тоже привычны к ресторанной кухне. Мне Кирилл… — я помедлила, решая, что делать с отчеством, — рассказывал.
Взгляд Лидии Аркадьевны стал откровенно насмешливым.
— Я двадцать лет проработала в заводской столовой. Это считается рестораном?
— Зависит от кухни, — спокойно отозвалась я, и улыбнулась официантке, которая принесла чай. — Спасибо, Римма.
— О, варенье, — выдала удивлённая Васька, разглядывая угощение. — Откуда у нас варенье?
— Я же говорю, это лучший ресторан в городе. Наш шеф-повар может всё.
— Дядя Коль, ты будешь варенье?
— Ваш? — Лидия Аркадьевна выразительно вздёрнула тонко выщипанную бровь. — Так вы работаете здесь или нет?
Пока я искала правильный ответ, Васька ложку облизала и пояснила:
— Так тонко, бабушка, Ника пытается тебе намекнуть, что после штампа в паспорте, всё, что принадлежит мужчине, уже считается совместным имуществом. Ведь так, дядя Коля?
— Если честно, я не совсем понимаю…
— Да что тут понимать-то? — разозлилась на него Василиса.
— Во-первых, не зови меня бабушкой, я уже просила. А во-вторых, почему ты не в школе?
— Уходит от темы, — сообщила мне Васька достаточно громко, но прикрыв рот ладошкой. Я толкнула её под столом ногой, вместе с Лидией Аркадьевной сделав вид, что не расслышала. Правда, надолго той не хватило, и она поинтересовалась как бы между делом:
— Мой сын собрался жениться?
— Он об этом думает, — вполне искренне ответила я.
— Коля, ты слышал?
— Слышал, мама.
— Замечательная новость, — не скрывая своего скептицизма, проговорила его мать.
— По-моему, ему уже давно пора, — не удержалась я.
— Надеюсь, у вас нет детей от прошлых браков.
Васька фыркнула рядом со мной и сунула в рот печенье. Я же глаза опустила, боясь рассмеяться Лидии Аркадьевне в глаза.
— Детей нет, а вот мужей бывших два, — покаялась я.
— Прелестно.
— С последним развелась из-за вашего сына.
— Зря. Кирилл не способен к семейной жизни.
— Почему вы так думаете?
— Но это же мой сын. И я его знаю немного дольше, чем вы. Простите уж.
— Да ничего.
— У моего младшего сына совершенно отсутствует чувство меры, когда дело касается любви, — неожиданно заявила Лидия Аркадьевна, буравя меня взглядом. — Он уже женился однажды, насколько вы знаете. Да и до этого… Ни разу ничего хорошего не вышло.
Вася перестала жевать.
— А я?
— Да, ты тому живой пример. — И снова обратилась ко мне, словно Васьки рядом и в помине не было. — Кирилл любит девочку, и опять же теряет чувство меры, хотя я его не раз предупреждала. Он её совершенно избаловал, выполняет каждый каприз. А это неприемлемо для воспитательного процесса. Нельзя детей баловать до такой степени.
Кажется, в Лидии Аркадьевне педагог проснулся, с тоской подумала я, а на Ваську взглянула сочувственно, но та спокойно пила чай, нисколько не возмущённая нравоучительными речами приёмной бабули, видимо, привыкла.
— Вот мои внуки воспитаны совершенно по-другому. У них нет таких запросов, как у Василисы, они росли в других, более благоприятных условиях. Возможно, не в таком достатке, но с определёнными моральными устоями, им внушали, что брак — это…
Вася закатила глаза.
— Бабуль, они в разводе уже шесть лет, хватит возмущаться.
— Вот видите? Никакого воспитания.
Я подавила улыбку, но всё-таки заметила:
— Кирилл — прекрасный отец.
— Возможно. Но иногда прекрасным отцовским чувствам неплохо бы отступать в сторонку и давать место благоразумию. И это всё по отношению к ребёнку, а то, что касается женщин, всё намного хуже. Вот помню, была у него девушка, Леночка Караваева…
Николай маетно взглянул на мать.
— Мама, ему тогда едва исполнилось восемнадцать!
— И что? Поверь, ничего не изменилось. Я мать, я лучше знаю.
Я уже откровенно наслаждалась, а на Лидию Аркадьевну посмотрела совсем другими глазами.
— Когда Кирилл влюбляется, он сходит с ума. Слава богу, это случается очень редко. И, наверное, для женщины это очень приятное чувство, когда её откровенно балуют, но его серьёзные романы ещё ни разу ничем хорошим для моего сына не заканчивались.
— И что же, вы считаете, что ему лучше не жениться?
Она замялась.
— Почему же. Просто Кириллу к этому нужно подходить более… обдуманно.
— А по-моему, — встряла беспардонная Васька, — ему нужна женщина, которая его в бараний рог закрутит.
Все удивлённо посмотрели, а я переспросила:
— Что?
Она взмахнула рукой, в которой держала печенье, и крошки дождём полетели на скатерть.
— Но ты же его не боишься, — сказала она, обращаясь ко мне. — И я не боюсь, и бабуля не боится. А все остальные боятся. Даже Кристина… немного.
Лидия Аркадьевна непонимающе нахмурилась.
— Кто такая Кристина?
Я снова пнула Ваську под столом и та болезненно ойкнула.
— Отправляйся в школу! — Лидия Аркадьевна неожиданно рассердилась на девочку и даже по столу ладонью ударила.
— Уроки всё равно уже кончились. Почти. Кстати, дядя Коля, ты знаешь, что я буду учиться в твоём институте? Мы с папкой решили.
— Этот факт меня, конечно, радует, — без лишних эмоций проговорил Николай.
— Учителя в школе перекрестятся, наверняка, — негромко добавила Лидия Аркадьевна и неожиданно кинула на меня заговорщицкий взгляд. Я осторожно ей улыбнулась.
Чаепитие наше заканчивалось вполне чинно, я старалась поддерживать беседу, а все взгляды Лидии Аркадьевны, въедливые и изучающие, старалась воспринимать, как должное. Самообладание я потеряла
