Фрэнк на глазах удивленной секретарши подскочил к телефону и быстро поднял трубку. В последнее время с мистером Эбигейлом творится что-то неладное, подумала она. Он явно на взводе. Вздрагивает при каждом звонке, сам поднимает телефонную трубку и целыми днями меряет шагами свой рабочий кабинет.
— Алло. Да-да. Это я. Что нового? — Пару минут он молча слушал собеседника, затем попросил мисс Уинборн перевести звонок на его личный телефон.
— Конечно, мистер Эбигейл. Фрэнк скрылся в своем кабинете.
Что за секреты? Впрочем, меня это не касается, вспомнила о благоразумии и кодексе профессиональной этики мисс Уинборн. Мое дело принимать звонки и провожать посетителей к начальнику.
— Да, Гарри, я тебя внимательно слушаю.
— Фрэнк, кажется, нам повезло. Пока не знаю подробностей, но я тут кое-что нащупал…
— Если речь о том, что Коул зарабатывал на жизнь в качестве альфонса… — начал Фрэнк, но Гарри его перебил:
— Это цветочки.
— Тогда переходи скорее к ягодкам! Не томи. Выкладывай быстрее, что ты там раскопал.
— Лет пять назад одна девица заявила на Коула Хауэра в полицию.
— Обвинение? — Сердце Фрэнка учащенно заколотилось. Господи, вдруг выяснится, что Дороти живет под одной крышей с маньяком-убийцей?!
— Изнасилование. Причем жертва на момент совершения преступления не достигла совершеннолетия.
— Но… тогда почему Коул до сих пор разгуливает на свободе? Девушка солгала? Влюбилась в красавчика, а он ей отказал во внимании?
Повисла минутная пауза.
— Не думаю, — задумчиво протянул Гарри. — Кажется, здесь дурно пахнет. То ли большими — я хотел сказать, очень большими — деньгами, то ли угрозами.
— Коул способен на все. Деньги ему могла дать очередная благодетельница, а угрозы, шантаж и запугивание — это уже в духе самого Коула Хауэра. Честная игра по правилам не для него.
— В любом случае девушка забрала заявление. Дело так и не дошло до суда. В общем, вся история крайне туманная и подозрительная. Я намерен в ней еще покопаться. Позвонил сейчас, думаю, вдруг тебе будет интересно узнать.
— Спасибо, дружище! — быстро ответил Фрэнк.
— Не за что. Ты — мне, я — тебе. Сколько раз ты оказывал мне услуги. Грех не помочь.
— Когда ты возвращаешься в Филадельфию?
— Вероятно, завтра уже буду дома. Постараюсь собрать досье на этого парня. Хоть какие-то фотографии, копии заявлений, документов.
— Да-да, обязательно. Мне нужно прищучить этого Коула. — Фрэнк уже собирался попрощаться, но неожиданно ему в голову пришла заманчивая идея. — Послушай, Гарри. Ты не мог бы еще выяснить насчет этой девушки… пострадавшей. Возможно, она до сих пор живет на островах…
— Ясно. Только, знаешь, Фрэнк, не особо рассчитывай на успех. Прошло почти пять лет. Столько воды утекло… Возможно, она удачно вышла замуж, родила парочку детишек и забыла обо всей той истории.
— Да-а-а-а, — со вздохом протянул Фрэнк. — Скорее всего, она откажется ворошить прошлое. К тому же ее муж, если таковой имеется, наверняка не в курсе. Однако попробовать все же стоит.
— Согласен. Сведения о ней должны были сохраниться в полицейских архивах. Фрэнк, еще один вопрос.
— Какой?
— Какие у меня полномочия? Могу я с ней поговорить сам или мне привезти ее в Филадельфию, чтобы ты лично объяснил ситуацию?
— Поступай, как сочтешь нужным… — После паузы Фрэнк добавил: — И справедливым.
— Договорились. Как прилечу, позвоню.
— Лучше сразу приезжай ко мне: в офис или домой. Жду тебя как спасителя, — хмыкнул Фрэнк.
Он попрощался с Гарри и положил трубку.
Ну вот, Коул, ты и попался. Веселись последний день. Завтра наступит конец твоей распрекрасной жизни.
14
Коул еще раз оглянулся. Так и есть: темно-синий «бьюик» следовал за ним как минимум два последних квартала. Не будучи особенно трусливым от природы, Коул все-таки ощутил страх: здесь, в Филадельфии, иметь неприятности с крутыми ребятами — совсем не то же самое, что на островах. На Гавайях он провел большую часть своей жизни, завел множество полезных и не очень связей, кому-то был обязан, однако нашлось бы и множество ребят, которых он вытащил из грязи, а потому считал перед собой в долгу.
В Филадельфии Коул был вынужден играть по чужим правилам. Даже несмотря на внушительный банковский счет. Конечно, деньги внушили определенному разряду людей уважение к их обладателю. Однако Коулу частенько приходилось сталкиваться с презрительными взглядами сильных мира сего. Словно его уличали в мошенничестве.
Коул услышал характерный звук — кажется, преследовавший его автомобиль затормозил.
— Мистер Хауэр, нам нужно поговорить.
Коул вздрогнул. Он до последнего момента надеялся, что у него всего лишь паранойя, галлюцинации.
— Садитесь в машину! — скомандовал голос, обладатель которого явно не терпел возражений.
Но Коул, напротив, ускорил шаг и быстро осмотрелся в поисках узких боковых переулков. Желательно пешеходных. Конечно, портовые кварталы Филадельфии, напичканные барами и казино, Коул успел неплохо изучить, однако сейчас он словно панически испуганная мышь бегал по лабиринту в поисках спасительного выхода. Сзади, чуть ли не в двух метрах за его спиной слышалось самодовольное урчание мотора.
— Коул, не дури. Тебе не убежать. Мы всего лишь хотим поговорить.
Коул обернулся. Одно из боковых затемненных стекол автомобиля было опущено до середины.
— Мистер Эбигейл?
Человек, сидевший за рулем, кивнул. Рядом с ним сидел еще один мужчина, которого Коул не знал. Во всяком случае, не помнил.
— Что, соскучились по своей женушке? — насмешливо спросил Коул.
Чего он испугался? Гнева обманутого мужа? Ерунда. Такие типы предпочтут хныкать по ночам в подушку. Был бы он настоящим мужиком, подумал Коул, давно бы набил мне морду. Так нет же: белые воротнички не марают руки о таких парней, как я. Они всего лишь разговаривают… Политики только и умеют, что болтать и пудрить людям мозги. Что ж, я не настолько спешу, чтобы отказаться от разговора.
— Хорошо. Хотите поговорить — валяйте.
Задняя дверца тут же гостеприимно распахнулась перед опешившим Коулом. Автоматика что надо, подумал он, усевшись на пахнущее натуральной кожей сиденье.
— Добрый вечер, Коул. — Фрэнк повернулся к пассажиру. Его спутник неотрывно смотрел в одну точку, словно договорился до определенного момента не участвовать в разговоре.
— Ближе к делу, — недовольно оборвал его Коул. — Если вы по поводу Дороти, то я уже выдвинул свои условия. Если вы оба согласны — мир и счастье вашему дому. Я назначил символическую цену за свое… гм… самоустранение.
Похоже, Коулу понравилась витиеватость собственной речи, потому что он довольно ухмыльнулся,
