большинства Национального собрания против республиканского консерватизма Тьера, бывшего тогда президентом «республики без республиканцев», подробно переносились на страницы «Отеч. записок» их парижским обозревателем Ш.-Л. Шассеном, выступавшим тогда под псевдонимом Клод Франк. Большое внимание он уделил, в частности, описанию демонстраций, устроенных монархическим и католическим большинством Национального собрания перед парламентской битвой, данной Тьеру, в частности, пилигримства в Лурд, а также благодарственных молений в Парэ-ле-Мониале, устроенных после свержения Тьера 24 мая 1873 года. Клод Франк так описывает последнюю из упомянутых религиозных демонстраций:

«В воскресенье, 29-го июля, в Парэ-ле-Мониале появилась группа, человек в тридцать депутатов, в числе которых были эльзасец Келлер и генерал Дюкро, с богатыми хоругвями, на которых с одной стороны было вышито сердце Христово с надписью: «Cor Jesus, salus sperantium in te miserere nobis!», a с другой — таблицы закона со словами: «Sancta lex, sancta mandata». <…> После того как депутаты причастились в часовне, воздвигнутой на месте, где Маргарита-Мария Алякок видела свои видения, один из них, де Белькастель, произнес следующее торжественное посвящение: «Во имя отца и сына и святого духа. Аминь. Святое сердце Христово, мы посвящаем себя тебе, себя и всех наших товарищей, соединенных с нами одинаковыми убеждениями. Молим тебя, отпусти наши согрешения!» Корреспондент прибавлял от себя, что эти выражения парламентского благочестия и анафемы демократии, провозглашаемые реакционной прессой, равно как и гонение на свободную мысль, начатое «префектами борьбы», не увлекают народные массы» (Клод Франк. Парижские письма. — 0З, 1873, № 7).

По мнению Иванова-Разумника, само название очерка «Помпадур борьбы…», появившегося двумя месяцами позднее цитированной статьи Клода Франка, взято из этой статьи, «являясь только перефразировкой «префектов борьбы» парижского корреспондента «Отечественных записок» (М. Е. Салтыков (Щедрин). Сочинения, т. II, M. 1926, стр. 498–499).

…он — Баяр из истории Смарагдова… — Баяр, или Баярд (франц. Bayard), — французский рыцарь, живший в конце XV — начале XVI века, прозванный за легендарную храбрость и высоту поведения рыцарем «без страха и упрека». Писатель, историк и географ С. Н. Смарагдов в 40-50-х годах был преподавателем в Александровском лицее. Салтыков слушал у него курс всемирной истории и штудировал изданные им «Руководства» по древней, средней и новой истории.

Шассе-круазе — танцевальное па (в мазурке).

…vous êtes pas trop La Vallière!.. я желал бы, чтобы вы взяли себе за образец madame de Maintenon! — Смысл пожелания Феденьки, обращенного к его «помпадурше», уясняется в свете следующих справок о знаменитых фаворитках Людовика XIV — Лавальер и Ментенон: первая не отличалась ни красотой, ни умом, ни политическими интересами, она обворожила короля приветливостью и скромностью своего нрава; вторая, Ментенон, обладала не только внешней привлекательностью, но и сильным умом, волей и незаурядными знаниями и оказала значительное влияние на короля и его политику.

…roi-soleil… — Так придворные льстецы именовали Людовика XIV, чье правление явилось апогеем в развитии французского абсолютизма и временем развития науки, искусства и литературы, которые он стремился подчинить своему влиянию. Называя «королем- солнцем» Кротикова, окружившего себя скотиниными и простаковыми, Салтыков иронически указывает на враждебный просвещению характер «помпадура».

…подает… крылошанке — или, правильнее, клирошанке, монастырской послушнице, поющей на клиросе или прислуживающей в церкви.

