его не прибавилось краски, выглядело оно умиротворенным, словно у спящего. Вывороченные ребра были поставлены на место, страшную рану скрывала зеленая масса — повязка из растений. Деревенское знахарство, столь же бесполезное для раненого, как и шаманство, и способное разве что немного облегчить последние часы его жизни.
Пока мы смотрели на Ёжика, серые хлопотали вокруг своего обессилевшего соплеменника. Видимо, этот случай был намного легче, потому что через несколько минут больной довольно уверенно поднялся на ноги и направился в мою сторону. Я ждал, призвав на помощь всю свою выдержку. Серый приблизился, обдав меня волной тошнотворного запаха.
Суставчатая рука осторожно коснулась моего плеча.
— Суи. Саус-си. Сеау, — вот, что я услышал.
Серый пошевелил перед моим лицом длинными пальцами и совершенно человеческим жестом указал вначале на Ёжика, а потом в сторону леса. Я ждал, не шелохнувшись. Серый еще раз показал на спящего Ёжика, на каждого из нас, обвел круговым жестом кучку своих единоплеменников и вновь протянул руку к лесу.
— Он хочет, чтобы мы пошли с ними, — подсказал из-за моего плеча Игорь, хотя все и так было предельно ясно.
— Думаете, мы должны? — с сомнением протянул Вартан.
— Они этого хотят, — тихо сказал Игорь.
— Что скажете, Профессор? — повернулся ко мне Вартан.
Слишком мало информации. Вся ситуация представлялась мне чистым листом или же функцией многих переменных. Я аналитик, прогнозист, а не ясновидящий. Я оперирую фактами, а не предчувствиями; интуиция для меня всего лишь дополнительный инструмент в построении сложной конструкции окончательного вывода.
— Как мы его понесем? — спросил Вартан.
— Сделаем носилки, — сказал Костя.
Однако нашего вмешательства не потребовалось. Серые поняли, что мы согласны, и все сделали сами. Четверо из них с неожиданной для меня легкостью подняли Ёжика и направились к лесу.
Наш отряд втянулся в лес. Серые бежали друг за другом по одному, исключая носильщиков Ёжика. Все они двигались очень быстро и, как мне кажется, могли бы идти еще быстрей, если бы не сдерживали темпа из-за нас, хотя мы не жалели сил, чтобы не отставать. Как мы ни спешили, я все же сверял путь с компасом: маршрут оказался чрезвычайно извилист. Серые то и дело меняли направление, будто в намерении запутать возможных преследователей. Мы углублялись в лес все дальше, и я ни разу не видел ничего похожего на тропинки — серые не нуждались в них, лес был их домом и не таил загадок.
Однажды мы сделались свидетелями странного события, на которое серые не обратили ни малейшего внимания. Справа из почвы неторопливо вылезла безглазая голова огромного белого червя. Обхватить его не смог бы и взрослый мужчина. Приподнявшись примерно на полтора метра, червь изогнулся и плавно заскользил над землей. Мы схватились за оружие, но серые не выказывали никаких признаков беспокойства. Они просто стояли и ждали. Тело червя тем временем вытягивалось из почвы, а потом голова вновь ринулась в землю. Серые тут же отправились дальше, безо всякой опаски перебираясь через застывшее в неподвижности существо, словно через трубу теплосети. И только тогда я сообразил, что перед нами вовсе не животное, а растение, подобное тем, которые мы недавно встретили в лесу.
Я поравнялся с Игорем.
— Ты их слышишь?
— Только эмоции. Удовлетворение, беспокойство, ожидание. Боюсь, большего добиться не смогу. Мы слишком разные.
— Так что делать? — спросил вечный пессимист Вартан.
— Мы туда идем из-за Ёжика, — вмешался Костя, которому, видимо, начало надоедать нытье Вартана.
— Ты думаешь, они ему помогут? — проворчал Вартан.
Серые внезапно ускорили шаг, и наша короткая полемика прекратилась. К счастью, передвигаться в таком темпе пришлось недолго.
