— Плевать на него, а если вас интересует, не нарушу ли я тем самым свое слово, то нет. Все продумано. Как один из пунктов предварительного контракта с Москвой, будет записано, что местные чиновники и командование не станут посягать на жизнь, честь и достоинство воинов отряда, а так же разрешат им свободный выход в город Дмитров. Неужели наши парни и красивая беззащитная женщина, — я посмотрел на Лиду, — выбравшиеся в город на отдых, не спровоцируют несколько драк и пару конфликтов с солдатами городского гарнизона? Вот вам не соблюдение пунктов договора по факту, и как следствие, контракт будет считаться недействительным. Разрыв всяческих отношений в одностороннем порядке и прощайте господа министры.
— Степанов и его товарищи после этого на нас зуб заточат, и в будущем возможны проблемы.
— Пусть в очередь за Внуками Зари и Игнасио Каннингемом встанут. Кто «за»?
Голосовали все, включая разведчиков из Гатчины. Воздержавшихся не было, и меня поддержали полностью. Дело оставалось за сущей чепухой, претворить задуманную схему в жизнь и без потерь покинуть владения Всероссийского диктатора Степанова.
У местных граждан своя жизнь, а у нас своя. Посмотрели, как в этих краях люди живут, теперь пойдем в другие места, а то некрасиво получается, мы к ним с самыми благими намерениями, а в ответ скрытые угрозы и давление. Мне это не нравится, я всегда за то, что проще договориться по хорошему, а давить можно только на того, кто тебе враждебен. Здесь же, люди, получившие практически безграничную власть, и не опирающиеся ни на какую идеологию, слишком привыкли полагаться на грубую силу, и идут по самому легкому пути. Скорее всего, со своей точки зрения, подминая всех под себя ради укрепления и расширения государства, они правы, но когда-нибудь, московскому диктатору и его сторонникам это может выйти боком. Впрочем, это не мои проблемы, наша работа разведка в интересах своей родины, и то, что мы увидели и узнали, уже само по себе немало.
Офицеры отряда расходились в полнейшей темноте. Ночь опустилась на поляну, где находится наша временная стоянка. В животе заурчало, и я вспомнил, что с самого утра ничего не ел, и даже чаю попить было некогда. Пересекая лагерь, направился на кухню, которая находилась в одной из палаток, и в этот момент, из темноты, резко и неожиданно возникла стремительная тень. Это оказался Лихой, который принес очередную порцию интересной информации, добытой у наших соседей, могущих в скором времени превратиться во врагов.
Оказывается, Семерня и Мартынова не сразу покинули лагерь егерей, а еще некоторое время общались с дознавателями. Пользуясь сумерками, Лихой смог подобраться к ним вплотную, многое услышал, и то, что он передал, еще раз убедило меня в том, что, обманывая министров диктатора, я поступаю верно. Инструкции, которые они давали своим подчиненным были просты: выжать всю возможную информацию, приглядывать, присматривать и контролировать каждый шаг. Дальше второй этап: дождаться возвращения основных сил отряда Мечникова, полностью подчинить его себе, а вооружение и корабль прибрать в собственность государственной казны.
— Вот тебе и честность в отношениях, — пробормотал я сам себе, после того, как разумный пес закончил передачу мыслеобразов и снова скрылся в кустарнике. Затем, сплюнул на траву, посмотрел во тьму, туда, где шла дорога, по которой совсем недавно уехали важные гости, и помянул недобрым словом мелочных людишек, думающих только о сегодняшнем дне.
Глава 8
Всероссийский диктат. Каширский район. 13.05.2065
— И все же, капитан, для перехода контролируемых «зверьками» земель, предлагаю вам выбрать иной участок фронта.
Я опустил бинокль, с трудом развернулся в узком проходе, который представлял из себя две вкопанные в землю бетонные плиты, и посмотрел на своего сопровождающего.
Майор Красин, и внешне и внутренне очень противоречивая личность. Ему сорок один год. Крупное лицо с сильно выступающим вперед подбородком, неоднократно сломанный и оттого сплющенный нос, выразительные голубые глаза и редкие черные волосы. Одет в темно-зеленый маскировочный костюм, какой носят местные профессионалы лесной войны. За спиной потертый АКС, а разгрузка, плотно облегающая тело, как и у меня, до отказа забита автоматными рожками и гранатами.
