Прошло четыре часа. Поскольку я как стажер лицо неответственное, то активного участия в происходящем не принимал, оставаясь сочувствующим наблюдателем. Я был в отцовской зимней полевой куртке устаревшего образца с перешитыми на 10 см пуговицами, и мне было довольно тепло, а вот ноги уже начали коченеть. Так как попытки завести танк до сих пор не удались, то ЗКВ батальона наконец дал добро на запуск двигателя с буксира.
К нашему танку, который на аккумуляторах уже выехал на полкорпуса из бокса, подогнали танк комбата. Два троса, закрепленные на носу танка прицепили к корме командирской машины. Тросы короткие, поэтому есть большая доля вероятности ударить буксирующую машину в корму, когда двигатель заведется. За рычаги сел командир первого взвода. Танк комбата потянул и когда буксируемый танк полностью выехал из бокса, взводный бросил педаль сцепления, танк немного клюнул, движение замедлилось, после чего из выпускного коллектора вырвалось пламя, на мгновение погасло и, возобновившись, превратилось в настоящую реактивную струю. Реактивная струя, преодолев расстояние в десять метров, ударила в стену бокса. После примерно трехсекундного горения (незабываемое зрелище) огонь погас, двигатель взревел, и танк дернулся вперед. Так как к рывку вперед взводный был готов, то он резко выжал педаль сцепления и одновременно педаль остановочного тормоза.
Эпопея с двигателем наконец закончилась, а проверка только началась…
Поскольку на итоговой проверке первой роте выпало сдавать боевую стрельбу, то заранее необходимо было пристрелять четыре танка (три участвуют в боевой стрельбе, один запасной). Пристрелку осуществляли командир роты капитан Суббота и взводные, а я, как зампотех, при сем присутствовал. Быстро осуществили выверку по удаленной точке и приступили к пристрелке пушки штатными снарядами (учебная болванка, имитатор осколочно-фугасного снаряда). Первый выстрел ротный сделал специально мимо цели для разогрева пушки и удаления смазки из канала ствола, второй и третий выстрелы были сделаны в брезентовую мишень натянутую на деревянный каркас. Мишень находилась на расстоянии примерно 1800 м. После первого пристрелочного выстрела ротный навел угольник прицела в ту же точку, в которую наводил до выстрела, после этого выверочными ключами (без изменения положения оси канала ствола пушки) навел угольник прицела на отверстие в мишени. Второй выстрел подтвердил точность выверки. У ротного осталось две неизрасходованных болванки, не долго думая, он бьет в нижнюю часть левого и правого краев мишени. Оба снаряда попадают в деревянные стойки каркаса и мишень падает как подкошенная – восторгам ротного и взводных нет конца и к вечеру уже весь полк знает как командир 1-й роты завалил вражеский 'танк'. А бойцам на директрисе ставится задача по ремонту каркаса мишени.
Через два дня сдача стрельб штатным снарядом. И опять не повезло ротному. Офицеры сдают стрельбу вначале, и командир первой роты стреляет в первом заезде. Первый выстрел пошел точно в цель, когда зарядился второй, ротный заметил, что башня самопроизвольно начала поворачиваться вправо в сторону вышки управления, повернул пульт влево – башня начала рывками поворачиваться влево и опять срываться вправо. Улучшив момент, когда ствол смотрел в сторону мишеней, ротный не целясь выстрелил и отключил стабилизатор.
Танк с неисправным стабилизатором заменили на запасной и в дальнейшем проблем при стрельбе не возникало.
Михаил Чобиток (майор запаса, 1976-81 гг. – КВТИУ; ЗКВ роты/батальона в ГСВГ; инженерный факультет ВА БТВ; НИИ БТ в Кубинке – МНС, начальник музея БТВТ, СНС).
Шестьдесятчетверка – поганая машина, очень капризная. Несмотря на то, что по сравнению с семьдесятдвойкой практически все операции по ремонту производятся значительно быстрее (В.Ч. примечание автора: трудоёмкость замены двигателя на Т-64 – 38 чел/час, на Т-72 – 96 чел/час; стартера- генератора – 1.9 и 12 чел/час, торсионного вала – 1 и 4 чел/час соответственно.), зампотеху работать с шестьдесятчетверкой труднее. Т-72 – неприхотливая машина, в то время как за Т-64 нужен глаз да глаз и все преимущества по лучшей компоновке МТО Т-64, позволяющие легче добираться до нужных агрегатов и быстрее выполнять различные работы, сводятся на нет из-за низкой надежности двигателя. В результате на один ремонт Т-72 приходится несколько ремонтов Т-64.
