Томас Роллестон
Мифы, легенды и предания кельтов
Предисловие
Хотя о прошлом зачастую забывают, оно никогда не погибает окончательно. Элементы, однажды вошедшие в кровь и плоть народа, пусть даже во времена самые отдаленные, уже не исчезают, они помогает формировать его историю и накладывают отпечаток на его дух и характер.
А потому исследование этих элементов и изучение, по мере возможности, того следа, который они оставили в жизни нации, весьма важно и представляет немалый интерес для тех, кто осознает, что настоящее – дитя прошедшего, а будущее рождается из настоящего; для тех, кто видит в себе, в своих родных и согражданах не просто мимолетных призраков, спешащих из бездны в бездну, но часть могучей реки народной истории, стремящейся от далеких сокрытых истоков в будущее, обусловленное всеми ее предшествующими поворотами и извивами и одновременно являющееся итогом выбора людей, ее составляющих, с их мужеством и патриотизмом, знаниями и интеллектом.
Влияние кельтов на историю, литературу и искусство жителей Британских островов – народа, распространившего отсюда свое влияние на столь значительную территорию земного шара, – незаслуженно недооценивается массовым сознанием. Причина этого заключается прежде всего в термине «англосаксонский», общепринятой характеристике нации, населяющей Британию. С исторической точки зрения данный термин крайне обманчив. Ничто не оправдывает выбор названий двух нижнегерманских племен, если мы хотим определить этнический состав британцев. Использование данного термина приводит к несообразностям наподобие не так давно обнаруженной автором, когда в английской газете тот факт, что папа римский выдвинул кандидатуру ирландского епископа в качестве претендента на сан кардинала, объяснялся желанием главы католической церкви оказать любезность «англосаксонской нации».
Подлинной характеристикой населения Британских островов и основной части населения Северной Америки служит не понятие «англосаксонский», но понятие «англо-кельтский». Именно это сочетание германского и кельтского элемента придает исключительность жителям Британии; именно это сочетание привносит в душу народа огонь, elan, а в литературу и искусство – чувство стиля, цвета, сюжета, непохожее на все произросшее на германской почве, и в то же время дарует ему вдумчивость и глубину, почтение к древним законам и обычаям и стремление к свободе, чуждые в большей или меньшей степени романским народам юга Европы. Пусть для Британских островов качества эти никогда не станут чуждыми! И не следует полагать, что основу этой кельтской составляющей заложили единственно (или хотя бы преимущественно) обитатели так называемой «кельтской окраины». Этнологам ныне прекрасно известно, что саксы вовсе не искореняли кельтское или «кельтизированное» население, на момент их прихода владевшее Великобританией. Э.У.Б. Никольсон, сотрудник Бодлеанской библиотеки, в своем важном труде «Кельтские изыскания» (1904) пишет:
«Имена, которые не были придуманы специально с целью указать на этническую принадлежность, нельзя считать доказательством таковой, но только доказательством общности языка или общности политического устройства. Мы называем англичанином того, кто говорит по-английски, живет в Англии и носит типично английскую фамилию (например, Фримэн[1] или Ньютон). Однако статистические показатели «относительной черноты» дают серьезные основания полагать, что Ланкашир, Западный Йоркшир, Стаффордшир, Вустершир, Уорикшир, Лестершир, Ратленд, Кембриджшир, Уилтшир, Сомерсет и часть Суссекса – области столь же «кельтские», как Пертшир и Северный Мунстер; что Чешир, Шропшир, Херефордшир, Монмутшир, Глочестершир, Девон, Дорсет, Нортгемптоншир, Хантингдоншир и Бедфордшир аналогичны в данном отношении Северному Уэльсу и Лейнстеру; в то время как Бакингемшир и Хартфордшир превосходят их и стоят наравне с Южным Уэльсом и Ульстером».
Итак, предлагаемый очерк древнейшей истории, религии, мифов и романтической литературы кельтских народов написан для англо-кельтской, а не «англосаксонской» нации. Автор надеется, что многое, о чем говорится здесь и что явилось вкладом в общую сокровищницу европейской культуры, будет сочтено достойным внимания представителями этой нации, теми, кто из всех ныне живущих более всего унаследовал от крови, наклонностей и духа кельтов.
