Кому? Эллор силился вспомнить это – и не мог.
– Идем, не дрейфь, я помогу.
Да уж, вниманием девушек менестрель никогда не будет обделен, даже если может лишь ползать на карачках – что ж, одна из маленьких прелестей его профессии. Хотя Эллор относился к девушкам по- рыцарски и славы «разбивателя сердец» за ним не водилось, но все же завоевать подругу ему ничего не стоило.
– Ну, идем же, идем…
Эллор плохо помнил, куда именно его вели – точно уж не к его «квартире». Да и по лестнице, связанной из лиан, он бы сейчас не поднялся. И – что характерно – он не видел лица своей провожатой. Вроде бы они шли к верфи и причалу, но с каждым шагом он соображал все хуже и хуже.
– Ничего, проспишься – будешь как новенький, – говорила девушка. – Главное – иди аккуратнее.
Его уложили на что-то мягкое.
Эллора еще хватило на то, чтобы хрипло спросить:
– А гитара?
– Да вот же она, – чьи-то руки протянули ему чехол.
Но к этому времени Эллор уже погрузился в сон.
Он не заметил, как руки девушки накрыли его тентом. Потом девушка – точнее, существо в облике девушки, – еще раз осмотрела его и чему-то улыбнулась: «Мол, не обижайся приятель, но так всё и должно быть».
Проснулся Эллор оттого, что нечто теплое с размаху плюхнулось на него, фыркнуло и недовольно засопело прямо в ухо. Менестрель сел, только потом открыл глаза и увидел рядом лоснящийся черный бок ротвейлера.
– Рона? – недоуменно проворчал Эллор. – Ты-то как сюда забралась?
Еще не разлепив веки, он проверил самое ценное: нет, все в порядке, гитара надежно упрятана в чехол.
Рона ничего не ответила на недоуменный вопрос, только брезгливо отвернула морду в сторону. Верно- верно, не любят собаки тех, кто перебрал вчера лишку, надо было держать себя в руках. О Небо, да как же в таком виде на верфях сегодня работать?! Ну зачем, зачем он так напился вчера?! Опять голова полдня будет болеть… И кружиться… Уже покачивает… так, еле заметно.
Эллор неловко повернулся, ударился плечом о какую-то деревяшку, охнул – и наконец выполз из-под сложенного паруса на свет божий, зажмурившись от солнца.
Именно поэтому он не сразу оценил обстановку, а всего лишь отметил, что совсем рядом кто-то вполголоса выругался.
Открыв наконец, глаза, менестрель решил, что он проснуться-то проснулся, но еще не до конца. Никакого причала не было и в помине, лодка плыла по узкой протоке, с обеих сторон заросшей чем-то, похожим на камыш. А правил лодкой не кто иной, как его добрый знакомый – Ник.
Причем парнишка явно был удивлен не меньше Эллора.
– Ты как сюда попал? – Ник, видимо, спрашивал это уже во второй раз.
– Не помню, блин. – Менестрель огляделся по сторонам, потом попытался улыбнуться.
Получилось плохо. Вчерашнее бухло давало о себе знать.
– Далековато ты забрался для рыбалки, – проворчал похмельный бард.
Ник внезапно улыбнулся.
– Ну и повезло же тебе, – проговорил он.
– В каком смысле – повезло? – Эллор насторожился, чувствуя какой-то пока еще неясный подвох.
– Так я же не рыбачу. И возвращаться в ближайшее время не собираюсь. Если хочешь, могу высадить где-нибудь у берега, а до лагеря придется пешком возвращаться. Как говорит наш ярл: «Ножками, ножками…»
Глава 10
Загадочная карта
Поверхность маленького озера, густо поросшего по берегам высоким серебристым тростником, была неподвижна. Вода в лучах заходящего солнца казалась сделанной из рубина. Это впечатление усиливалось и от того, что на ней сейчас не было ни малейшей ряби. Листья деревьев тоже застыли, скованные зноем. На огромных темно-коричневых стволах, словно бисеринки пота, проступали золотистые смоляные капли. Даже стрекозам было лень охотиться, и они взлетали только в том случае, если добыча оказалась совсем уж близко.
