подарки. Теперь у меня будет собственный ребенок. Тебе понятно, что это означает?
Нора лишь шире раскрыла глаза, молча глядя на него. Ей была известна причина его повторной женитьбы - желание иметь наследника, в чьем происхождении он мог быть уверен. Что она могла сказать на это?
– Это означает, что честь моя наконец-то восстановлена, - сказал он в следующий момент, так и не дождавшись от нее ответа.
Нора наморщила лоб, пытаясь понять ход его мысли.
– И я хочу сбыть тебя с рук прежде, чем появится на свет мой ребенок. Не следовало мне посылать тебя ко двору. Но я надеялся, что ты хоть немного пообтешешься, видя постоянно перед собой самых красивых женщин королевства, хотя, конечно, глупо было ожидать от тебя такого.
Нора покраснела до корней волос и опустила голову.
– Я пыталась… но мои платья… - Она говорила все тише и тише, по мере того как все больше таяло под взглядом Бекета ее мужество.
– Я должен был знать, что ты никому никогда не понравишься. Ты некрасивая и глупая, а ни один мужчина не хочет иметь некрасивую и глупую жену. Поэтому я решил взять это дело в свои руки. Ты выйдешь замуж за Персиваля Флегга, сына сэра Бадульфа. И ты должна сделать это в течение трех месяцев, до того как родится мой наследник.
– Персиваль Флегг? - с трудом выдавила из себя Нора. Она облизала губы и заставила себя продолжить. - Но ведь Персиваль Флегг… все знают… он болен. Поэтому-то он и не может найти себе жену. Зараза разъедает его лицо, да и мозги тоже.
– Все это сплетни. - Вильям поднялся с видом человека, исполнившего тяжелую обязанность. - Я и вправду здорово устал. А теперь на городскую квартиру. Хороший кусок мяса и пиво - вот что мне необходимо.
Он бросил взгляд на кубок, из которого пил, и, схватив его, быстро спрятал под стол. Невольно Нора вспомнила, что отец терпеть не мог вида грязной тарелки, скатерти или пола. Во время трапез он всегда требовал, чтобы каждое блюдо, как только оно освободится, убирали со стола и заменяли чистым. Из-за этой прихоти он устроил в доме три судомойни.
Нора, погруженная в раздумья, внезапно очнулась, увидев, что отец направился к двери.
– Только не Персиваль Флегг!
Вильям резко повернулся, и она вздрогнула от раскатов его голоса.
– Только не Персиваль Флегг? Черт подери! Женщине требуются три достоинства: целомудрие, молчаливость и послушание. Это единственное, на что они способны, и я ожидаю этого и от вас, мисс. Поразименя Господь, если я не относился к тебе всегда как истинный христианин. - Он подошел к Норе и, наклонившись, приблизил к самому ее лицу свое. - Когда я понял, что ты не моя дочь, я не выбросил тебя на улицу. Я кормил и одевал тебя на протяжении многих лет в память о той любви, которую я питал к твоей матери. Но черт меня подери, если я и впредь буду так делать. Тебе давно пора выйти замуж, ты засиделась в девках. Я не допущу, чтобы мой ребенок страдал от соприкосновения с неизвестно чьим отродьем.
Нора подалась назад от этой вспышки ярости, которая обожгла ее, как горячая волна воздуха из печи.
– Но, отец…
– Молчать! В следующем месяце я подписываю брачный контракт. Желаешь ты этого или нет, ты все равно выйдешь замуж, и мне безразлично, как или за кого. Ты выйдешь замуж, даже если для этого мне придется связать тебя по рукам и ногам!
Он схватил ее за плечо и оттолкнул от себя, после чего, даже не оглянувшись, вышел из комнаты.
Потирая плечо, Нора уставилась на закрывшуюся за отцом дверь. Персиваль Флегг! По слухам, распутство довело его до болезни, и теперь у него губы в язвах, и он страдает от приступов неудержимой ярости. И он не появляется при дворе, потому что его родные пытаются скрыть от всех, каким он стал. Им отчаянно хочется иметь наследника от Персиваля, но никто из знатных людей королевства не желает отдавать за него свою дочь, так как и он, и его поведение слишком хорошо известны.
Нора перекрестилась и опустилась на колени. С губ ее сорвались слова мольбы. Не может быть, что Господь ей не поможет. Даже она, какой бы некрасивой и глупой ни была, не заслуживала Персиваля Флегга, Или, может, заслуживала? Она вдруг заколебалась! Может, это было Божьим наказанием? И отец, обвиняя ее, был прав? Нора плотно стиснула веки и стала молиться еще горячее. Господь прощал даже самых злостных грешников. Может, если она будет молиться достаточно усердно, он спасет и ее?
5
Ловко лавируя между слуг, тащивших посуду и тяжелые скамейки, Кристиан пронесся через холл и, распахнув дверь в дальнем его конце, бросился к лестнице, ведущей в башню, где был заточен Блейд. Но тут его позвал голос отца.
Себастьян де Риверс сидел за столом в библиотеке спиной к залитому солнцем окну. Перед ним лежала раскрытая книга, судя по всему, только что из типографии, о чем говорили ярко блестевшие в свете свечей буквы. Приблизившись, Кристиан преклонил колени.
Не отрывая глаз от книги, Себастьян протянул руку и погладил темные кудри сына.
– Ты снова собираешься мучить этого мальчика?
Кристиан поднял глаза на отца, но тот продолжал читать с таким же спокойствием, с каким священник произносит вечернюю молитву.
– Я был слишком занят в последние дни охотой на мышек и совсем забросил бедного Блейда.
– Я предпочел бы, чтобы ты охотился за женщинами, нежели за Черным Джеком. - Себастьян откинулся на спинку кресла и взглянул на сына. - На этот раз ты, похоже, избрал добродетельную мышь.
– Вы, как всегда, попали в самую точку, сир. Всякий раз я возвращаюсь с охоты в камзоле, застегнутом на все пуговицы, и мой гульфик так и трещит по швам.
Граф громко рассмеялся.
– Подходящее наказание за все твои проделки, мой упрямец. Может, тебе повезет больше сегодня на банкете.
Улыбнувшись, Кристиан промолчал. Но когда он встал и направился к двери, Себастьян остановил его взмахом руки.
– Сядь, - Себастьян показал на скамью у окна. - Мне нужно поговорить с тобой.
– Мой подопечный голоден, я должен отнести ему еду.
– Сядь, я сказал. Ты сеешь ненависть, как пахарь ячмень, и мне это не нравится. И не вскидывай на меня, пожалуйста, свой подбородок. Тебе все равно придется меня выслушать.
Кристиан сел на скамью и, обхватив руками колено, поднял глаза на отца. Однако Себастьян, в отличие от Иниго или Полли, не вздрогнул и не съежился. Полностью проигнорировав яростный взгляд сына, он прислонился к стене рядом с ним и спросил:
– Тебе известно, почему я укрываю у себя еретиков?
Нахмурившись, Кристиан покачал головой.
– Какое это имеет отношение к Блейду?
– Помолчи. - Себастьян повернул голову и посмотрел на покрытый позолотой лепной потолок. - Когда Черный Джек захватил тебя и мне не удавалось так долго тебя разыскать, я нашел утешение в новом знании.
– Это было давным-давно, сир.
Взмахом руки Себастьян вновь призвал его к молчанию.
– После того как я почти три месяца рыскал по окрестностям, до меня наконец дошло, что я не смогу прочесать всю Англию. Я вернулся сюда и стал посылать на поиски тебя своих людей. Я пообещал врачам,
