– Припоминаю. Так как же он определил, что пришелец мертв?
– Он был холодный, – сказала Кэт, – и больше не висел над землей, а неподвижно лежал на грунте.
– И теперь все ринутся резать мертвого пришельца на части, чтобы определить, как он устроен внутри.
– Да, в этом и заключается идея, как я поняла, – согласилась Кэт.
– Звучит отвратительно.
– Я тоже так считаю, но в логике им не откажешь.
– Когда ты вернешься?
– Не знаю. Дня через два. Я тебе позвоню, когда вернусь.
– Я рассчитывал, что мы могли бы встретиться сегодня вечером.
– Я тоже, Джерри. Мне ужасно жаль. Да, еще, Джерри… Нашелся наш старый знакомец, пришелец под номером Сто один.
– Сто один?
– Да, неужели ты не помнишь? Наблюдатели написали зеленой краской номер на первом пришельце, который приземлился в Одинокой Сосне.
– Да-да, ты мне говорила об этом. Значит, его нашли. А где?
– Небольшая ферма неподалеку от Айовы. Дэвис-орнер. Фермер считает, что она там что-то посадила на его поле и теперь охраняет это поле, никого туда не пускает. Каждого, кто приближается, отгоняет прочь.
– Что же она могла посеять?
– Возможно, там ничего нет. Это лишь предположение владельца поля. Джонни как раз собирался послать меня туда, но тут пришло сообщение из Одинокой Сосны, так что мой маршрут изменился.
– Но зачем нужно было посылать в Айову именно тебя?
– У Джонни появилось такое ощущение. Он у нас большой оригинал, работает на интуиции, предчувствиях и тому подобном. Иногда это ему удается. Можно назвать это интуицией газетчика. Поэтому мне нужно лететь. Самолет и Чет уже ждут. Чет прыгает с ноги на ногу от нетерпения.
– Я буду скучать, Кэт.
– Я тоже. Смотри, не теряй времени, потрудитесь как следует, пока меня нет.
– Хорошо, Кэт. Спасибо, что позвонила.
Он положил трубку и задумчиво уставился в стену. Комната снова превратилась в заколоченный гроб. Снова явственно проступили подтеки на стенах и грязь на оконных стеклах.
Старина 101 в Айове. Охраняет поле на ферме. Но почему именно в Айове? В Айове почти нет деревьев, ничего похожего на лесные массивы Миннесоты. Фермер говорит, что пришелец что-то посеял на поле. Чем он мог его засеять? Наверняка, этот фермер ошибается. Джерри потряс головой.
Он встал, прошелся по комнате, с яркой четкостью припомнив то время, когда находился в чреве пришельца под номером 101. Он снова вспомнил светящиеся диски, мерцание, голубое свечение. Там было что-то такое, подумал он, что я должен был понять, и я бы обязательно понял, если бы подольше оставался внутри.
Если бы он смог остаться там подольше, снова поговорить с пришельцем… Стоп, идиот! Он напомнил себе, что никогда и не разговаривал с ним в полном смысле этого слова. Он лишь получил от него впечатление, чувство дома и ощущение сходства с деревом. И все эти ощущения, напомнил он себе, могли вовсе не исходить от пришельца, а быть результатом какой-то абберации в мозгу Джерри.
Он вернулся к столу и снова сел, положил перед собой бумагу и взял ручку. То, что он написал, было не текстом, не буквами, складывающимися в осмысленные фразы, а какими-то каракулями. Как курица лапой, подумал он, стараясь разобрать, что написал.
Возможно, напряженно подумал он, ответ как раз находится там, на ферме в Айове. Но это просто безумие, попробовал успокоить он себя. Ну, поедет он в Айову на ту ферму, а пришелец прогонит его оттуда, как прогоняет всех. Это все фантазии и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но понимание уже не могло помочь ему. Фантазия превратилась в побуждение. Побуждение стало уверенностью. Но… Он должен ехать в Айову, хотя он понятия не имел, что будет потом, когда он туда доберется.
Он встал из-за стола и принялся мерить шагами комнату. Он сражался сам с собой. Одна идея не давала ему покоя, держа словно на мушке прицела. И единственный способ, который он мог себе представить, найти ответ на проблему, на мучивший его вопрос – Айова. Может, все это бред и ничего не выйдет, но он чувствовал, что должен рискнуть. Джонни Гаррисон всегда играет на интуиции и интуиция часто оправдывает риск.
Он боролся с собой до вечера, но внутреннее принуждение не исчезало. Ему придется отправиться в Айову. Он должен добраться до Айовы, а у него нет даже машины. Машину можно попросить у Чарли. Если он попросит, Чарли даст ему машину.
Чувствуя слабость во всем теле и покрывшись испариной, он взял трубку и набрал номер Чарли.
34. Одинокая Сосна.
С помощью примитивного бинокля Кэт смотрела на людей, которые копошились за рекой возле мертвого пришельца. Невозможно было разобрать, что они там делают. Единственное было понятно, что с помощью каких-то пил они вырезали из его тела большие куски. Видимо, готовили образцы для отправки в Лондон, Вашингтон или куда-то еще для тщательного анализа. Люди использовали приборы и аппараты. На таком расстоянии нельзя было разобрать, какие именно. И невозможно было найти кого-то, кто ответил бы на ее вопросы. Правила безопасности и режим секретности выполнялись строго. Мост, наведенный через реку армейскими инженерами, тщательно охранялся постом Национальной Гвардии. Патрули гвардейцев охраняли и берега, чтобы никто не мог перейти вброд на ту сторону.
Другие пришельцы не обращали ни малейшего внимания на активную деятельность людей вблизи тела их товарища. Они продолжали все так же крушить деревья и выплевывать позади себя тюки целлюлозы.
Кое-кто из них начал почковаться и дюжина малышей сновала по просеке, поедая целлюлозу.
Кэт опустила бинокль на колени.
– Что-нибудь видно? – поинтересовался Нортон.
– Не могу разобрать ничего определенного, – пожаловалась Кэт, передавая ему бинокль. – Хотите попробовать?
– Если бы я что-то увидел, – сказал Нортон, – то все равно ничего бы не понял. Я предполагал, что они перевезут тело куда-нибудь для исследований, например, в университет. Но, видимо, оно слишком большое и весит много тонн.
– Наверное, они потом так и поступят, – предположила Кэт. – Сейчас им, по-моему, гораздо важнее взять анализы тканей, если только это можно назвать тканью.
Нортон поднес бинокль к глазам, довольно долго смотрел, потом снова передал его Кэт.
– Я еще никогда не видела, – сказала девушка, – чтобы так быстро устанавливали такие строгие меры безопасности и секретности. Мы с Четом были тут через несколько часов после вашего звонка, а они уже успели застегнуться на все пуговицы. Нам не осталось ни единой лазейки. Обычно для прессы делают какие-то исключения, чтобы мы могли получить представление о том, что же все-таки происходит. Но на этот раз ничего подобного. Каменная стена. И нет никого, кто мог бы сказать, будет ли информация по этому поводу. Нас просто вывели из игры.
– В Вашингтоне, видимо, это считают крайне важным делом. Полная секретность.
– Наверняка, – согласилась Кэт. – Более того, эта новость заставила их действовать быстро, поймала врасплох. Кто мог бы подумать, что один из пришельцев вдруг умрет и им попадет в руки такой лакомый кусок. Если же мы напишем, что уровень секретности слишком высок, правительство всегда сумеет откреститься, сказав, что мы преувеличиваем.
– Очень скоро, – сказал Нортон, – Одинокая Сосна будет полна репортеров. Как это уже было раньше.
