перспективных молодых игроков, которые к тому же были похожи по рассказам на ее отца. Таким образом она и мстила непорядочному папаше, бросившему ее мать, и зарабатывала на жизнь. Деньги мы, к слову, так и не нашли. Так что смею надеяться, что в ближайшие годы о новых жертвах мисс Дилейни мы ничего не услышим.
— Вы так думаете? — с сомнением покачала я головою. — А что вы тогда скажете об этом? — я протянула ему карточку. — Эта записка была в одном конверте с газетами.
Эллис ухватился за нее с горящими глазами, как голодный — за последний кусок хлеба.
— «Кого бы ты ни полюбила, я отберу у тебя жениха. А следом за сердцем ты потеряешь и жизнь», — на распев прочитал детектив. — Послушайте, а эта женщина не гнушается древних трагедий. Ей и впрямь самое место на театральных подмостках. Виржиния, надеюсь, вы не боитесь?
— Не в первый раз мне угрожают, Эллис. Это даже становится скучным, — я только поморщилась. — Право, тот, кто хочет убить, не станет предупреждать об этом запиской. Скорее всего, Финола Дилейни просто хочет отомстить мне таким способом, заставить бояться…
— Ну, а что, если она и впрямь отобьет у вас жениха? — подначивая, улыбнулся Эллис. — Талантов ей для этого вполне хватит, Виржиния.
— Какого жениха? — вскинула я брови. — Маркиза Рокпорта? О, пускай она попробует. Я с удовольствием полюбуюсь на то, как прелестная бабочка попытается сдвинуть скалу ветром от своих крылышек. Скорее всего, скала и не заметит, но может и ответить камнепадом… И тогда мы точно навсегда забудем об этой мисс Дилейни.
— Маркиз Рокпорт так опасен?
— Он… жесткий человек, — осторожно ответила я. — Но справедливый и честный. К сожалению, назвать его благородным я не смогу, но он всегда защищает то, что, по его мнению, принадлежит ему по праву.
— В том числе и вас, — откинулся на спинку кресла Эллис. Я только улыбнулась:
— О, у нас с ним, скажем так, особые отношения, но это, право, не самая интересная тема для разговора… Эллис, а как, по-вашему, мисс Дилейни вообще умудрилась сбежать? Неужели охрану так легко подкупить?
— Дураки падки на деньги, ведь это самое простое счастье — оно легко доступно их пониманию, — Эллис отвел взгляд и глубоко вздохнул, а потом вдруг спросил меня странным голосом: — Виржиния, а вы и впрямь не допускаете ни единой мысли о том, что Финола Дилейни могла обладать некими колдовскими чарами? Даже после того, что вы видели в доме у мистера Халински, после необъяснимых явлений в замке герцогини Дагвортской?
Я на мгновение замешкалась с ответом, но вскоре взяла себя в руки.
— Если что-то представляется нам необъяснимым, значит, у нас еще недостаточно знаний, чтобы постичь это явление. Вот и все, Эллис. А колдовство и магия — оправдания для людей, связанных по рукам и ногам предрассудками, как моя горничная Магда. Она хорошая женщина, но уж больно суеверная. Вот был случай около месяца назад — под периной у меня обнаружилась завязанная узлом веточка… Эллис, да что с вами?!
В одно мгновение лицо у детектива исказилось от гнева — глаза сузились, лоб прочертили вертикальные морщины, а улыбка обратилась в оскал. Длилось это не дольше удара сердца, а потом Эллис вновь стал спокойным — и смертельно серьезным.
— Значит, веточка с узлом, — нехорошим голосом произнес он. — Скажите, Виржиния, а из личных вещей у вас ничего не пропадало?
Я нахмурилась, припоминая.
— Кажется, ничего. Слуги у меня не имеют обыкновения воровать ложки… Вот только я однажды потеряла платок где-то в городе, а еще платье у меня где-то, видимо, зацепилось за гвоздь и целая полоса ткани выдралась. Ума не приложу, как это могло случиться незаметно!
— Зато я знаю, — решительно поднялся Эллис. — Виржиния, подскажите, пожалуйста, куда вы поселили Лайзо?
— В крыло для слуг, разумеется, — ответила я в полной растерянности. — Стефан должен знать точно. Я позову его.
