заметил ни малейшего намёка на его присутствие. Тогда он поспешил к холму, думая что-нибудь увидеть оттуда. Он снова ускорил шаги. Спустя полчаса лес стал понемногу редеть, а затем опять сделался гуще. Он спустился с холма и у подошвы его снова очутился у того же самого источника, но только с северной стороны.
Всё это окончательно ошеломило его. Он понял, что заблудился в лесу и вертится вокруг одного и того же места.
Можно было подумать, что сам источник вертится кругом него, показываясь то с северной, то с южной стороны. Первым побуждением его было бежать к северо-западу, и он стал внимательно присматриваться к деревьям, которые на северной стороне всегда больше обрастают мхом, то есть должны были бы обрастать. Но, увы! здесь этого не оказалось, ибо не все деревья росли прямо. Они клонились то в одну, то в другую сторону, и по расположению мха трудно было определить, где северная сторона. Рольф взглянул на верхние ветви омеги, вспомнив предание, которое говорит, будто омега всегда клонится к востоку; но омеги клонились в разные стороны, и нельзя было сказать, которая из них смотрит на восток.
Рольф волновался всё больше и больше. Он был юноша мужественный, но страх невольно закрадывался в его душу при мысли о том, что он находится далеко от лагеря, и голоса его не услышат оттуда. Почва в лесу была всюду покрыта сухими листьями, и на ней с трудом можно было рассмотреть следы, а потому без чьей-либо помощи он никак не мог уйти от этого ужасного источника. Голова у него шла кругом, когда он вспомнил вдруг совет, данный ему Куонебом: «Не пугайся, если заблудишься. Голод не убивает заблудившегося путника, и нет такого холода, который мог бы убить его. Убить может только страх. Не поддавайся страху, и ты выпутаешься из беды».
Вот почему, вместо того, чтобы бежать сломя голову, Рольф сел и задумался.
— Я, — сказал он себе, — весь день шёл в юго-восточном направлении от того места, где оставил лодку.
Но тут же замолчал, словно кто ударил его; он вспомнил вдруг, что целый день не видел солнца. Верно ли его предположение, что он шёл в юго-восточном направлении? Возможность ошибки была так ужасна, что могла расстроить любого человека, но Рольф сказал:
— Пусть ты ошибся, только не пугайся, и всё обойдётся. К утру небо прояснится, вероятно.
В то время, как он сидел и думал, на ближайшем дереве заворчала вдруг белка; маленькое смелое созданьице подбиралось всё ближе и ближе, громким ворчаньем выражая своё неудовольствие забравшемуся в её владения незнакомцу.
Рольф натянул лук, и, когда птичья стрела упала на землю, с нею упала и белка. Рольф положил добычу в карман, рассчитывая приготовить её себе на ужин.
Сумерки надвигались, и Рольф начал готовиться к ночлегу.
Он поспешил, пока было ещё светло, набрать побольше сухого топлива и сложил его в хорошо защищённом месте; затем приготовил постель из ветвей бальзамической сосны. Добыв огня с помощью кресала и огнива, он зажёг берёзовую кору и развёл костёр, который мигом разгорелся весёлым огнём. Нет лучшего утешения для заблудившегося человека, как горящий костёр.
Белка, испечённая в собственной своей шкуре, доставила ему вкусный ужин, после которого он свернулся клубком и заснул. Ночь прошла бы приятно и без всяких приключений, не изменись вдруг погода. Рольф проснулся от холода, так как хворост совсем почти прогорел и костёр потухал. С этой минуты он часто просыпался и подкладывал топливо.
На следующий день вскоре после рассвета послышался вдруг шум, как бы от сильного ветра, и спустя несколько минут весь лес наполнился голубями.
Рольфу приходилось теперь самому заботиться о поисках пищи, а потому он взял лук и двинулся на охоту. Счастье на этот раз благоприятствовало ему, и он с первого выстрела убил большого жирного голубя. Вторая стрела попала другому голубю в крыло, голубь забарахтался в кустах, стараясь выбраться из них. Рольф пустился преследовать его, но голубь, то взлетая вверх, то подпрыгивая среди кустов, держался всё время на таком расстоянии, что он не мог схватить его. Продолжая преследовать голубя, Рольф споткнулся и, свалившись, ударился со всего размаха о камень. Одна нога его подогнулась, и он думал сначала, что сломал её, — такую сильную боль почувствовал вдруг в её нижней части. Когда же он поднялся с земли, то увидел, что кость не сломана, но очень сильно ушиблена лодыжка. Положение его становилось серьёзным: он превратился в калеку, не мог свободно ходить.