Читали статьи В. П. Безобразова и удивлялись, что такая плодотворная вещь, как кредит, не только не оплодотворяет Навозного, но даже служит как бы…  — Известный экономист и публицист 50-80-х годов В. П. Безобразов был младшим лицейским товарищем Салтыкова. Их дружеское общение в конце 50-х годов оказалось недолгим и в дальнейшем сменилось враждебно-ироническим отношением сатирика к «буржуазным» трудам своего бывшего товарища. Это отношение определяет и отзыв Салтыкова о работах Безобразова по вопросам кредита и банковского дела, пользовавшихся большим вниманием и авторитетом у современников.

…нет задачи более достойной истинного либерала, как с доверием ожидать дальнейших разъяснений. — В дореволюционной демократической публицистике, в том числе и социал-демократической, эти слова превратились в своего рода политическую пословицу. Они использовались как формула разоблачения российского либерализма, его робости и послушливости царизму.

…на сцену опять выступила внутренняя политика, сопровождаемая сибирскою язвою и греческим языком. — И то и другое определение «внутренней политики» царского правительства 70-х годов иносказательно обозначают ее как курс крайней реакции и несчастий, для народа равнозначных «сибирской язве». Упоминание «греческого языка» имеет в виду одно из течений в этом реакционном курсе — борьбу за классическое образование (дворянски-привилегированное) против реального (разночинно- демократического), борьбу, возглавлявшуюся в 60-х и 70-х годах M. H. Катковым.

…des pétroleuses!.. D’un seul coup elles vous demandent cent milles têtes à couper! Excusez du peu! — Петролейщицы или, в переводе с французского, керосинщицы — клеветническое прозвище, данное «версальцами» женщинам Парижской коммуны, будто бы в фантастическом изуверстве своем обливавших в Париже дома керосином и поджигавших их в последние дни Коммуны. Такой же клеветой версальцев было и приписывавшееся коммунарам требование гильотинировать «сто тысяч голов» буржуазии. Ср. сатирические отклики на аналогичные слухи применительно к русскому революционному движению в рассказе «Зиждитель» (наст. том, стр. 208) и в «Дневнике провинциала в Петербурге» (т. 10 наст. изд.).

…gare à vous, messieurs les communalistes de la zemskaïa ouprava! — Своеобразной документальной иллюстрацией к этой фразе Кротикова, произнесенной им в состоянии крайнего консервативного экстаза, является следующее свидетельство кн. Мещерского: «<…> старый, николаевского времени, вельможа, князь Долгорукий, ужасно сердился на затеи Валуева: создавать какое-то земство. Он восклицал с негодованием: qu’est ce qu’ils ont avec leur semska — не желая даже знать, как это революционерное слово произносится!» (кн. В. П. Мещерский. Мои воспоминания, ч. I, СПб. 1897, стр. 291).

Затем остался Рудин, который, подобрав небольшую шайку «верных», на скорую руку устроил комитет общественного спасения и в полном его составе отправился агитировать страну в тот край, где помпадурствовал Петька Толстолобов. — В данном случае, как и в ряде других салтыковских произведений, имя Рудина дано с намеком на М. А. Бакунина, поскольку современникам было известно, что в формировании образа тургеневского героя определенную роль сыграли впечатления писателя от фигуры знаменитого революционера-анархиста. Упоминание Комитета общественного спасения — руководящего грозного органа якобинской диктатуры (1793–1795) — знак решительности и беспощадности революционаризма М. А. Бакунина; упоминание поездки с целью «агитировать страну» — возможно, намек на участие Бакунина с «верными» единомышленниками (в том числе с сыном Герцена) в неудачной морской экспедиции Лапинского на пароходе «Ward Jackson», предпринятой для помощи польскому восстанию 1863 года и агитации крестьян в Северо-Западном крае России.

…уже успевшему погубить родственницу Райского. — Речь идет о Вере, героине романа Гончарова «Обрыв».

В Навозном… спасался Пустынник… Любил он в меру поесть и в меру же выпить, а еще более любил других угостить. — Хотя, как сказано выше, город Навозный связан в самом своем названии с впечатлениями Салтыкова от Пензы, образ Пустынника

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату