В сентябре лейтенант Макомб был назначен командующим в Платсберг, что было и разумно, и послужило счастливым предзнаменованием. Немедленно вслед за этим пришло известие, что на озере Эри одержана решительная победа, Морейвьентаун взят, а оборонявшие его английские войска полностью разбиты.
Генерал Уилкинсон наконец решил что-то предпринять и прислал депеши Хэмптону, предлагая напасть на Монреаль. По его мнению, о неудаче и речи быть не могло: город обороняют какие-то шесть сотен военных моряков, а в его армии восемь тысяч солдат, да у Хэмптона четыре тысячи. Соединившись у впадения Шатоге в реку Святого Лаврентия, они будут непобедимы.
Выглядело это достаточно убедительным. Рольф ещё не видел настоящих боёв, и ему всё больше хотелось принять участие в сражениях. Но он был слишком нужен как курьер и теперь уже назубок знал все пути в Сакетс-Харбор, оттуда в Огденсберг и Ковингтон и назад в Платсберг, а в своём каноэ он побывал во всех портах озёр Шамплейн и Джордж.
Вторую половину октября он провёл в Олбени, но дурные новости путешествуют быстро. Оказалось, что Хэмптон потребовал от Макдона разгромить гавань Иль-о-Нуа — нелепейшее требование, исполнение которого означало верную гибель всей американской флотилии на озере. Общие полученные Макдоной инструкции гласили: «Оказывайте содействие армии, но любой ценой сохраняйте превосходство на озере», и он отказался принять приказ Хэмптона.
Пригрозив ему военным судом после своего возвращения, Хэмптон отправился в поход, но под городком Шатоге его встретил довольно многочисленный отряд канадцев и преградил ему дорогу столь успешно, что он скомандовал отступление, и его армия вернулась в Платсберг.
Генерал Уилкинсон опозорился даже ещё больше. Под его командой находилась восьмитысячная армия с арьергардом в две с половиной тысячи человек. Отряд из восьмиста канадцев всё время тревожил их с флангов, и, решив сразу разделаться со столь ничтожным противником, американцы повернули назад и потерпели сокрушительное поражение. Тогда Уилкинсон отказался от похода на Монреаль, вновь переправился через реку Святого Лаврентия и остался зимовать в Шатоге.
В декабре американцам улыбнулся успех: Хэмптон был освобождён от командования.
В начале весны Уилкинсон решил захватить Лаколь — теперь сильно укреплённый плацдарм для вылазок на американскую территорию, благо до границы было пять миль.
Из разведчиков лучше всех знал эти места Рольф, но его отправили с депешами в Платсберг. Экспедиция с начала и до конца велась из рук вон плохо, а когда Уилкинсон был вынужден отступить, только благодаря Макомбу отступление не превратилось в беспорядочное бегство.
Однако худа без добра не бывает: Уилкинсона отставили, и теперь армией командовал генерал Макомб, а флотилией — Макдона.
78. Слухи и документы
Макдона получил инструкции утвердить господство своей флотилии над озером Шамплейн. И вот как он их выполнил. Британская флотилия у Иль-о-Нуа включала больше судов, и он построил верфь в Вердженсе, в семи милях вверх по реке Оттер, а в устье реки воздвиг редуты с батареями. Потом послал за Брауном, знаменитым нью-йоркским кораблестроителем, и тот согласился за два месяца спустить на воду двадцатичетырехпушечный корабль. 2 марта корабельные сосны ещё шумели в лесу, 7 марта был заложен киль, а 11 апреля, через сорок дней после того, как была повалена первая сосна, нос «Саратоги» впервые вспорол воды реки.
Столь же быстро строились и другие суда. А то, что Макдона выбрал наилучшее место для верфи, подтвердилось незамедлительно: англичане послали отряд сжечь её вместе со строящимися судами или хотя бы затопить в устье Оттера баржи с камнями и перекрыть доступ в озеро.
Но батареи, господствовавшие над устьем, отогнали англичан.