Он убил вторую птицу и медленно, почти ползком добрался до костра. Чем дальше, тем больше овладевало им мрачное уныние при мысли о постигшем его несчастии.
«Одного человек должен стыдиться — страха!». И дальше: «Выход всегда найдётся». Вот какие мысли мелькнули вдруг у него в голове и взволновали всю его душу. Первую он слышал от Куонеба, вторую — от старика Сильвани. Да, выход всегда есть, и мужественное сердце всегда его найдёт.
Рольф очистил птиц и сжарил их; одну он съел сейчас же, другую оставил на завтрак, не думая, что завтракать ему придётся на этом же самом месте. Несколько раз, пока он сидел задумавшись, пролетали над ним небольшие стайки диких уток, которые направлялись к северу. Но вот на небе, ясном теперь, загорелось восходящее солнце, и Рольф увидел, что оно взошло на той стороне, которую он принимал вчера за запад.
Только теперь сообразил он, куда летели утки; они летели к юго-востоку, где были их кормовые луга на Индейском озере. Если бы Рольф мог ходить, он отправился бы по их следам, но нога его разболелась: она сильно опухла, и он полагал, что в течение нескольких дней, а может быть и недель, он не в силах будет ходить. Ему пришлось призвать на помощь всю силу своей воли, чтобы не упасть на землю и не расплакаться.
Тут в воображении его мелькнула снова фигура сурового, но доброго старого пионера, и он снова услышал его голос: «В то время, когда всё кругом будет казаться тебе наиболее мрачным, оставайся твёрдым, спокойным и добрым, и непременно случится что-нибудь такое, что приведёт всё снова в порядок. Выход всегда есть, и мужественное сердце всегда найдёт его».
Где же был выход для него? Он умрёт от голода и холода прежде, чем Куонеб найдёт его, — и страх снова овладел им. Только бы найти какой-нибудь способ, чтобы дать знать о себе своему товарищу! Он крикнул раза два в слабой надежде, что тихий, безмятежный воздух донесёт его крик по назначению, но лес погрузился в прежнее безмолвие, как только он перестал кричать.
Он вспомнил вдруг одну из своих бесед с Куонебом, который рассказал ему, как он заблудился однажды, когда был маленьким мальчиком. Несмотря на то, что ему было всего десять лет, он разложил костёр таким образом, что от него поднялся вверх большой столб дыма, и к нему пришли скоро на помощь. Да, таков способ индейцев; два столба дыма означают: «я заблудился», «нахожусь в затруднении».
В душе Рольфа пробудилась новая надежда. Почти ползком пробрался он в сторону от своего маленького лагеря, развёл яркий костёр и затем набросал туда зелёных листьев и гнилушек. Густой белый дым заклубился кверху и поднялся выше деревьев.
То ползком, то с трудом ковыляя, пробрался он к другому месту, на сто ярдов от первого костра, и развёл здесь другой такой же дымящийся костёр. Он сделал всё, что мог, и теперь ему оставалось только ждать.
На сучке дерева у самого лагеря сидел жирный голубь, отделившийся каким-то образом от всей остальной стаи. Рольф пустил в него стрелу, и в следующую минуту голубь был у него в руках, обеспечив ему будущий обед.
Зоб голубя, когда Рольф чистил его, оказался набитым крылатыми семенами серебристого вяза; очистив совершенно голубя, он наполнил его внутренность этими семенами, которые, как ему было известно, отличались прекрасным вкусом, а потому могли доставить некоторое разнообразие его столу.
Прошёл целый час после этого. Рольф вернулся к первому костру, который начинал уже понемногу гаснуть. Мимоходом он нашёл себе крепкую палку, чтобы опираться о неё, и тут вспомнил, как Хоаг ходил на одной ноге и двух костылях.
— О! — воскликнул он. — Вот и выход нашёлся.
Всё внимание его обратилось на то, чтобы найти себе костыли. Все деревья были полны подходящими сучьями, но все они были на недосягаемой для него высоте. Прошло довольно много времени,
