сообщества.
Учёные – очень специфический народ. Среди них, конечно, попадаются умные и глупые, злобные и добродушные, весельчаки и угрюмые личности. Однако внешность стирает все различия. В научной среде, как и в кругах богемы, чем менее адекватным выглядит человек, тем большее он вызывает уважение у коллег по цеху и студенческой аудитории.
К примеру, в мире бизнеса на деловое мероприятие, вроде конференции «Тяжпром-2009», принято приходить в костюмах и при галстуке. Человека просто не пустят в конференц-зал, если его рубашка будет расстёгнута до пупа или если брюки надеты задом наперёд, так что непонятно, это он голову повернул назад или так оно и было.
В научном сообществе все эти милые экстравагантные шалости в порядке вещей. На международном симпозиуме физиков-ядерщиков можно встретить людей, лица которых полностью покрыты густой растительностью и место расположения глаз можно узнать только по роговым очкам, что примотаны к уху бечёвкой из-за потери одной из дужек. Обладатель Государственной премии по энтомологии круглый год в течение многих лет расхаживает по улице и в помещении в одной и той же чёрной кожаной куртке, снимая её, лишь когда этого никто не видит, а быть может, и никогда. Жара ли, мороз за тридцать, лето или зима – куртка всегда на нём, и никто вокруг ничуть не удивляется. Поблизости сидит нобелевский лауреат откуда- нибудь из Дании – на нём надет африканский наряд вроде пончо, раскрашенный во все цвета саванны, и шляпа с кисточкой. И тоже никто из знакомых не говорит ему: «Ой! Что это ты сегодня так вырядился?»
На одном из моих лингвистических семинаров в первом ряду слушателей сел доктор наук, и одно стекло в его очках было ярко-жёлтым, а второе обычным. Я никогда раньше не видел таких очков. Он смотрел на меня, не мигая, в течение двух часов. Так я, честно признаться, с трудом закончил доклад, и с трибуны меня уводили под руки. А поговоришь с ним – чрезвычайно милый, обаятельный человек, очень грамотный учёный. Но ему ведь не задашь вопроса: «Почему
В другом университете меня испугали конвульсии лица одного из восходящих светил отечественной истории. Молодой человек сидел себе и спокойно слушал выступления, но каждые тридцать – сорок секунд морщился, да так сильно, что я решил было немедленно вызвать «скорую», если бы не сидящий рядом коллега, который остановил меня и объяснил, что с ним всегда так и никто не обижается – все привыкли. Так вот я хочу сказать, что за все годы работы в сфере бизнеса я не видел ни одного из таких людей, какие попадаются на одной отдельно взятой научной конференции.
Наученный этим горьким опытом, я старался меньше обращать внимания на странности окружающих и даже безуспешно пытался затеряться в толпе коллег. Но мне это не удавалось: всякий раз подводили выбритое лицо или белая рубашка, отглаженные брюки или два одинаковых ботинка, которые я упорно надевал, игнорируя научные традиции. Наконец, моё прозрение наступило в тот день, когда я присутствовал в качестве докладчика на одной из конференций по типологическому языкознанию в Московском университете. Докладчик докладывал доклад, мой выход был следующим, я напряжённо вчитывался в текст своего выступления, как вдруг за моей спиной раздался громкий женский голос: одна из слушательниц завела беседу со своей соседкой, полностью игнорируя происходящее вокруг.
В зале никто не шелохнулся, хотя голос с третьего ряда явно перекрывал докладчика. Сам выступающий продолжал вещать как ни в чём не бывало. Движимый элементарной вежливостью, я обернулся и тихо сказал:
– Простите, вы не могли бы уважать людей и орать немного потише? Разве вы не слышите, что человек выступает?
– Как вам не стыдно, Алексей Владимирович, – укоризненно ответила мне её соседка, – Ведь она вообще ничего не слышит!
Исходя из этих воспоминаний, я пытался определить, к какой категории людей относится Летас Гедвилас, мой неожиданный партнёр по поискам Золотой Книги. Вообще-то в Литве живут толковые люди, да и на встрече со мной профессор производил вполне здоровое впечатление. Однако я на всякий случай нашёл в Интернете телефон Вильнюсского университета и позвонил туда, чтобы навести справки о профессоре и, быть может, поговорить с ним ещё разок.