За американской победой при Чиппеве последовало поражение под Ландис-Лейном, а 25 августа англичане захватили Вашингтон и сожгли правительственные здания. Однако эти беды не только не угасили боевой дух армии, а, напротив, заставили всю страну наконец понять, что идёт война. Конгресс проголосовал за увеличение армии и обеспечение её всем необходимым, генеральский сухостой был убран в отставку, и командные посты заняли люди, успевшие за кампании двух последних лет показать, чего они стоят.
Тем временем, однако, в Европе могущество Наполеона было сокрушено, и Великобритания могла теперь прислать подкрепление своей американской армии, и в Канаду начали прибывать транспорты с закалёнными ветеранами европейских войн.
Всё лето Рольф без устали доставлял депеши — за зиму они с Куонебом построили быстроходное каноэ из берёзовой коры, рассчитанное на двух человек без груза. Оно разгонялось до скорости шесть миль в час, хотя поддержать её удавалось недолго; однако на тихой воде средняя скорость составляла пять миль в час. На этом каноэ Рольф сновал вдоль и поперёк по Шамплейну, назубок выучив все мысы и заливы. Путь по суше до Сакетс-Харбора он проделал несколько раз, из Платсберга в Ковингтон ходил в любую погоду, вновь и вновь покрывал шестьдесят миль менее чем за сутки. Много позже по его маршруту между этими городами была проложена военная дорога.
Всё же большую часть времени он проводил в канадских лесах, у северной оконечности озера Шамплейн. Чейзи, Шамплейн, Лаколь, Иль-о-Нуа и реку Ришелье он знал теперь как свои пять пальцев, а заодно и порядком поднаторел во французском языке.
Генерал Уилкинсон, конечно, и не думал прибегнуть к услугам разведчика, хорошо знающего край, по которому он повёл свою армию, а для сменивших его Изерда и Макомба столь же естественно было постараться отыскать наиболее подходящего человека, а затем положиться на его умение.
Рольф из разных мест приносил сведения, означавшие, что англичане вновь собирают армию, чтобы нанести удар по Платсбергу и Олбени.
Изерд у Платсберга и Шамплейна, Макомб в Берлингтоне напрягали все силы, чтобы приготовить врагу достойную встречу. Изерд собрал четырёхтысячную армию, но тут поразительный и губительный приказ из Вашингтона предписал ему оставить предполагаемый театр военных действий у Шамплейна и перебросить свою армию в Сакетс-Харбор, которому ничто не угрожало. Он возражал как гражданин, но подчинился как солдат, и Макомб остался оборонять озеро Шамплейн на суше, имея в распоряжении три с половиной тысячи солдат.
Едва Изерд ушёл из Шамплейна, как английские войска под командованием Брисбейна двинулись вперёд и заняли его покинутый лагерь.
Рольф, примерно определив их численность, тут же отправил Куонеба с донесением, а сам ночью ушёл на десять миль по дороге к Чейзи. За это время он успел перезнакомиться со многими обитателями здешних мест, и его всюду принимали сердечно — и не только потому, что он был разведчик и рисковал жизнью ради родной страны, но и потому, что красивый, умный, молчаливый юноша всем внушал симпатию. Давно известно, что в светской гостиной простой охотник чувствует себя свободнее простого фермера. Он умеет соблюдать спокойную невозмутимость, не смущаться по пустякам и держится с достоинством, вызывающим невольное уважение. В гостиных Рольф был истинным охотником, а потому самые именитые люди в окрестностях озера Шамплейн охотно принимали его у себя. В сентябре 1814 года он гостил у судьи Хаббла в Чейзи: уходил в разведку каждый день, а ночевать возвращался под радушный кров судьи.
И вот 12 сентября с вершины высокой сосны на лесном холме он увидел, что у Шамплейна сосредоточена армия численностью в десять, если не в пятнадцать тысяч человек, и авангард уже движется по дороге на Чейзи.
Судья Хаббл поспешно созвал испуганных соседей, чтобы обсудить с Рольфом положение и, главное, решить: «Как быть с нашими семьями?»
Кто-то один принялся с ненавистью поносить англичан:
— Помните, как они сожгли Вашингтон? А в Бланденсберге не щадили даже женщин и детей!
— Про женщин и детей всё оказалось чистейшей выдумкой, — возразил Хаббл. — А единственный