Сонную тишину, нависшую над озером, внезапно нарушили ритмические всплески и людские голоса. Верхушки тростников дрогнули от удивления. Впрочем, может, это просто был порыв ветра…
Из-за стены тростника, там, где начиналась протока, медленно выплыла лодка с убранным парусом. Если бы кто-нибудь наблюдал за этим с берега, он смог бы рассмотреть, что в лодке двое, точнее, трое – два человека, один из которых орудовал веслами, и большая черная собака.
По земным меркам, выглядели путешественники довольно странно: то ли искатели сокровищ, то ли беженцы… Но в том-то всё и дело, что земных мерок здесь быть не могло.
Один из людей – худощавый парень лет двадцати пяти – сидел на веслах. Его каштановые волосы были небрежно собраны в хвост, спина и плечи опасно порозовели под местным светилом, а мрачное лицо носило следы неумелого бритья. Второй – чуть помладше – был тоже худощавым, хотя здесь больше подошло бы слово «тощий». Сейчас он высматривал место, куда можно причалить. Выглядел он… А вот никак он не выглядел. Взгляд выхватывал джинсы, длинные, выгоревшие на солнце волосы, стебель какого-то ползучего растения, повязанный вместо хайратника, длинный кинжал в кожаных ножнах. А вот какого-то образа в голове тех, кто общался с Ником, – а это был именно он, – не складывалось.
– Суши весла!
Лодка плавно ткнулась носом в рыхлый прибрежный песок. Ник спрыгнул на землю, следом за ним лодку покинула Рона.
Эллор бросил весла, со вздохом потянулся – и тут же поморщился от боли: с непривычки затекли мышцы.
Путешественники быстро развели костер, после чего Ник достал удочку и устроился на плоском камне, поднимающемся из воды у самого берега. А Эллор, отойдя чуть дальше, дабы не распугать возможный улов, расчехлил гитару и попытался ее настроить. Получалось это у него плохо – от работы на веслах пальцы одеревенели и почти не гнулись.
Прошло два дня с того момента, как Эллор неожиданно обнаружил себя лежащим в лодке. Выслушав рассказ Ника и прикинув все «за» и «против», он отказался от предложения высадиться на берег. Во- первых, за то время, что менестрель пролежал без движения, свернувшись под тентом, лодка покрыла уже довольно большое расстояние. И возвращаться пешком, да еще через незнакомый лес, Эллору не очень-то хотелось. К тому же жизнь в поселении более или менее наладилась и даже успела стать довольно однообразной.
А тут…
Какое-никакое, а приключение. Ведь Эллор и на Земле всегда испытывал тягу ко всяческим авантюрам. Ну, к примеру, проехать на попутных электричках – на «собаках» – через пол-России, чтобы принять участие в фестивале авторской песни (даже отлично зная, что награды и премии ему не светят). Или взять, к примеру, автостоп…
Правда, как Эллор ни допытывался, Ник ничего не рассказал о цели путешествия. Более того, менестрель вообще подозревал, что цели-то и нет. Но делать все равно нечего: лучше уж вот так поплавать, чем тусоваться в опостылевшем лагере…
Как ни странно, Ника нежданный попутчик тоже не раздражал. Стоило ему отдалиться от Эльсинора – и вся тоска, весь мерзкий, удушающий страх схлынули неизвестно куда. Хотя о том, что будет, когда придется возвращаться назад, даже думать не хотелось.
Тем же вечером обнаружилась и цель путешествия.
Карту нашел Эллор, причем в чехле, где хранил гитару. Конечно, он вчера был просто никакой, но мог бы поклясться, что ничего не клал в чехол. Тем не менее сейчас на ладони менестреля лежал футляр, сделанный из серебристого металла. Если бы дело происходило на Земле, футляр можно было бы смело