И как гром среди ясного неба прозвучал для меня ответ вежливой секретарши:
– Профессор Гедвилас у нас больше не работает.
– С какого времени? – Я вскочил из-за стола.
– Я не очень хорошо по-русски… – замялась девушка.
– С какого времени? – переспросил я по-литовски.
– Уже два месяца.
– А что с ним такое случилось? – изумлённо поинтересовался я.
– Профессор уволился по состоянию здоровья и уехал лечиться в Европу.
– А как же грант на исследования в Индии?
– Никаких грантов на исследования наша кафедра не получала…
Вот это новость! Два месяца? Я опустился обратно в кресло. Теперь я уже и вовсе ничего не понимал. Ведь мы встречались с ним всего пять дней назад, и, по его словам, он возвращался к себе домой в Вильнюс. И потом, раз не было никакого гранта, значит, он ездил на какие-то другие средства… Профессор, похоже, оказался не прост: надул всех по кругу. Хорошо ещё, что не выманил у меня денег.
Хотя стоп: он ведь и не просил денег. И ничего другого он тоже не просил, кроме, собственно, одного – отправиться с ним в Индию на поиски Золотой Книги. Если это уловка, то со слишком уж далёким прицелом. Мне, естественно, представилось, как группа воров-домушников во главе с Летасом Гедвиласом, изящно выманив меня в далёкую Индию, пробирается через соседский балкон, чтобы обчистить мою квартиру. Однако был ли смысл городить всю эту историю с Золотой Книгой только для того, чтобы украсть аквариум с сомом и коллекцию племенных шапок – самое ценное, что можно найти у меня дома? Тоже вряд ли.
Следовательно, решил я, Гедвилас ведёт игру не со мной, а с собственным научным иститутом, а значит, искать его нужно не на лечении в Европе, а именно в Индии. Причём, скорее всего, он уже давно там. Искать, найти и вытрясти наконец всё, что он знает об этой Золотой Книге.
За оставшиеся до отъезда несколько дней мне нужно было только подчистить все «хвосты» своих бизнес-проектов, настрелять из Интернета сотню мегабайтов материала о пуранах, мифологии, древних и современных религиозных течениях Индии (о Золотой Книге, как и ожидалось, не нашёл практически ничего) и вновь взять в аренду свой привычный спутниковый «Иридиум».
– Может, купите уже насовсем? – спросил меня менеджер компании, выписывая чек. – Лучше, чем каждые два-три месяца-то арендовать.
– Да я не знаю, вернусь ли, – пожал я плечами, проверяя рабочее состояние телефона. – А если сгину, арендовать выйдет дешевле. Сэкономлю деньги.
– Логично, – без лишних споров согласился менеджер.
Я совершенно не представлял себе, что с собой брать. Было не ясно, куда, на какой срок и с какой целью предстоит отправиться – на север Индии, где сейчас лютая зима, или на юг, где как раз начался жаркий и сухой сезон. Придётся ли сражаться с дикарями или устанавливать палатку в базовом лагере на склоне Джомолунгмы? А может, спасаться от бенгальского тигра во влажном Сундарбане[7] или тащиться по раскалённой пустыне Гуджарата[8] на обречённом, а потому совершенно спокойном верблюде?
В конце концов, я поступил глупее всего, бросив в чемодан из одежды лишь непромокаемую ветровку, две пары прочных светлых брюк и два свитера, которые точно не спасут от гималайских холодов и так же точно станут обузой где-нибудь в тропическом Бангалоре. Кроме этого я упаковал обычный набор исследовательского снаряжения, включая целую коллекцию фотообъективов, бинокль, надёжный диктофон, компас, ночные инфракрасные очки, верёвки и крюки, из-за которых таможенники всего мира норовят уложить меня на пол как законченного террориста, мощный фонарь, солнечную мини-панель для зарядки аккумуляторов и походный нож с сотней лезвий, из которых, впрочем, девяносто восемь мне никогда не пригодятся в жизни.
Ну и, конечно, я взял с собой солидный запас твёрдых и жидких лекарств, бьющих преимущественно по пищеварительной системе. Соня раскопала где-то на просторах глобальной Сети обширный список экзотических кишечных заболеваний, которые потенциальный гость Индии имеет возможность заработать.
