боевых постах и в машинном отделении усиливается шум силовых установок General Electric LM2500-30.
Вскоре мы сближаемся с нашей дичью и это сухогруз водоизмещением около семи тысяч тонн. Судно называется 'Симпсон', в отличном состоянии, идет в грузу, и оно, что странно, вооружено двумя орудиями. Были бы тяжелые пулеметы, это понятно, сейчас у всех что-то имеется, но вот пушки на гражданском судне мы со Скоковым видим впервые. Конечно, это не автоматические установки, вроде советских АУ-176 или 'Melara' подобные тем, что стоят на нашем фрегате, а древние полевые орудия, приваренные к палубе, но все же это артиллерия. Вывод: судно не гражданское, а военное, и я на ходу меняю весь предварительный план. Предстоит не просто расстрел сухогруза, а расстрел с последующим абордажем.
Расстояние сокращается стремительно, и когда между нами остается полторы мили, 'Симпсон' начинает радиопередачу. На открытой волне, он взывает о помощи и кричит, о том, что обнаружил пиратское судно. Наши радисты забивает его, своим более мощным передатчиком, но уверенности в том, что это у них получится на все сто процентов, у нас нет. Значит, надо торопиться.
- Залп! Второй! Третий! Радиорубка вражеского судна разбита и радиостанция замолчала. Орудия 'Симпсона' пытаются ответить нам, и один из снарядов даже накрывает вертолетную площадку 'Ветрогона' шрапнелью, но против наших артиллеристов вражеские не играют, и после двух дополнительных залпов, их пушки смолкают.
Фрегат прижимается к борту сухогруза, который находится на одном уровне с нашим, и десантники перебираются на чужую палубу без всяких трапов. Тут же начинается бой, и средиземноморцы дерутся отчаянно. Они не хотят сдаваться, и встречают нас огнем из нескольких автоматов и двух пулеметов. Наши абордажиры несут первые потери, двое бойцов ранено, а враги закрепились в полуразрушенной надстройке и выбить их оттуда стрелковым огнем сложно. Черт с вами, не хотите по-хорошему, будет по-плохому.
Кормовая АУ-630 разворачивает свою маленькую округлую башенку, сильно напоминающую окованную каской голову немецкого кнехта из кинофильма 'Александр Невский', и дает несколько коротких очередей. Разумеется, очереди могут считаться короткими только по меркам артавтомата, то есть в каждой по двадцать и более снарядов. Начиненные взрывчаткой стальные болванки превращают вражеское укрытие в труху, металл надстройки не выдерживает, переборки разбиты, пилерсы снесены, от трапов только рваные клочья, а пулеметы и автоматчики, если и уцелели, то только в подпалубных помещениях.
Принимаю решение самому посетить наш временный трофей и, вскоре, со второй волной десанта я оказываюсь на борту 'Симпсона'. Кругом грязь, искореженный металл, из перебитых труб сочится вода и над всем этим стоит густой и тошнотворный запах из смеси дыма, человеческого дерьма и крови. Жуткая смесь, которая въедается в память и бывает, что вспоминается в самые неподходящие моменты жизни.
- Вперед! - взмах стволом автомата и, прикрывая друг друга, группы десантников устремляются к покореженной и смятой в гармошку судовой надстройке.
Палубы залиты кровью, я вижу трупы, и для стандартного сухогруза их слишком много. Обычный экипаж таких судов от пятнадцати до двадцати пяти человек, а вокруг меня, на небольшом пятачке, уже около двадцати мертвых тел, и это, не считая артиллерийских расчетов, и тех, кто находился в других частях корабля. При этом, никто из убитых не выглядит как моряк, и все они одеты в светло-синий камуфляж. Такую униформу в Альянсе носит только одна организация, подчиняющаяся лично Игнасио Каннингему, охранная структура столичного промышленного комплекса, того самого, на котором производятся вражеские снаряды, оружие, моторы, радиостанции и прочее ценное в наше время оборудование.