— И тут же отошлите, лучше без свидетелей обойдемся, — посоветовал Эллис все тем же странным тоном. — Ну, Лайзо…
Самого Лайзо в комнате, разумеется, не было — он, по обыкновению, что-то ремонтировал в гараже. Цепким взглядом окинув аккуратно жилище своего подопечного — аккуратно прибранное, к слову, и чистое, — Эллис принялся методично обшаривать его. Кровать, полки, сундук с вещами… Наконец на балке под самой крышей детектив обнаружил искомое.
— Что это? — я с недоумением рассматривала мешочек с резко пахнущей травой.
— Развяжите.
Я послушалась Эллиса и, к величайшему своему удивлению, обнаружила там кусок своей юбки, завязанный узлами. Ноги у меня ослабели, и пришлось временно сесть на кровать. Вскоре Эллис бросил мне на колени еще кое-что — пропавший платок, также завязанный причудливыми узлами.
— Что это такое? — я быстро взяла себя в руки и отбросила неподобающие чувства — гнев, страх, изумление. — Эллис, объясните.
— Это приворот, Виржиния, — вздохнул Эллис и тяжело опустился на кровать рядом со мной. — А ведь я этого паршивца рекомендовал, ручался за него… Виржиния, прошу, дайте ему еще один шанс. Я сейчас поговорю с Лайзо… по-мужски, скажем так. Или как опекун с воспитанником. Обещаю, что больше он неприятностей не принесет.
Колебалась я всего минуту. Первым порывом было, конечно, вышвырнуть Лайзо из моего дома или вовсе засадить в тюрьму. Но тогда бы я, во-первых, признала, что и впрямь думала о нем, что само по себе постыдно… и не было правдой, что уж говорить. Отдельные эпизоды не в счет — было время, я и об Эллисе думала днями напролет, как и о всякой яркой личности, а потом успокоилась и стала относиться к нему спокойней. А во-вторых… Не могла же я согласиться с тем, что верю в привороты, колдовство и прочее мракобесие?
Нет, нет и нет.
— Эллис, не стоит так переживать, — улыбнулась я так сладко, как могла. — Мистер Маноле, разумеется, заслуживает наказания. За дремучую суеверность, свойственную только самой что ни есть черни. Идите к нему в гараж, а я присоединюсь к вам позже.
Детектив некоторое время сверлил меня пристальным взглядом, но потом кивнул:
— Хорошо, Виржиния. Благодарю вас за понимание.
Мне было чем занять время до визита в гараж. Во-первых, я отнесла мешочек и платок на кухню, а там лично бросила их в огонь. Тряпки сгорели почти мгновенно, без дыма, но когда они исчезли, у меня и впрямь как камень с плеч свалился. Не то чтобы я верила во всякие глупости, но все же мне стало спокойней. Да и береженого, как любила говорить Магда, и небеса берегут… Потом я выпила чашку восхитительного черного кофе без сахара — медленно, не торопясь, смакуя каждый глоток.
И только вернув себе полное самообладание, я расправила юбки и спустилась в гараж.
Эллис сидел на капоте машины, подогнув под себя одну ногу. Лайзо разглядывал свое лицо в тусклом металлическом зеркале, то и дело прикладывая серебряную монету к припухлости под глазом, постепенно наливающейся цветом.
— Мистер Маноле, — окликнула я негромко, и Лайзо вздрогнул. — Обернитесь, не бойтесь. Я не стану ругаться. Но внимательно выслушайте то, что я скажу.
Он, помедлив, все-таки повернулся ко мне, покаянно опустив голову. Эллис выразительно подул на костяшки пальцев и подмигнул мне.
— В мире есть вещи, мистер Маноле, материальные и прочные. Например, как эта монета у вас в руках. Целый хайрейн — при должной экономии на него можно прожить месяц. Многие почитают деньги единственным благом, к которому стоит стремиться. Но есть вещи, мистер Маноле, куда более хрупкие и ценные, — мягко улыбнулась я. — Например, доверие. Так как вам, по-видимому, ближе все-таки деньги, то на первый раз я удержу с вас только их. Жалованье в этом месяце вам заплатят меньше, чем обычно — только и всего. Но в следующий раз, мистер Маноле, моего доверия, которое вы взяли в кредит у Эллиса,