Глава 1
Кельты в античной истории первые упоминания
За пятьсот лет до Рождества Христова в летописях народов классической древности появляются упоминания о племени, с которыми эти народы встречались мирно или на поле битвы. Племя это явственно обладало большим влиянием и могуществом на просторах «терра инкогнита» Центральной Европы. Греки называют его «гиперборейцы», или «кельты», – последний термин впервые появляется у географа Гекатея, около 500 г. до н. э.[2]
Геродот, примерно полустолетием позже, говорит, что кельты живут «за геркулесовыми столпами», то есть в Испании, и что Дунай течет через их земли.
Аристотель знает, что они живут «за Испанией», что они захватили Рим и что благодаря своей воинственности они накопили огромные богатства. Уже у ранних авторов встречаются известия не только географического характера. Гелланик с Лесбоса, историк V в. до н. э., сообщает, что кельты справедливы и добродетельны. У Эфора – около 350 г. до н. э. – есть три стихотворные строки о кельтах, где говорится, что у них «те же обычаи, что у греков», что бы это ни значило, и они дружат с эллинами и приглашают их в гости. Однако Платон в своих «Законах» причисляет кельтов к народам много пьющим и воинственным, а поскольку они вторглись в Грецию и в 273 г. до н. э. разорили Дельфы, их вообще считают племенем крайне варварским. Случившееся веком ранее разорение кельтами Рима стало одной из значимых вех античной истории.
О судьбе этого народа во времена, когда он являл собой могущественнейшую силу в Центральной Европе, можно только догадываться, или же можно воссоздавать ее из разрозненных упоминаний и рассказов о взаимоотношениях кельтов с Грецией и Римом – примерно так, как зоолог воссоздает облик допотопного чудовища по нескольким окаменевшим костям. Собственные их хроники не дошли до нас, и никаких архитектурных сооружений от них не осталось; несколько монет да несколько украшений и немного бронзового оружия с эмалевым декором или с изящными орнаментами, выполненными в технике чеканки или гравировки, – эти предметы да еще названия мест в измененном (порой до неузнаваемости) виде, но все же сохранившиеся на картах, там, где кельты жили – от Эвксина до Британских островов, ныне практически единственные зримые следы былой мощи и древней культуры этого народа, которыми мы располагаем. Тем не менее археологические и топографические свидетельства и сообщения античных авторов позволяют многое установить с очевидностью, а еще больше – с высокой степенью вероятности. Великий ученый-кельтолог, недавно, ко всеобщему прискорбию, от нас ушедший, д'Арбуа де Жюбенвилль[3], опираясь на имеющийся в нашем распоряжении материал, реконструировал в общих чертах, но с большой долей убедительности тот период кельтской истории, который предшествовал их появлению на исторической арене (в результате завоеваний Цезаря); основные его идеи мы и воспроизводим здесь.
Для начала нам следует отказаться от мысли, что Кельтику населяла одна «чистая» раса. Чистокровные кельты, если принять вывод Т. Раиса Холмса[4], подкрепленный длительными исследованиями и подробной аргументацией, а также поддерживаемый всем хором античных авторов, были народом высоким, светлокожим, воинственным и искусным[5]. Они происходили, насколько возможно проследить, откуда-то из земель у истоков Дуная, но распространили свои владения, как с помощью завоеваний, так и путем мирного расселения, на всю Центральную Европу, Галлию, Испанию и Британские острова. Они не уничтожали исконных жителей этих регионов – племена палеолита и неолита, которые строили дольмены и обрабатывали бронзу, – но навязывали им свой язык, свое искусство и традиции, без сомнения немало получая взамен, например, как мы увидим, в такой важной области, как религия. Среди этих племен кельты приобретали статус правящей аристократической элиты. В таком качестве они возглавили вооруженное противостояние чужеземным завоевателям, как в Галлии, так и в Испании, в Британии и в Ирландии. На них ложилось основное бремя во времена войны и мародерских грабежей. Они никогда не испытывали недостатка в отваге, но, чтобы победить, им не хватало силы или сплоченности, и среди них потери
