этот барьер, была так искусно спрятана, что ощущалась лишь тогда, когда я прикасалась к нему рукой. Кроме того, различить взглядом ее было невозможно – преграда совершенно сливалась с окружающей средой.
– Надо же,– удивился Отто, толкая ладонью барьер.– Интересная штука. А ну, отойди.
Я посторонилась. Полугном отошел подальше, разогнался и всем весом прыгнул на преграду. Она мягко спружинила, и Отто отлетел назад, сбив с ног появившегося из-за деревьев Живко.
– Теперь я тебя никогда не перепутаю с восторженной девушкой. Девиц с таким весом просто не бывает, ох...– согнувшись и потирая ребра, сказал орк, когда полугном с искренними извинениями слез с него и помог подняться.
– И чего ты хотел этим достичь? – поинтересовалась я.
– Просто проверял теорию.– Лучший друг почесал лоб, на котором стремительно вспухала шишка.– Барьер оказывает противодействие, равное силе действия. Это значит, что его ничем не проломишь, кроме как магией. И то если повезет. А то может так шарахнуть, что только горстка пепла останется.
– Заманчивая перспектива,– пробормотал Живко.
– Да! – радостно подтвердил Отто.– Ты вообще красиво гореть будешь. Волосы у тебя длинные, густые... Только вонять будет сильно.
– Можно подумать, если ты будешь гореть, то не будешь вонять,– обиделся орк.
– Не знаю, но думаю, не буду. У меня защитные артефакты есть, частично от магии они уберегут.
– Они тебе не помогут,– разочаровала я полугнома.– Мы же не знаем, как барьер отреагирует на магию.
– Давай проверим! – загорелся идеей Отто.
– Не стоит,– сказал за его спиной Трохим,– не будем заранее давать знать народу за барьером, что тут маги.
– Тогда что мы будем делать?
– Ты, Ола, сейчас сядешь, подумаешь и взломаешь барьер, чтобы мы могли за него проникнуть как можно незаметнее.
– Легко сказать: взломаешь! Я без понятия, какие тут заклинания использованы. Я не смогу! Тем более незаметно.
– Все, что сделано одним, может быть сломано другим,– поучительно изрек Трохим.
– Может быть, тут даже не человеческая магия использована,– прохныкала я.– А я не специалист в чужеродных магиях.
– У вас, людей, есть специфическое свойство ломать все, руке какого бы народа это ни принадлежало,– едко сказал Отто.
– Вот уж чего я в тебе не замечала раньше, так это расистских наклонностей,– удивилась я.
– Отто прав,– заметил Живко.– Я с ним полностью согласен.
– Если мы, люди, такие плохие, то почему ты так горишь желанием на мне жениться? – окрысилась я.
– Я не говорю, что плохие,– поправился орк, расстилая передо мной свою меховую безрукавку.– Будешь садиться, садись на нее, а то застудишь себе кое-что важное. Я говорю, что люди имеют удивительное свойство все ломать, даже если строилось на века. А жениться я на тебе хочу из-за твоей жизнестойкости.
– А я-то думал, что из-за несравненной и ослепительной Олиной красоты,– сказал Трохим.– Еще и уважать тебя начал, что ты заметил то, чего остальные не видят.
– Ах так! – разозлилась я.– Значит, я уродина? Вот как?! Ну, знаете, вы сами тоже...
Пришлось сдержать рвущиеся с языка нелестные характеристики, все-таки ребята добровольно вызвались мне помочь. Обиженно пыхтя, я демонстративно уселась мимо расстеленной безрукавки и ненавидящим взглядом уставилась на барьер. Я взломаю эту проклятую преграду, чего бы мне ни стоило, чтобы спасти или хотя бы узнать о судьбе того единственного, который считал меня самой– самой красивой, милой, доброй, замечательной. А эти все пусть катятся куда-нибудь подальше. За жизнестойкость, надо же! Пусть женится на наемнице, вот уж где жизнестойкости хоть отбавляй.
Тихо переговариваясь, все ушли. Я пялилась на барьер, словно пыталась прочитать на нем разгадку его взлома.