Движок дрянной, проблемы с запуском начинают возникать даже при плюсовой температуре. На морозе, если нужно завести танки роты, то радуешься, если один танк завелся сам – тогда можно остальные танки завести с буксира.
На мой взгляд, принятие Т-64 на вооружение – большая ошибка. Надо было использовать наработки по Т-64, поставить дизель типа В-2 и продолжать дальнейшее развитие четырехтактных танковых дизелей типа В-2. А принятие на вооружение танка с двухтактным 5ТДФ сильно притормозило дальнейшее развитие традиционного дизеля далеко не исчерпавшего свои резервы.
Михаил Урбанович (подполковник морской пехоты запаса; владимирская танковая учебка в 1972 г.; ХгвТКУ им. ВС УССР в 1978 г. и ВА БТВ в 1998 г. Более 5 лет прослужил в морской пехоте комбатом тб, три года был НШ тб в ТуркВО, командовал тв и тр в ГСВГ с 1978 по 1983г.) Судьба Т-64 во всех его модификациях представляется мне весьма драматичной.
Наверное, это справедливо для всех “первопроходцев”.
В конце 70-х, начале 80-х в ГСВГ (основной бронекулак СССР) началось тотальное перевооружение с Т-55/62 на Т-64. Мне выпало быть непосредственным участником этих преобразований, занимая должности командира танкового взвода и роты.
В один из полков вооруженных устаревшей техникой и ожидавших перевооружения на Т-64 нас прибыло в 1978 г. шесть лейтенантов-выпускников ХгвТКУ.
Через некоторое время получили новую технику, утром выгрузили танки с платформ и к полудню пригнали в парк части. Набежали особисты, велели тут же все танки в боксы поставить, чтобы сверху враг не увидел новую технику. После поступил приказ командира полка загрузить в танки боеприпасы. В нашем батальоне кроме нас – троих лейтенантовхарьковчан – никто не знал как обращаться с МЗ…
Построили роту, выгрузили из автомобиля ящики с артвыстрелами. Я показал, как из упаковок (укупорок) извлекать заряды. Отобрал танкистов пограмотнее, да поздоровее.
Объяснил, как и в какой последовательности подавать мне в башню элементы артвыстрела.
Потом на грунте разложили боеприпасы по типам. Затолкать артвыстрелы в конвеер МЗ можно в любой последовательности. Но в бою, время на заряжание пушки – дороже золота.
Поэтому, если при загрузке равномерно чередовать боеприпасы по типам, то и поиск (а соответственно и заряжание) их будет быстрее.
Конвеер МЗ при заряжании вращается только в одну сторону. Если загрузить сначала все бронебойные, потом все кумулятивные, потом все осколочные, то, выбрав на заряжание любой тип, будешь ждать, пока конвейер прокрутит все и доберется до нужного. А для эффективной стрельбы вероятность нахождения боеприпаса в конвейере должна быть одинаковой! Вот и думай танкист, как тебе быть… Пришлось повозиться. Соседи проще проблему решили: вали в конвейер, что под руку попадется. А тут ведь интересная штука выходит. Ты сам при загрузке боеприпасов программируешь свои возможности в бою. Что такое на 1-2 секунды опередить противника – наверняка поразить его первым! Простая и обыденная для танкиста работа по загрузке снарядов в танк имеет массу тонкостей, которые командир сам обязан знать, и экипажи свои научить, да не просто по-обезьяньи копировать движения, а чтобы со знанием дела, танкист подходил к любой работе по подготовке машины к бою.
Так вот и загрузил я 280 снарядов в 10 конвейеров. На третьей машине нормативы по загрузке боеприпасов по времени перекрывались уже в несколько раз (пока только мною).
На следующий день полк перешел в режим освоения новой техники…
Начались первые учебные стрельбы и вождения. Харьковчанам было не до сна, т.к. мы должны были присутствовать и там и там круглосуточно. Учить, учить и ремонтировать свороченные рычаги подачи и лотки МЗ, менять перегретые двигатели, выверять прицелы и т.д.
Когда я командовал ротой, поступила команда таким-то ротам Т-64 сдать, а получать будем новенькие Т-64Б.
При загрузке боеприпасов в новенькие танки выяснилось, что в трех машинах из десяти заводской брак – рычаг сброса заслонки створки улавливателя сделан не прямой, а буквой “Г”. Соответственно перекладка поддона произойти не может, а значит МЗ неработоспособен и машина не боеготова! Доложили начальству. Пришли ремонтники, которые кроме сварочных работ ничего и не знали, почесали затылки. Зампотех давай рекламации оформлять на завод. Я и говорю: “давайте-ка ребята по-нашему,
