кругами бегал большой зверь. Вдруг он поднялся на самое высокое место и там стал совершать удивительные телодвижения, а именно вращаться внутри своей шкуры, которая при этом оставалась неподвижной, или же, наоборот, вращать шкуру вокруг тела. Когда животное увидело путешественников, оно ринулось на них, но сумело только проводить усиленно гребущих мореплавателей градом камней. Один из камней пробил щит Майль-Дуйна.
Здесь обитало множество крупных животных, похожих на коней; они вырывали друг у друга из боков куски плоти, так что весь остров был залит кровью. Морестранники в спешке направились прочь; их охватило отчаяние – они не знали, где находятся и что им вообще делать.
Усталые, голодные, мучимые жаждой, приплыли они к десятому острову, на котором в изобилии произрастали деревья, увешанные золотыми яблоками. Под ними бродили красные звери, похожие на огненных свиней; они лягали деревья, яблоки падали, и звери их пожирали. Животные приходили утром; одновременно с этим остров покидала стая птиц; до середины дня птицы плыли по морю прочь от острова, затем разворачивались и плыли к берегу; с заходом солнца они выходили на сушу и ели яблоки всю ночь.
Майль-Дуйн и его команда высадились ночью и почувствовали, что земля у них под ногами горячая от жара огненных свиней, сидящих в своих подземных пещерах. Путешественники собрали столько яблок, сколько смогли, поскольку эти плоды утоляли и голод, и жажду; они перенесли их на корабль и снова вышли в море.
Яблоки уже давно закончились к тому моменту, когда голодные и страдавшие от жажды мореплаватели добрались до одиннадцатого острова. На нем стояла высокая башня из мела, едва не достигавшая облаков, а у вала стояли несколько больших домов, белых как снег. Путники вошли в самый просторный дом и не нашли в нем никого, кроме маленького кота, игравшего на четырех каменных колоннах посреди чертога; он перепрыгивал с одной из них на другую. Кот взглянул на ирландских воинов, но не прервал игры. На стенах висели в три ряда сокровища: ряд золотых и серебряных застежек, ряд золотых и серебряных ожерелий, каждое величиной с обруч бочонка, и ряд мечей с золотыми и серебряными рукоятями. В покоях лежали одеяла и прекрасные одежды, а также имелся жареный бык, кусок ветчины и в изобилии – пиво. «Не для нас ли все это приготовлено?» – спросил Майль-Дуйн у кота. Кот взглянул на него и продолжал игру. Путники стали есть, пить, выспались и собрали остатки пищи. На следующий день, когда все уже собирались уходить, младший из молочных братьев Майль-Дуйна снял ожерелье со стены и хотел унести его, но тут кот «бросился на него, как огненная стрела» и обратил похитителя в кучку пепла. Майль-Дуйн, который был против воровства, успокоил кота и повесил ожерелье на место; путники развеяли пепел мертвого юноши на берегу и вновь вышли в море.
Его разделяла пополам медная изгородь; по одну сторону находилось стадо белых овец, а по другую – черных. Между ними стоял огромного роста человек, следивший за скотом; иногда он переносил белую овцу к черным, где она сразу же становилась такой же, как они, а иногда – черную к белым, и она тоже сразу меняла цвет[144] . В качестве эксперимента Майль-Дуйн кинул очищенную от коры белую ветвь туда, где паслись черные овцы. Ветка сразу стала черной, после чего мореплаватели в ужасе покинули это место, даже не попытавшись пристать к берегу.
Это был большой, просторный остров, по которому гуляло стадо свиней невероятных размеров. Путники убили маленького поросенка, но им пришлось зажарить его на месте, поскольку целиком они его унести не могли. На острове имелась также огромная гора, и Диуран с Германом отправились туда, чтобы осмотреть окрестности с ее вершины. Дорогу им переградила широкая река. Чтобы проверить ее глубину, Герман опустил в воду древко копья, которое сразу же превратилось в прах, словно в реке тек огонь. На другом берегу стоял человек огромного роста, охранявший, как показалось разведчикам, стадо крупных быков. Он закричал им, чтобы они не беспокоили телят; после чего Диуран с Германом поспешили вернуться назад, и корабль отплыл.
