нижнюю губу.
Он протянул руку и легонько дотронулся кончиками пальцев до прикушенной губы.
– Не надо. Ты причиняешь себе боль, а я не могу этого видеть, как не могу сам причинить тебе боль. Что ты со мной сделала?
– Ничего я не делала. Пожалуйста, уйдите.
– Но ведь что-то ты все-таки сделала. Иначе я бы не остановился:
– Кристиан потер рукой подбородок и прошептал в изумлении:
– Я остановился! - Он покачал головой. - Мне надо повидать врача. Похоже, в моем теле таится какая-то болезнь.
– Это все я, - тихо проговорила Нора. - Я больна-Я вся горю и… и мне как-то неудобно.
На мгновение у Кристиана перехватило дыхание, а затем он так громко захохотал, что Нора вновь вскочила и посмотрела на него с недоумением. А он, присев на корточки перед скамьей, все никак не мог остановиться. Наконец, успокоившись, он поднял на Нору глаза и проговорил:
– Моя невинная, моя нежная глупышка.
– Я же говорила, что я вам не нравлюсь.
Он с улыбкой покачал головой.
– Тебе лишь не нравится то, что ты чувствуешь, я к тебе прикасаюсь.
– Нет, мне просто неудобно.
– То, что ты испытываешь, не неудобство, а удовольствие.
– Ха!
– Правда. Вот, смотри. - Он положил ей руку на плечо. - Что ты сейчас чувствуешь?
– Тепло.
– Где?
– Там, где вы касаетесь меня.
– И?
Она покраснела и плотно сжала губы.
– Здесь? - Он положил ей другую руку на бедро, и она вновь сжалась. Рука его скользнула ниже и нажала внизу живота между бедер. Голос его звучал хрипло, когда он сказал:
– Здесь также, бьюсь об заклад.
Она ударила его по пальцам.
– Черт побери, женщина! - Он поднес горевшую от удара руку к губам. К несчастью, ничего не могло облегчить ему боль в паху. - Ты, как всегда, выбираешь самый неподходящий момент, чтобы забыть о своей трусости.
Нора вскочила и, скрестив на груди руки, устремила на него суровый взгляд.
– Я должна быть в приемном зале, милорд.
– Ведьма.
– Уходите.
– Я еще с тобой не закончил. - Он встал и сделал к ней шаг, но тут же был вынужден остановиться, услышав, как хлопнула выходившая в сад дверь.
Бросив взгляд через плечо, он увидел садовника, в руках у которого были корзины с компостом. Повернувшись вновь к Норе, он тихо произнес:
– Предупреждаю тебя, дорогая. Я не привык выступать в роли просителя. Я вырос среди воров и знаю, как выкрасть то, что мне надо. Прячься от меня сколько угодно, это все равно тебе не поможет.
Вернувшись к настоящему, Кристиан снова с ненавистью вонзил кинжал в каплуна. Лезвие прошло сквозь мясо и со звоном ударилось о металлический поднос.
– Уверен, ее никто никогда в жизни не целовал, - произнес он вслух. - Надо же. Не четырнадцатилетняя невеста, кажется, а туда же, 'неудобно'.
– Милорд?
Кристиан поднял глаза. Перед ним с караваем хлеба в руках стоял слуга. Слуга положил хлеб на поднос и застыл, глядя на раскромсанного каплуна.
Бросив свирепый взгляд на онемевшего от изумления слугу, Кристиан схватил поднос и выбежал из кухни.
Через несколько мгновений он был уже в комнате в башне. Блейд лежал на кровати, согнув одну ногу в колене и положив на нее другую, и глядел вверх, на балдахин. Стопа книг занимала большую часть стола возле кровати, и Кристиан отодвинул их в сторону, чтобы освободить место для подноса.
– Где книга, которую я дал тебе вчера?
– Вам известно, что я не знаю латыни, - протянул лениво Блейд.
Кристиан выудил из кучи книг на столе одну и, перелистав, прочел:
– 'Disce bonas artes, moneo, Romana inventus, Non tantum trepidos ut tueare roes; Quan populus iudexque qravis lectusque senatus, Tam dabit elequoiu victa puella mancs'. Переведи.
– Иди ты к черту!
– Ты предпочитаешь пасти свиней?
Блейд опустил ногу и, встав на четвереньки, оскалился на своего тюремщика.
– Я не знаю латыни. И никогда не знал. Никогда!
– Твоя манера речи говорит об обратном. - Кристиан опустил глаза на страницу и перевел только что прочитанный им отрывок - 'Овладевайте благородными искусствами, я советую вам, молодые патриции Рима, и не только для того, чтобы защищать дрожащих плебеев; женщина, как и плебеи, суровые судьи или избранный сенат, подчинится вам, покоренная вашим красноречием'. Овидий, 'Искусство любви'.
– Вы пытаетесь сделать из меня джентри «Нетитулованное мелкопоместное дворянство.». Но я мошенник, взломщик, вор и разбойник, не какой-нибудь там потерянный знатным вельможей сын.
Кристиан взял лежащий на подносе нож, отрезал щедрый кусок от порядочно искромсанного каплуна протянул мясо юноше. Блейд бросил на мясо подозрительный взгляд, затем схватил его обеими руками.
Почему, как ты думаешь, я перебрасывал тебя с одной работы на другую на протяжении этих недель?
Блейд проглотил кусок и пожал плечами.
– Чтобы разозлить меня?
– Когда я приставил тебя помогать дворецкому моего отца, он сказал, что ты не умеешь ни разрезать птицу, ни вычистить столовое серебро, ни даже сложить как следует скатерти и салфетки.
– Толстый боров!
– Я ставил тебя по очереди к кожевнику, кузнецу и свинопасу. И ты не смог овладеть ни одним из этих ремесел.
– Говорю вам, я разбойник.
– Ты дурак.
Кристиан приоткрыл дверь и отдал какой-то приказ стражу. Тот тут же передал ему две шпаги и, Кристиан, бросив одну из них Блейду, отсалютовал ему своей.
– Слушай внимательно, или отправишься на корм червям. Pasado! «Термин в фехтовании (ит.).» - Кристиан сделал выпад, целясь Блейду в грудь. Но юноша мгновенно выбросил вперед руку и парировал удар.
– Punto reverso «Термин в фехтовании (ит.).», - сказал он и, отпрыгнув назад, нанес удар по шпаге Кристиана.
Оба посмотрели друг на друга сквозь скрещенные в воздухе лезвия, и Кристиан улыбнулся.
– Твои движения - движения ученика в начальной школе фехтования. И ты ответил на pasado в итальянской манере.
На лбу Блейда появилась складка, и еле слышно он пробормотал:
– Джек сказал, что это он научил меня.