Это что касаемо внешности, а если говорить про характер и повадки, то за пять дней нашего с ним знакомства, так в этом окончательно и не определился, хотя считаю, что в людях разбираюсь неплохо. Вроде бы, Красин, свойский человек. Наш брат, настоящий вояка и ветеран всех войн, какие только вел Московский, а затем и Всероссийский диктат за последние двадцать пять лет. В меру жесток, имеет хорошее чутье, разговаривает ровно и на неврастеника не похож. Однако проскальзывает в нем порой что- то отталкивающее и неприятное, заставляющее смотреть на майора с каким-то необъяснимым омерзением. Так этим заинтересовался, что даже Лихого к нему подсылал. Однако, что странно, разумный пес ничего в его эмоциях и чувствах прочесть не смог, хотя два часа рядом со мной сидел, пока я с майором обсуждал, каким маршрутом моему отряду легче пройти через орды дикарей, огибающих Московскую область по дуге и упрямо идущих на запад.
Посмотрев на Красина, я спросил у него:
— Да, нормальная позиция, майор. Не переживай. Сегодня в ночь очередная орда от Ожерелья до Иваньково пройдет, а завтра с утра, мы выйдем и спокойно проскочим до Мордвеса. Местное командование считает, что это реально и проблем в пути не возникнет.
— Много они понимают, — пробурчал Красин и отвернулся.
— Не скажи. Офицеры здесь опытные, полгода на одном участке фронта сидят, и помимо множества стычек, пять больших штурмов отбили.
— Да, каких больших, каждая орда в тысячу, максимум, в полторы тысячи голов, из которых больше половины дикарей смогли обратно в лес отступить. Знаю я таких вояк. Со страху стреляют во все, что шевелится, а когда приходит время за боеприпасы отчитываться, начинают приписками баловаться. Я им говорю, что надо к бою готовиться, а они мне сказки рассказывают, что ничего не будет. Глупцы! Считают, что я хочу за их счет себе какие-то дивиденды поиметь.
— Это ваши дела, сами разбирайтесь. Ты объясни понятно и доступно, чем тебе этот участок не нравится?
— Сейчас от Ожерелья идет не просто еще одна толпа переселенцев, а состоящая сплошь из воинов боевая орда. «Зверьки», конечно дикари. Ты капитан, с ними воевал, а значит, представление об этом имеешь, но в боевой орде всегда имеется вождь, который руководит всеми действиями воинов, и когда такое случается, варвары мимо не ходят, а стремятся уничтожить некий важный объект на нашей территории или разгромить отдельное подразделение. В этих местах единственная достойная для них цель, Каширская ГРЭС и, скорее всего, уже завтра к утру именно на этом направлении они перейдут в наступление.
— Необходимо подумать.
Вновь развернувшись в сторону поля, которое раскинулось перед оборонительными позициями одного из линейных батальонов Корпуса Московской Обороны, я снова принялся изучать местность. Справа и слева бетонированные окопы, бронеколпаки и пара десятков серьезных дотов с артиллерией и тяжелыми пулеметами. Впереди изрытое рытвинами полутора километровое минное поле, а за ним густой лес, который в скором времени может выплеснуть из себя несколько тысяч дикарей.
Мысли перескочили чуть назад, на события недельной давности. После первой моей встречи с московскими министрами прошло два дня. Наш лагерь под Дмитровом жил своей жизнью и воины ждали, когда же они смогут продолжить свой путь. Наконец, Семерня и Мартынова появились вновь. Они привезли предварительный договор о том, что вскоре отряд Александра Мечникова перейдет на службу Всероссийскому диктату. Все как положено: несколько листов формата А4 в двух экземплярах, несколько солидных печатей и размашистая роспись диктатора Степанова. Внимательно прочитав этот документ, рядом с подписью местного властителя я поставил свою, и был познакомлен с майором Красиным, который в дальнейшем должен был заниматься нашими делами.