Здесь стояла громадная мельница ужасающего вида, и на ней молол зерно великан. «Половина зерна вашей страны мелется здесь, – сказал он. – Все, что приносит горесть, мелется на этой мельнице». Путники увидели, как в это страшное строение вносят тяжелые тюки и как все в ней смолотое увозят на запад. Они перекрестились и отплыли.
Это был остров, полный черных людей, которые постоянно рыдали и стонали. Один из молочных братьев Майль-Дуйна ступил на землю и тут же почернел и принялся плакать. Двое вышли на сушу, чтобы вернуть его; та же судьба постигла и их. Тогда еще четверо человек обмотали себе головы плащами, чтобы не смотреть на землю и не вдыхать воздух, и привели двоих, но не молочного брата Майль-Дуйна. Двое спасенных не смогли объяснить, что с ними случилось; они только повторяли, что им приходилось делать то же, что делали другие.
Этот остров делили на четыре части четыре стены, сделанные из золота, серебра, меди и хрусталя; в одной части жили короли, в другой – королевы, воины в третьей, в четвертой – девушки. Странники высадились, и навстречу вышла девушка, которая поднесла им пищу, внешне похожую на сыр, но для каждого имевшую вкус той еды, по которой он больше всего скучал, а также хмельной напиток, испив которого они проспали три дня. Проснулись Майль-Дуйн и его спутники на борту корабля, корабль плыл в море, и вокруг не было видно никаких признаков земли.
Здесь мы доходим до одного из самых сложных и красочных эпизодов путешествия. На очередном острове стояла крепость с бронзовыми воротами, к которой вел стеклянный мост. Когда морестранники пытались его перейти, он отбрасывал их назад[145]. Из крепости вышла женщина с ведром в руке; приподняв одну из стеклянных плит моста, она набрала воды из протекавшего под ним потока и вернулась. Путешественники принялись стучать в бронзовые украшения моста, но в результате полилась такая мелодия, что они уснули до следующего утра. Так повторялось трижды, и каждый раз женщина шутливо высказывалась насчет Майль- Дуйна. Однако на четвертый день она подошла к ним по мосту, одетая в белый плащ, с золотым обручем на волосах, в серебряных сандалиях и рубашке из тонкого шелка.
«Привет тебе, о Майль-Дуйн», – сказала она и приветствовала всех его спутников, обратившись к каждому из них по имени. Затем она отвела их в дом, где были приготовлены ложе для Майль-Дуйна и постели для троих его спутников. Она накормила их и напоила, а потом ушла. Тогда товарищи спросили Майль-Дуйна, не попробовать ли им склонить к нему сердце девы. «Какая беда может случиться от того, что вы поговорите с нею?» – сказал Майль-Дуйн. Они так и сделали, но она отвечала, что ей неведом грех и она никогда не знала его. Это повторилось дважды. Наконец она объявила: «Завтра я вам дам ответ». Однако утром они проснулись на корабле в море, и нигде не было видно острова, крепости или девы.
Неожиданно морестранники услышали издалека громкий крик и словно бы пение псалмов; они гребли день и ночь напролет и добрались наконец до острова, полного птиц – черных, коричневых и пестрых; все они кричали и разговаривали между собой. Путешественники не стали здесь останавливаться.
Вскоре они увидели лесистый остров, на котором тоже обитало множество птиц, но там жил также отшельник; всю его одежду составляли только его волосы. Они спросили, кто он и кто его родные. Он рассказал, что он родом из Ирландии и отправился в плавание[146], стоя на куске дерна с родной земли. Бог превратил этот кусок дерна в остров, каждый год расширяя его на величину стопы; кроме того, на острове каждый год вырастает одно дерево. Птицы вокруг – родичи отшельника, они ждут здесь Судного дня; всех их питают ангелы. Странники гостили на острове три ночи, после чего отправились дальше.
Этот остров был обнесен золотой стеной, земля же его была бела и мягка как пух. Здесь мореплаватели обнаружили еще одного прикрытого лишь собственными волосами отшельника. На острове имелся источник, из которого по средам и пятницам струились сыворотка или вода, по воскресеньям и в праздники мучеников – молоко, а в дни, посвященные апостолам, Деве Марии, Иоанну Крестителю, и в другие большие праздники – эль и вино.
По мере приближения к нему путешественники слышали усиливающийся шум, напоминавший стук молотов в кузнице, и разговор. Они поняли, что их заметили,
