— А как его зовут? Александром?
— Ишь чего захотел. Нет, Михаилом. И не спрашивай почему. Ладно, скажу… Люблю я этого архангела. А если честно, то это Фима посоветовал. Незадолго до ареста.
Побывав в деревне у сына, вернувшись и отужинав в ресторане, они не переставали и дома говорить о сыне.
— Нет, все-таки он здоровенный, ты уверена, что не родила его раньше?
— Нормальный парень. Хотела бы я признаться, что от другого, но больно уж на тебя похож.
— Давай все-таки возьмем его. Пусть у матери моей поживет, пока я устроюсь, а ты диплом свой получишь. А там видно будет.
— Нет, пусть до диплома, и, не забывай, распределения, у тети поживет, там ему здоровее…
— А теперь… Мы избегали разговора о Фиме, Лешке, Павле, Андрее. Теперь давай.
Лена рассказывала негромко:
— На металлоштамповочном была забастовка, они и расклеили по всей территории завода о правах рабочих.
— Ну, и…
— И ничего. Рабочим повысили расценки, забастовка кончилась, а наших взяли. Фима получил семь и три, а Лешка, Павлик и Андрей — по пять и три ссылки. Вот и все.
Александр спросил глухо:
— Открытый был суд? Ты была?
— Нет, закрытый. Но все знают — они не признали себя виновными и ни о чем не просили. Но… Но ты не должен чувствовать себя виноватым. Подумай, ты ведь все-таки старался там спасать жизни. Ты же их спасал!
Александр откинулся на стуле, дал голове сползти безвольно на плечо:
— Слабое утешение. Есть другое. Я должен тебе это сказать, раз ты согласилась меня любить. Я не уверен, был бы ли я с ними сегодня. Подожди, послушай. Раньше, в том нашем мире, я власть не любил, я ее презирал, а себя любил. Я был готов сделать то, что подсказывает мне совесть, и идти под нож. Теперь я власть эту ненавижу, а себя перестал любить. Теперь я не смогу пойти просто так под нож. Теперь мне нужно другое. Что — не знаю…
Александр посмотрел с надеждой:
— Ты думаешь, когда они вернутся, они меня поймут? Поймут они меня? Не осудят?
Она прижала его голову к своей груди, стала гладить по волосам и, серьезно сомневаясь в искренности своих слов, приговаривать:
— Поймут. Поймут и простят.
