Доминга обернулся на вошедшего. Он был невысок для статных серафимов, с короткими седыми волосами, резкими чертами лица, узкими глазами. А еще на вкус он был противен, как пересоленный чай, Доминга чувствовал его вкус своей, особой энергией.
— Остряк. Ты не будешь нам больше докучать.
'Нам… Хм, особенность, однако. Может, я прав?', подумал Доминга как бы между прочим не придавая особого значения. Не до того было.
— Не сомневаюсь, что вас тоже ждет скорое освобождение, Наместник, — улыбнулся Доминга. — Зачем вы все-таки пришли?
— Я думал, что ты нам скажешь, кто у тебя на побегушках, изменник.
— Нет, Наместник, ВАМ это знать не к чему.
— Может это тебя заставит заговорить? — задумчиво проговорил серафим, крутя в руках небольшое украшение в виде звезды. — Узнаешь?
— Триада вздумала меня шантажировать? — прищурился Доминга. — Фантазия иссякла, как видно… Отпустите мою мать, иначе вы отсюда не выйдите. Вернее, вы выйдите, но после суда не выживите. У меня хватит сил, чтобы вас убить, — сказал он в потолок. Ясно, как божий день, что за ними смотрят.
— Ты никогда не убивал, мальчик, ты не знаешь, как это. Не сможешь, — усмехнулся Маблон.
'Не искренне, размышлял Доминга, отмечая эти факты, но откладывая на потом, — глубоко и правдоподобно. Но на ауре все отражается. Хорошая игра, а я все-таки прав. Эти слова — 'мы' вместо 'я', 'они' вместо 'мы' — ты не можешь причислить себя к Триаде!'
— А вы (ангел подчеркнул слово 'вы', имея в виду всю Триаду) убивали. И много раз. Я вижу это по энергии, исходящей от вас. Это… гадко. Они, да вы тоже возомнили себя Господом Богом, нашим Создателем. Но это не так. Вы не серафим больше, вы мелкий бес, сущность из потустороннего мира, которых я истребляю. По крайней мере, в душе вы такой.
— Заткнись, предатель! Ты предал небожителей, спутавшись с павшими ангелами! Что ты можешь понять в том, что твориться за твоими глазами, ведь видишь лишь то, что на поверхности!
— Отпустите мою мать, и останетесь жить, — повторил Доминга, и голос его звучал твердо, но не зло, в отличие от Маблона, который полыхал ненавистью. Ненависть проела его насквозь, загубив и уничтожив. — И я не шучу. Я вас убью, пусть это будет стоить мне некоторой части душу, плевать. И знайте, что даже если после моего отлучения, вы тронете мою семью или близких мне людей, вы дорого заплатите. Я вернусь, где бы не находился, и убью вас. И мне многие помогут. Это что касается одного вопроса. Наместник. Вы просто не позволяете увидеть больше, хотя я о многом догадываюсь. Вы очень хорошо играете, но все выясниться рано или поздно, но предпочтительней рано, ведь это больше спасенных жизней!
— Договориться с тобой не возможно, как я посмотрю. Ну что ж… Я знал, что ты никого не выдашь. Я думаю, что это сделает моя дочь, — Доминга нервно дернулся, но не сделал ни одного движения в сторону Маблона. — Ты же больше не нужен. Ты слишком долго дразнил нас, ничтожная сошка. Ты и не представляешь, на что мы способны. Надеешься на свою уникальную способность вновь отрывать свой канал? Против Триады тебе не устоять… Ты обернешься пылью раньше, чем поднимешь крыло. Смерть и забвение ждет тебя за этими стенами. И я не запугиваю тебя, я говорю, как мы сделаем. Прощай, Элергост СанРан Доминга… очень жаль, — последнее он проговорил так тихо, что даже Эл не расслышал этих слов.
И все же, в устах наместника его имя прозвучало как насмешка, а может и ругательство.
— Мятеж не прекратится! Поймите наконец, вы делаете только хуже себе, скрывая истину! — воскликнул Доминга в спину уходящему серафиму, когда дверь камеры захлопнулась. — Даже если от моих слов погаснет солнце, я не допущу заблуждений небожителей, ни на счет себя, ни на счет вас, ни на счет Триады, — сказал он тише, чтобы Маблон его не услышал, зато услышали другие.
