Московская штаб-квартира, Международная ассоциация детективного и политического романа (МАДПР) Юлиану Семенову
Дорогие советские друзья!
Сердечно поздравляю Вас с началом выпуска вашего «ДиП» — «Детектив и политика».
Убежден, что «ДиП» станет одним из самых популярных изданий в Советском Союзе.
Сейчас, когда в стране происходит грандиозная Перестройка, потрясающая мир своими задачами, «ДиП» может и должен внести свой вклад в поддержку тех освежающих общество процессов, внушающих человечеству надежду на выживание.
В добрый час.
Ваш Грэм Грин.
* * * 1 ноября 1988 года
Эдуард фон Фальц-Фейн
Юлиану Семенову
Московская штаб-квартира Международной ассоциации детективного и политического романа
Дорогой друг!
Хочу поздравить читающую публику в Советском Союзе в связи с выходом первого номера «Детектива и политики».
Думаю, что такое издание было невозможно еще три года назад, до того дня, когда президент Горбачев провозгласил программу обновления страны — демократизацию, гласность и перестройку.
Слово «перестройка» сейчас стало международным, не нуждающимся в переводе; я горжусь тем, что происходит в России, я восхищен тем, как всего за несколько лет отношение к Вашей стране в мире изменилось кардинально.
По роду моей деятельности — поиск и возвращение в Москву произведений искусства, похищенных гитлеровцами во время трагичной войны, — сотрудничество с твоим журналом «Детектив и политика» представляется мне крайне перспективным.
Готов дать интервью о тех новых направлениях моего поиска, которыми я ныне занят.
С искренним уважением.
* * * 3 октября 1989 года
Д-р Альфред Керндль
Замок Шарлоттенбург Постройка Лангханса
Берлин
Глубокоуважаемый г-н Семенов!
К сожалению, я только сейчас выбрал время, чтобы от себя лично, а также от имени моих коллег, д-ра Клауса Гольдмана и Дитриха Франца выразить благодарность Вам и Вашим сотрудникам за прием, оказанный нам во время нашего пребывания в Москве.
Благодаря Вашей личной инициативе и неутомимой заботе эта поездка увенчалась для нас полным успехом. При Вашей поддержке мы смогли установить контакты с важными советскими организациями, такими как Центральный государственный архив, Советский культурный фонд и Комитет советских ветеранов.
Во время посещения Центрального государственного архива СССР мы договорились со своими советскими коллегами изложить свои просьбы относительно отобранных архивных материалов в письменном виде и на этот раз официально передать в управление. Что мы уже и сделали, насколько Вы можете судить по прилагаемой копии.
За прошедшее время я успел также прочесть вызвавшую у меня большой интерес Вашу книгу «Лицом к лицу». Читая ее, я вновь ощутил общность наших с Вами задач. Вы правы: Ваша книга не закончена. Ее продолжают все люди доброй воли, ненавидящие войну и желающие сохранить величайшие культурные достижения человечества.
Полагаю, что мы можем Вам помочь в разрешении отдельных вопросов, поднятых Вами в Вашем произведении. По этому поводу я напишу Вам отдельное письмо.
С сердечным приветом.
P.S. В качестве приложения к письму Вы найдете набор интересных диапозитивов по научной истории исчезнувшего культурного наследия. Можете поступать с ними по своему усмотрению. Диапозитивы предоставил мой коллега д-р Гольдман.
Глава третья
ПЕРЕПИСКА С ОТЦОМ в 1952–1954 гг.
Ты — гибрид из Спартака, Кюхли и, конечно, Дон-Кихота. В моем представлении такое сочетание — это идеал человека.
Из письма С. А. Ляндреса к сыну. 1963 г. В 1952 году арестовали по политическим мотивам отца писателя Семена Александровича Ляндреса — редактора, бывшего помощника Н. И. Бухарина в газете «Известия» и доброго знакомого Серго Орджоникидзе.
Юлиан Семенов немедленно начал бороться за его освобождение. Писал письма и жалобы, добивался встреч, стучался во все двери, а когда понял, что надежды на благополучный исход нет, ни словом не обмолвился об этом отцу.
Вот как он описывал тот период в неопубликованном рассказе «Полковник Новиков»: «На улице Кирова, возле странного здания Наркомлегпрома, находится приемная прокуратуры войск МГБ. Я хожу туда раз в месяц — это, как в церковь: знаешь, что ничего не произойдет, а все равно молишься и просишь у Бога своего, затаенного, а он смотрит на тебя со стены и молчит, только разве музыка слышится. Бах или, иногда, Бетховен, девятая симфония. Так и в прокуратуре войск МГБ. Я приходил туда просто для того, чтобы быть честным перед самим собой. Я знал, что на мое очередное письмо ответят очередным отказом. Я даже знал, что там будет сказано, в этом отказе: „Ваш отец осужден правильно и оснований к пересмотру дела не найдено“. Поначалу мне казалось, что может быть чудо. Точно, как молящемуся: разверзнутся небеса, и сойдет Сын Человеческий, и станет на земле счастье. Но постепенно я понял, что чуда не будет, и стал ходить туда для самого себя, чтобы не стыдно было ночью ложиться в кровать, а перед сном пить чай на кухне, а в дни получения стипендий пить с ребятами в Сокольниках, в пивной у старика Гриши — армянина с синим склеротическим носом, который любил студентов и давал полтораста грамм с пивом в долг или, чаще, под залог. В залог мы оставляли ему портфель с учебниками. Так вот, чтобы можно было смотреть в глаза людям, когда другие, лучше меня, безвинно брошены в тюрьмы, — я и ходил туда».
В этой главе приведены все сохранившиеся письма и жалобы отца и письма Семена Александровича. Последние настолько точно передают атмосферу того времени, что являются настоящим памятником эпохе. Первые весточки написаны на каких-то бумажных обрывках, в пересыльных пунктах, часто чужой рукой, поскольку после допросов деда разбил паралич, позднее — на листочках из школьных тетрадок. От письма к письму, по мере того как дед разрабатывал руку, почерк менялся, становясь красивее и убористее. Сколько же в этих письмах знания, юмора, любви и, вопреки всему творившемуся, преданности России! Кого-то могут шокировать теплые строки Семена Александровича о Сталине в письме
