Том 4. Произведения 1857-1865

вот сохнет!.. (Начинает ходить по комнате с усиленною поспешностию.) Вы, Василиса Парфентьевна, не смотрите, что я водкой заимствуюсь… я хошь и пью, а родительские-то мои чувства пуще оттого изнывают… Вот у меня на ломбартном билете птица есть нарисована^*, так, поверите ли, сама даже своим собственным естеством младенцев-то своих кормит… Вот оно что значит родительское-то сердце!

Василиса Парфентьевна. Что и говорить, Андрей Николаич! Про родительское сердце еще царь Соломон в притчах писал!^*

Мавра Григорьевна ставит на стол водку.

Лобастов (наливая). То-то же-с! За ваше здоровье, Василиса Парфентьевна! Сто лет с годом здравствовать! Будьте здоровы хозяин с молодою хозяйкой! (Выпивает.)

Василиса Парфентьевна. На здоровье, батюшка!

Прокофий Иваныч и Мавра Григорьевна молча кланяются.

Лобастов (Баеву). Ну, и ты, старина, выпей! (Подает ему рюмку.) Видел, что ли, Ивана-то Прокофьича сегодня?

Баев. Не видал, сударь, не видал сегодня, да и смотреть-то уж словно неохота!

Лобастов. Что так?

Баев. Да чего хорошего-то увидишь? Чай, сидит да ругается…

Лобастов. Плох уж он стал, куда как плох!

Баев. Плох-то плох, да кто его разберет? Вот он уж четвертый годок так-то все умирает!

Лобастов. Да, умирать-то ему, видно, неохота!

Баев. А отчего бы, сударь, неохота? По мне, хоть сейчас перед владыку небесного… боюсь, что ли, я смерти! Ни у кого я ничего не украл, не убил, не прелюбы сотворил… да хоть сейчас приди, курносая.

Прокофий Иваныч. Это, ваше превосходительство, точно-с.

Лобастов. Нет, Прокофий Иваныч! не говори, брат, этого! Уж кто другой, а я знаю, что значит умирать! Такие, знаешь, старики перед глазами являются, каких и отроду не видал!

Прокофий Иваныч (махая головой). Ссс…

Василиса Парфентьевна. Скажите на милость! какие же это старики, Андрей Николаич? настоящие, что ли, или так только воображение одно?

Лобастов. Д-да… я таки два раза обмирал… совсем даже думал, что в будущую жизнь переселился… И вот какой, доложу вам, тут случай со мной был. Звание мое, как вам известно, из простых, так в двенадцатом году я еще лет осьмнадцати мальчишка был… Проходили мимо нашей деревни французы, мародеры по-ихному прозываются, и как были мы тогда вне себя, изымал я одного французишку, да тоже и свою лепту-с… Так поверите ли? как обмирал-то я, этот прожженный французик… так, сударь, языком и дразнит! так и дразнит!.. Так вот она что значит, смерть- то!

Прокофий Иваныч. Уж кому же, ваше превосходительство, умирать не тошно! Уж на что скотина бесчувственная, а и та перед смертью тоскует!

Лобастов. Да; а Ивану-то Прокофьичу и вдвое против того умирать тошнее… Поди-ка, чай, у него в шкатулке-то благ земных сколько! (Треплет Прокофья Иваныча по плечу.) Ты как насчет этого думаешь, приятель?

Прокофий Иваныч (кланяясь). Не могим знать, ваше превосходительство! (Тяжело вздыхая.) Коли и есть деньги, так они папенькины, а не наши!

Баев. Да не можно ли тебе будет, Андрей Николаич, Прокофья Иваныча с папынькой-то свести? Денег-то ему, вишь, больно уж жалко! Ведь и невесть кому они в руки попадут!

Прокофий Иваныч (кланяясь). Кабы сделали вы, ваше превосходительство, такую милость… Конечно, против папеньки вина наша очень большая, однако мы всякое раскаянье с своей стороны принести готовы…

Лобастов. Гм… да я, признаться, насчет этого предмета и приехал к тебе…

Прокофий Иваныч (кланяясь). Побеседуемте, ваше превосходительство!

Лобастов. Только, брат, это такое дело, что мне с тобой с глазу на глаз побеседовать нужно.

Василиса Парфентьевна. Что ж, мы и уйдем, сударь! беседуйте тутотка на прохладе… Прохорыч! пойдем-ка в стряпущую; там и еще рюмочку поднесу.

Все уходят.

Сцена V

Прокофий Иваныч и Лобастов.

Лобастов (вполголоса). А старик-то, брат, очень ведь плох… не сегодня, так завтра богу душу отдаст… ты это знаешь?

Прокофий Иваныч. Где ж нам, ваше превосходительство, знать? меня ведь, опричь передней или кухни, в горницы-то и не пускают.

Лобастов. Жаль, брат, мне тебя, куда как жаль!.. Я, брат, хоть и генерал, а добрый… я вот тобой не гнушаюсь, сам к тебе приехал… ты это пойми!

Прокофий Иваныч. Мы, ваше превосходительство, завсегда понимать готовы, не знаем, как уж и чувствовать все ваши милости!

Лобастов. Сегодня поутру даже за мной посылали, духовную писать удумал… так уж был плох!

Прокофий Иваныч (взволнованный). Так, стало быть, написали духовную-то?

Лобастов. А ты слушай, голова! Приезжаю я к нему, а там уж и Семен сидит, да такой, знаешь, ласковый, хвостом махает, а глазами-то так в него и врезался… Ну, и Гаврило Прокофьич, сынок-то твой, тоже… этот, однако ж, больше по питейной части распоряжается. А он только лежит да стонет: прискорбно, видишь, ему, что не привел бог в благородном звании скончаться! Ну, постояли мы этак около него с полчасика: дали ему выговориться-то… Только Семен и лезет к нему: «Папенька, говорит, не угодно ли будет вам християнский долг исполнить?» — да духовную-то в руки и сует. Хорошо. Только, что бы ты думал, он на это ответил? Как швырнет, сударь, ему в самую рожу духовную-то, так куда и болезнь девалась! «Вы, говорит, видно, смерти моей хотите! так я, говорит, еще вас всех переживу!» И с той самой минуты даже как ни в чем не бывал! Так Семен-то, поджавши хвост, такого стречка дал, что я только подивился! А Анна Петровна так разинувши рот и осталась!

Прокофий Иваныч (отдохнув). Стало быть, еще, слава богу… наша правда не потеряна, ваше превосходительство!

Лобастов. Оно конечно, брат, правда дело хорошее, однако ты не больно на нее полагайся! Другой раз, пожалуй, и подмахнет духовную, особливо если без памяти будет!

Прокофий Иваныч (кланяясь). Уж сделайте ваше одолжение, посоветуйте мне что-нибудь, ваше превосходительство!

Лобастов. А у меня, брат, с тобой не совет, а уговор будет. Я, брат, человек русский, люблю чай с калачами пить, а пустяки городить не люблю… да и не поверишь ты мне, как я в любви перед тобой рассыпаться стану…

Прокофий Иваныч. Это точно, что не поверю, ваше превосходительство!

Лобастов. Ну то-то же! Так уговор у меня будет такой: чтобы первое, коли все, с божьей помощью, у нас устроится, так быть Леночке беспременно замужем за Гаврилом Прокофьичем, а не захочет волею, так ты его в ту пору можешь и постращать по-родительски…

Прокофий Иваныч. Это будет в нашей власти, ваше превосходительство.