Краем глаза я уловил какое-то резкое движение слева от себя. Разум еще не осознал опасности, а тело среагировало мгновенно. Кувырок вперед, боком я ударяюсь о какую-то железку, но это чепуха, поскольку из разбитой надстройки начинается стрельба. Пулеметная очередь отбивает свой характерный ритм, и там, где я только что стоял, выбивая снопы искр, по палубе проносится град пуль. Секунда, и вокруг никого, наши десантники парни не промах, все по укрытиям, благо, железа вокруг много. Одинокий пулеметчик патронов не жалеет, одна лента пуста, он мгновенно перезаряжается и продолжает шмалять, да так задорно, что мы носа высунуть не можем. И ладно бы, просто стрельба, но рикошеты от палубы и нагромождений металла сыплют так, что рано или поздно, а кого-то заденут. Приблизиться к нему проблематично, слишком бодро он стреляет, и гранатами не закидаешь, так как ведущая в надстройку щель слишком узкая. К нашему счастью, его обходят с тыла, и проблема решается достаточно быстро.
Сначала звук выстрела, пулемет смолкает, а после этого мы слышим крик снайпера Луки:
- Братва, все путем. Не стреляйте, я выхожу.
- Слышим тебя, - откликнулся я молодому снайперу. - Оставайся внутри, вдруг еще какая-то сволочь уцелела.
- Понял.
- Искать выживших членов команды! - командую я, и громко окликаю командира абордажиров: - Крепыш, ты где!?
- Здесь, - голос доносится сверху и, приподняв голову, я вижу, что Крепыш выглядывает из разбитого иллюминатора, а раз так, то понятно, что он времени зря не теряет, и уже потрошит командирские каюты, которые, разумеется, находятся на самом верху.
- Интересного чего нашел?
- Документы и горы технической документации на турецком и на английском.
- Все в мешок и на фрегат, а там разберемся.
- Ну, это как водится, - откликается он, и в разбитом иллюминаторе снова никого.
Заглядываю в узкую нычку, откуда стрелок из судовой охраны вел огонь. Ранее здесь был длинный коридор, прачечная, складские помещения и пара раздевалок, теперь же, нагромождение хлама, мусора, осколки разбитых приборов, и сломанные механизмы. В воздухе витает кислый запах сгоревшего пороха и снизу тянет дымком. У переборки стоит Лука, и в его руках штурмовая гладкостволка 'Моссберг' 16-го калибра. На палубе мой несостоявшийся убийца, чернявый мужчина, лица которого я разглядеть не могу. Он лежит на животе, под ним большая лужа крови, а на тело лучше не смотреть, поскольку крупная картечь разворотила ему все внутренности, и теперь, он напоминает сломанную куклу, а не человека. Рядом с ним, куча стреляных гильз, пулеметные ленты и само оружие, единый пулемет американской армии М60.
- Как ты его? - обратился я к Луке.
- Просто, со второго верхнего яруса по внутреннему трапу спустился, а он меня не заметил. Один выстрел - один труп, все по снайперским законам.
- Молодец, выручил нас, а то этот боевик, реально мог, кого-то задеть.
- Живых членов команды нашли, - с палубы доносится голос одного из десантников.
- Отлично, - я оборачиваюсь и вижу нескольких сильно избитых мужичков, одетых в какую-то грязную рванину, и обутых в простенькие войлочные тапочки. В первый момент подумал, что это их наша десантура при захвате помяла, но нет, синяки в большинстве своем все старые и пожелтевшие, а вид заморенный настолько, как если бы эти люди голодали пару недель. Интересно, кто они такие, и я подзываю своего переводчика: - Тедди, сюда иди.
Бывший матрос флота Средиземноморского Альянса Аргайл, как всегда, был неподалеку. Он подбежал и козырнул:
- Здесь!
- Переводи, - кивок на мужичков.
- Понял.
Вместо ответа, один из мужиков, сделал маленький шажок вперед и на чистом русском языке сказал:
- Мы по-английски как-то не очень.
- Так, а чего молчали, что вы наши?
- Не знаю, - пожал плечами пленник. - Мы на этом судне механики и мотористы, а ваши бойцы залетели, и давай кричать: 'Хандс ап, да хандс ап!', понятно же, что это руки вверх, мы лапы подняли, и пошли, куда ведут.
- Ясно. Кто такие и как здесь оказались?
