со мной тягаться. А с тремя противниками я как-нибудь управлюсь, хоть и придется попотеть.
Ухватившись за дверное кольцо, что есть силы дернула его на себя. Как я и ожидала, дверь оказалась заперта изнутри, но засов прошел сквозь ветхие доски, как нож сквозь масло. Я эффектно распахнула ее на всю ширину и замерла на пороге, подавившись вступительной речью в духе: «Что, не ждали?!»
В. комнате находились не трое рыцарей, а добрая дюжина! Один как раз стаскивал с себя доспехи с намалеванными светящейся краской костями, давешний живописец поспешно отмывал от них же коня со все еще дымящимся хвостом. Смуглый длинноволосый брюнет, мельком виденный мною в столовой, лениво перекидывал из руки в руку боевой пульсар мертвенно-зеленого цвета. Был среди них и магистр, «изловивший» меня в Перекрестье.
Онемевшие от такой наглости рыцари и пораженная их количеством я некоторое время не предпринимали никаких действий, даже конь перестал брыкаться и удивленно насторожил уши.
Смущенно кашлянув – мол, извините, если помешала, зайду в другой раз! – я захлопнула дверь и двинула наружный засов в пазы. После короткой удивленной паузы за ней вскипела такая бурная деятельность, что ее живо можно было представить по звукам! Рыцари одновременно вскочили с мест и всей своей возмущенной массой штурмовали дверь, выбив ее с первого удара, но тут же закупорив спрессованными телами. Когда они, побарахтавшись, вывалились в коридор, я уже успела добежать до винтовой лестницы. Несущиеся вслед крики мало походили на приветственные. «Голыми руками на части порву заразу!» – было из них самым приличным и гуманным.
Лестница потайного замка закручивалась вокруг обычной (а я-то думала: на кой гномы заключили ее в такой массивный корпус?!). Витки получились в два раза шире, соответственно прибавилось и ступенек. Гномьи заклинания действовали и здесь, как и мои порталы, так что мне удалось немного оторваться от погони.
Гхыр его знает: то ли я не заметила двери на второй этаж, то ли лестница непрерывно тянулась до третьего, но я очутилась сразу на нем. Покрутила головой, высматривая, нельзя ли чем подпереть дверь, но задерживаться и более тщательно искать не стала, продолжив забег уже по прямой.
Оказалось, что винтовой лестницей воспользовалась только часть рыцарей. Остальные бросились к обычной, покороче, и разъяренным скопом вывалились в коридор в десяти саженях передо мной.
Не мешкая, я развернулась и помчалась в обратную сторону, мимо двери на винтовую лестницу, откуда как раз с оханьем, на четвереньках выползали жертвы гномьего зодчества. Балансируя мечом в отставленной руке, я с гулом пробежалась по их бронированным спинам, окончательно разложив бедолаг по полу. Над головой с мерзким, въедливым шелестом пронесся пульсар, расплескавшись о стену. Камни беззвучно вскипели, вниз от выемки потянулось несколько мгновенно застывших потеков.
Не заставляя повторять дважды, я поспешно свернула в ближайший боковой коридор, такой же темный и заплесневелый, как предыдущий. Впрочем, о кромешной тьме речи не шло – свет просачивался в потайной замок сквозь щели между камнями, с той стороны казавшиеся простыми трещинками в рассохшейся замазке. Натянутую у пола веревку не разглядишь, но и в стену с разгона не врежешься.
Но только я, приноровившись, помчалась во всю прыть, как поперек коридора скользнула огромная белая птица, вылетев прямо из каменной кладки и в ней же исчезнув.
Я резко затормозила. В ту же секунду перед моим носом слаженно свистнуло и ударилось в противоположную с гену около дюжины длинных арбалетных болтов. Несколько штук засело в щелях между камнями, остальные отскочили, с дребезгом усыпав пол.
Стряхнув секундное оцепенение, я кинулась дальше. Эта ловушка уже разряжена, и вряд ли за ней меня поджидает вторая, куда вероятнее нарваться на нее в соседнем коридоре. Если бы не птичка… стоп, откуда здесь взяться птице? Еще одно умертвие с навыками стено-пролетания? Или просто магическая ловушка, сработавшая чуть раньше арбалетов? Тут, как тролли говорят, «и на привале без сушеного мухомора не разберешься», а уж на бегу…
На время выбросив птицу из головы, я продолжила свое триумфальное убегание. Кой леший дернул меня соваться в это осиное гнездо?! «Старик» – это, скорее всего, Верховный магистр, чем-то не угодивший заговорщикам. Ох, дурья моя башка, куда проще было поймать их с поличным, устроив засаду в комнате с русалкой! А теперь изображай зайца, которого попросили поработать загонщиком в облаве на волков…
Как вскоре оказалось, не одна я совершенно не ориентировалась в здешних коридорах. Преследователи раздробились на автономно бегающие по этажу группы по пять-шесть человек, периодически сталкивающиеся друг с другом и со мной. В обоих случаях встреча вызывала искреннее недоумение, а дальше по ситуации. Пока что удавалось отделываться моральным ущербом и парочкой простых пассов, валящих рыцарей с ног и дающих мне небольшую отсрочку.