– Я инструменты принес,– негромко сказал за спиной Отто.
– Они мне не нужны,– всхлипнула я.– Я не знаю, с чего начать.
– С начала. Посмотрим, какая здесь магия. Так, оборонная – потому что никого не пускает и противодействует вторжению, но не атакует. Иллюзия – сливается с окружающим миром, к тому же маскирует проявления магии. Кстати, помнишь, мы чертеж, маскирующий проявление магии, еще на втором курсе использовали.
Я кивнула, с удивлением обнаружив, что на лист бумаги, невесть когда подсунутый мне полугномом, ложатся окружности, треугольники и волнистые линии. Сама того не замечая, под мерное рассуждение Отто о видах использовавшейся в барьере магии, я стала примерно представлять себе ее взлом. Ведь на самом деле все просто! Достаточно знать, как сломать самые простые оборонные, иллюзионные и маскирующие заклятия, а потом только усложнить чертежи – и готово!
Над работой я просидела до вечера. Отбросив ложную гордость, разлеглась на орочьей безрукавке. Она приятно и волнующе пахла здоровым и сильным мужским телом. Рядом на плаще дремал Отто, на всякий случай оставшийся меня охранять.
– Ты чего лежишь? – спросил у меня над головой Трохим.– Все уже придумала?
– Тебя забыла спросить, что мне делать,– огрызнулась я.
– Ну, подруга, не дуйся. Я вовсе не считаю тебя страшной,– правильно угадал причину моей злости маг.– Просто нужно же было как-то подстегнуть тебя к работе. Признайся, тебе самой было интересно, почему Живко так в тебя вцепился.
– Ничего подобного.– Я решила скрыть, что друг угадал причину моего плохого настроения.– Я и так все прекрасно знаю. А лежу я потому, что так лучше думается. Кровь от ног отливает в голову, и мысли быстрее бегают.
– А-а-а, понятно. Я пришел сказать, что там Варсоня обед соорудил, есть зовет.
– Если Ола пообедает тем, что предлагает Варсоня,– пробормотал Отто, не открывая глаз,– то все ее мысли перетекут в желудок, и она заснет.
– Так что, мне не есть? – возмутилась я.
– Есть, почему же, просто первое-второе-третье и компот тебе сейчас противопоказаны, твой удел – бутерброды.– Полугном легко вскочил на ноги и облизнулся: – А я, пожалуй, пойду, набью пузо.
Я бессильно заскрежетала зубами, но решила не возражать. Лучший друг, как всегда, когда дело касалось меня, был абсолютно прав. Наевшись, я бы улеглась подремать, и мыслительный поток, который только-только начал оформлять смутные догадки в сплетение линий, прервался бы надолго.
С бутербродами и дымящейся кружкой ко мне явился барон. Он молча смотрел, как я жую, и взгляд его выражал нечто такое, что я, посмотрев один раз в его теплые зеленые глаза, больше этого делать не рискнула. Прожевав и торопливо похлебав компот из кружки, я сделала вид, что целиком поглощена работой. Рон часто и глубоко вздыхал, отвлекая меня от чертежей, но я не поддавалась. В конце концов, он не выдержал и, кашлянув, сказал:
– Ола, ты уверена в том, что ты делаешь?
– Нет,– честно призналась я.– Этот чертеж может нас пропустить за барьер так, что никто ничего не почувствует, а может и размазать по земле, разодрав на кусочки. Впрочем, я не исключаю возможности вызова парочки демонов, как побочного эффекта. Это уже как повезет.
– Я не об этом.
Я закатила глаза, но промолчала.
– Давай обратимся к властям. Пожалуйста,– почти умолял барон.– Даже мне, человеку, далекому от магии, понятно, что силы наших противников многократно превосходят наши. Зачем, пытаясь спасти своего мужа, подставляться самой? Думаешь, Ирга скажет тебе спасибо, рыдая над твоим трупом?
– Он меня оживит,– хмыкнула я,– и лично скажет все, что он думает о моей инициативе. Знаешь что, Рон? Ты, наверное, поезжай верхом и предупреди власти, а я останусь. Вдруг именно это спасет жизнь