'Зачем он пришел ко мне?', размышлял Доминга. 'Ясно же что на такие дешевые трюки я не куплюсь, я знаю Закон, как никто. Нет оснований брать под стражу ни Рионолан, ни Шилоена. А такие украшения создать — как плюнуть. Старый, измученный серафим, не видящий выхода. Бедный Маблон, зря я сказал ему про беса, совершенно. Но его реакция более чем доказательство! Да, плотно они его прижали… Хм, надо подумать… Каждое движение и слово, на которое я его спровоцировал… он пытался что-то сказать, наверняка…'
Несколько минут спустя три суровых архангела пришли забрать его. Доминга не сопротивлялся их жестким рукам и сильной хваткой. Он собирался бежать чуть позже.
Свет поначалу казался ему очень резким, ведь в том помещении был сумрак, но глаза Эла быстро привыкли к солнечному свету вновь, а почувствовал свежий воздух и запах чуть влажной коры, он почувствовал себя счастливым. Счастливым от того, что эти ощущения будто предзнаменуют его свободу от Законов Наместника. Доминга настолько погрузился в окружающую природу, что заметил, что они уже на центральной площади Города лишь тогда, когда камень под ногами запульсировал. Доминга поднял голову, в последний раз любуясь величием сооружений живого камня и дерева, где все так гармонировало… В людском мире такой гармонии нет, и её ему будет нахватать, но свобода того стоит.
Обведя взглядом наскоро выстроенные трибуны, где расположились большая и взрослая часть населения города, Эл заметил знакомые лица, небожителей его восстания. Его подвели к наскоро выстроенному помосту, где размещалось некое подобие алтаря из камня, куда ангела прикуют цепями. Доминга видел эти цепи, и невольно ужаснулся, не чувствуя жизни в металле. Да, Триада постаралась на славу, желая сделать казнь как можно показательнее.
Напротив помоста на небольшой трибуне восседала она самая в полном составе из двенадцати советников-серафимов. Маблон гордо расположился между ними. Триада представляла Большой совет. Там же, в полном составе был и два Меньших совета, состоящий из херувимов и престолов. Странная тематика у Наместников всех поколений, подумал Доминга, сплотить вокруг себя лишь преданный и самых сильных серафимов, кажется на первый взгляд ровесников, на самом же деле они куда старше, чем Маблон, и конечно слова ему не скажут против, ведь благодаря семье Наместника забрались на такую высоту. А межу тем действительно мудрые небожители не имеют никого права голоса. Обидно мне и за них. Но есть и потайное дно… Эти 'ровесники', которые за 'чужой счет' оказались на вершине, сейчас всем и заправляют. Получается, он сам вырыл себе яму, пытаясь за счет этих дяденек упрочниться на вершине, а получилось…
— Жители Летающего Города! — проникновенно начал Наместник давно отрепетированным нежным голосом, каким обращался лишь к публике. В действительности же этот скрипучий и противный голос многие, кому довелось слышать Маблона без притворов, не раз вспоминали с отвращением.
Доминга его не слушал. Он шарил своим сознанием по трибунам в поисках знакомых откликах. И Ромон (серафим) с Лионом не замедлили откликнуться. Установив прочную связь между их сознаниями, Доминга одновременно продолжал поиск других и разговаривал с уже найденными.
— 'Неужто вы из-за меня не стали праздновать?' — с горечью спросил Эл у Лиона.
— 'Шутишь? Праздновать!' — нервно откликнулся Филон, вместе с другими уже завязанный в один узел телепатии. — 'Да мы лишь узнали, что тебя схватили, бросили все!'
— 'Стоило беспокоиться…' — мысленно пожал плечами Эл.
— 'Да стоило!' — огрызнулся Митеной (сила). — 'Доминга, ты очень хороший друг, отличный учитель и чертовски прекрасный лидер, но со своей привычкой одиночку лезть в самые опасные передряги ты нас всех достал!'
— 'Вы не обязаны… Сейчас главное не допустить раскола в наших рядах…'
— 'Вот если твой побег прямо из-под носа у Триады удастся, тогда все будет просто отлично. Никто в тебе и твоих теориях не усомниться. А для успешной партии тебе нужно помощь, наша помощь', — заявил Ним.
— 'Ты чертовски заносчив стал, Эл', — добавил Ромон. — 'Может, это власть вскружила тебе голову? Или сила, которой ты добился?'
— 'Ромон, ты явно переволновался, ведь ты уже мыслить нормально не можешь!' — воскликнул Доминга. — 'Но вы поймите, вы должны остаться вне подозрений. Триада до сих пор не знает точного состава, и это нам на руку. К тому же, публичное противостояние поставит вас перед опасностью изгнания, как меня, ну а во-вторых, это не наш стиль. Мы не опустимся до его уровня, и дешевыми трюками брать