Но все хорошее в конце концов кончается. Я в том числе. Когда на меня выскочила тройка лидеров колдун – магистр – умертвив, мои запасы оптимизма, как и магии, несколько поубавились. Читать заклинания наперегонки с конкурентом помешали его спутники, с радостным ревом бросившиеся на вожделенную мерзавку. Еще один пасс, не слишком удачный, но отправивший более резвое умертвие под ноги магистру. Колдун резко выбросил вперед правую руку, разжимая кулак. Я приняла пульсар на середину меча, готовая откинуть рукоять, как только лезвие начнет плавиться, но оно выдержало и, завибрировав, отшвырнуло сердито искрящийся шарик обратно. Колдун метнулся за угол, пульсар пропахал борозду в камне и, отклонившись, прыснул дальше по коридору, взорвавшись уже где-то в его конце.
Второй конец был в двух шагах от меня, прорезанный одной-единственной дверью, за которой виднелись уходящие во тьму ступени. Впервые в жизни я пожалела, что их так мало – каких-то двести штук, а на закуску – сплошная стена, о которую я больно стукнулась коленом.
Я лихорадочно ощупала влажные камни, нашарила какой-то рычаг, дернула, и часть стены бесшумно отъехала в сторону. Холодный ветер с такой радостью ринулся в проем, что чуть не сдул меня вниз по ступенькам. Упрямо наклонив голову, я переступила порог и очутилась в центральной башне Вороньих Когтей. Стен как таковых здесь не было – восьмиугольная смотровая площадка напоминала огромную беседку: массивная крыша, восемь колонн и соединяющий их бортик высотой не больше полутора аршин. Да лестничный столб в центре. Рядом с потайной дверью находилась обычная, ведущая в жилой замок и, увы, запертая с той стороны.
Я отступила к бортику, глянула вниз и судорожно сглотнула. Саженей тридцать, не меньше. На такой высоте не поможет даже левитация, в лучшем случае – внизу окажется живописно распластанный труп, а не мокрое пятно на булыжнике.
К ветру добавились редкие косые капли. С юга на замок наползала первая в этом году гроза, устелив все небо клубящимися облаками и жадно раззявив алую пасть горизонта с клыками-молниями.
– Прыгай, ведьма, – ласково посоветовал колдун за моей спиной. – Уверяю тебя, существуют куда более неприятные способы расставания с жизнью!
Помедлив, я убрала меч в ножны и легко вскочила на бортик. Побалансировала, выровнялась и, не торопясь изображать «ласточку», повернулась лицом к преследователям, как раз столпившимся в башне в полном, хоть и несколько потрепанном составе.
– Но попрощаться-то с ней хоть можно?
– Чего? – опешил колдун.
– Перед своей мученической смертью я желаю помолиться святому Фендюлию, – пояснила я, смиренно складывая ладони и возводя глаза к небу. – Надеюсь, вы не посмеете отказать мне в этой просьбе?
– Посмеем! – в один голос рявкнули магистр и колдун, но их заглушило одобрительное бормотание остальных рыцарей.
– Молись, ведьма! – велел один из них, опуская меч. – Ибо наш священный долг – не умертвить плоть врага, а спасти его душу!
– О святой Фендюлий! – проникновенным речитативом завела я, подражая Тереку. так блестяще выступившему перед паломниками. – Услышь свою недостойную дщерь, вспомнившую о тебе только в час тягот и испытаний! Прости меня! Я была плохой ведьмой! То есть хорошей, и посему принесла много горя и страданий ни в чем не повинным людям, искушая их богомерзким колдовством и творя с его помощью всевозможные пакости! Я провела свою жизнь в гнусных злодеяниях и греховных утехах, но сейчас, перед лицом неминуемой кончины, я оглядываюсь на нее, и мое сердце разрывается от стыда и скорби! О, если бы я только могла исправить совершенное мною зло! Я молилась бы сутки напролет, ходила в рубище из крапивы, питалась одной лебедой и бичевала все доступные места по утрам и вечерам, а по праздникам – и