Через несколько минут мы увидели деревню.
— Это твой храм, Муса? — иронически поинтересовался Джамал.
Они стояли на границе леса и равнины — огромной, бескрайней, соединявшейся на горизонте с небом, покрытой высокой травой, которую пятнали небольшие рощи.
— Сейчас ты очень зоркий, Джамал, — огрызнулся Муса. — А у меня были только глаза, я видел то, что можно разглядеть отсюда без бинокля.
Муса ошибся, приняв это здание за храм, хотя ошибка была простительна. С расстояния километра белый купол с четырьмя стройными башенками по периметру действительно выглядел очень похожим на масджид святого Руни в Калибе, хорошо знакомый и Мусе, и Ибраю. Но, тщательно изучив постройку в бинокль, Ибрай понял, что это не так. Башенки не имели площадок на вершинах и явно не предназначались для призывов к молитве. Основное здание, увенчанное куполом, казалось совершенно монолитным, Ибрай не сумел разглядеть в нем ничего похожего на вход или окна. Вокруг этого странного здания довольно беспорядочно располагались строения поменьше: с десяток прямоугольных коробок, похожих на сборные жилища-времянки, цилиндрические конструкции, лежащие на боку или установленные на основание. На полностью очищенной от травяного покрова площадке происходила оживленная деятельность. Ползали какие-то строительные механизмы, несколько десятков человек в одинаковой желтой униформе возились около решетчатых ферм непонятного назначения, видимо, занимаясь монтажом.
— Это тот город, который есть на твоей карте? — спросил Ахмад.
— Не знаю, — голос Ибрая был наполнен изрядным сомнением. — Те фотографии, которые я видел, совсем на него не похожи. Это совсем не город, думаю, люди пришли сюда не слишком давно.
— Что они делают?
— Мы можем пойти и узнать это прямо сейчас, — сказал Джамал, звонко хлопнув ладонью по прикладу автомата.
— Все знают, что ты очень храбрый, Джамал, — едко произнес Муса. — Но сначала посмотри внимательней сквозь стекла, если твои глаза не сумели разглядеть того, что нужно. Разве ты не видишь палаток охранников — вон там и там. Они почти не отличаются от травы, их действительно нелегко заметить. Неверные не так глупы, как ты о них думаешь, и они вовсе не потеряли осторожности.
— Можно незаметно подобраться и вырезать часовых, — недовольно ответил Джамал.
— Пока мы будем только смотреть, — оборвал их спор Ибрай. — Наблюдать очень внимательно. Ни ты, Муса, ни ты, Джамал, не заметили кое-чего очень важного. Вы когда-нибудь видели такие машины?… Муса, вы с Ахмадом будете первыми, через час вас сменят Джамал и Фархад. Запоминайте все! Когда зайдет солнце, мы решим, как поступить.
В этот момент Джамал посмотрел на него так странно, что рука Ибрая сама собой легла на рукоять пистолета.
— Солнце уже не зайдет, Ибрай, разве ты этого не понял?
Он был прав, этот проклятый Джамал! Ибрай и сам заметил, что сегодня солнце почти не двигалось по небосклону.
— Мы в чужой стране, Джамал, — придавая голосу отеческие нотки, сказал Ибрай. — Чудеса встречаются здесь на каждом шагу, и если мы станем их обсуждать, то забудем, зачем сюда пришли. Лучше поговорим об этом, когда вернемся. А сейчас я знаю только одно: воины должны отдыхать шесть часов. И мне безразлично, что в это время будет делать солнце.
Ибрай сделал знак Ходже, и они отошли в сторону.
— Что вы мне посоветуете, Ходжа?
— Ничего, — спокойно ответил тот. — Вы все решили правильно. Нет смысла уходить до тех пор, пока мы не поймем суть увиденного. В конце концов, нас послали и для того, чтобы мы узнали, с кем и чем придется иметь дело.
