Градуса три вниз по шкале, зато пульс подскочил. Еще одно техно-магическое детище сказало мне, что зафиксировало только что слабую активность некоторых отделов головного мозга. Она словно думала, чем же она может мне помочь.
— Я не знаю, что я делаю… мучаю тебя! Зачем?! Может, это неправильно. С чего я взял, что я могу что-то изменить?! Я запутался… все мы запутались… Легор, Элергост — вот кому нужна помощь, а я тут тебе жалуюсь! Бедные ангелы… Лия, зачем они тоже лезут в эту кашу? Зачем? Зачем это все?
Она молчала, она не могла мне ответить. Но я и не ждал.
Прошло около часа, может, чуть больше, трудно ориентировать в темноте. Тихое шуршание, жужжание приборов уже перестало выделяться, мои уши привыкли к ним. Глаза — освоились в темноте, несмотря на полное отсутствие света, слабых зеленоватых лампочек было достаточно, чтобы начать различать контуры предметов.
Я настолько отвлекся, что перестал даже замечать шум за стеклом. Прошло наверное много времени, я не знаю точно, сколько. Но явно — много. Я бы посидел здесь еще, просто помолчал, смотря на ту, что в этом сумраке видеть не мог. И такими темпами меня точно бы начала есть совесть за то, что я сейчас тут прохлаждаюсь, а не пытаюсь создать лекарство! Так мне и надо, страдальцу хренову! Расслабился, вот и получай по мозгам!
Со слов прорицательницы Эдиты Ньютон
Конечно, если я понимала, зачем Эл сделал все это, это отнюдь не причины рассказывать это кому-то. Да и как же я могла не понимать, что с ним происходит? Но и сделать ничего не могла.
Я испугалась, увидев, что он изобразил на стене своей кровью… Я бы предпочла вообще никогда не видеть и не вспоминать об этом. Я меня был приказ — этакая ненавязчивая просьба — найти Домингу и передать это видение. Я это сделала. Потому что даже если бы он не был таким страшным, не послушаться его просто невозможно. Умеет он просить…
Я как и все думала, что Эл не сможет справиться с видением. Он по всем законам должен был отдать концы этой ночью, так и не проснувшись, не выйдя из транса. И почему же я все-таки это сделала? Хотите знать? А вам лишку не будет?!
В какой-то мере я была благодарна Зазе, что он оградил меня от ругани Легора, от его расспросов. Но мне нужно было попасть к ангелу, и на это было целых две причины.
Во-первых, я единственная из пифий, кто сейчас в состоянии вытащить сородича из транса. На случай если повторно Эл не проснется, он сейчас в таком состоянии, что постоянно пребывает между бредом и явью, его сон очень тесно перекликается с реальностью. Из этого состояния его надо вытащить не позднее завтрашнего дня. Раз он выжил, даже сумел уже проснуться один раз и оставить себе напоминание — значит, он один из нас. Шанс такого поворота событий был ничтожно мал, но уж коль так случилось, теперь ему нужна моя помощь в развитии способностей.
Во-вторых, и наверное, в самых главных сейчас, надо было протащить ангела к его 'напоминалке', к рисунку его самого в будущем, как бы он или кто-то там не противился. От этого зависит, напрасно ли мы все это проделали, зря ли страдал и он сам, и Оз со всеми остальными.
Когда я летела сюда, я даже представить не могла, под каким предлогом я могу уговорить ангела провести такой обряд. Он ведь прекрасно знал, чем это может обернуться, и я считала что, он достаточно здравомыслящий небожитель, чтобы послать меня с таким предложением. Я и представить не могла, что он сам такое предложит! Неужели достаточно просто пустить слезы в его присутствии, что уговорить на авантюру? Черт знает что…
Выбраться из палаты до глубокой ночи не представлялось возможным. Потом, когда Заза будет несколько занят, а в коридорах станет пусто… идеально бы было — раннее утро, когда уже никого нет, или еще никто не вернулся. Врачи заняты ранеными, остальные отдыхают. И до обеда все будут спать.
Но до того времени я не выдержала, встала раньше. Никого снаружи не было, если Заза меня все же застукает, совру, что хотела прогуляться до известного места.
Но до палаты ангела, — я видела мельком, пока Заза за руку тащил меня, куда его отнесли, — я добралась без приключений. А вот дальше… с самой дверью пришлось повозиться: они её запечатали на совесть. Главное — что бы Эл от той дряни, что его по наставлению Зазы накачали, отошел! Я не смогу его на себе протащить весь коридор, и уж тем более вместо него не смогу смотреть и вспоминать!
К тому времени, как я сподобилась аккуратно подковырнуть общую матрицу заклинания, — а я колдунья плохая, сразу скажу, — ангел действительно прочухался. Я только заглянула к нему в палату, как он моментально поднял на меня немного одурманенные, словно сползающиеся в кучку глаза. Надо же! Даже в сидячем положении! Отрадно…
О чем я думала, пытаясь им манипулировать? Во что я ввязалась? Как будто меня спросили! Ка-а-а-ак же! Мы — пифии, мы можем только следовать знакам судьбы, у нас практически нет собственной воли. И если мы должны использовать кого-то в своих целях, тут уже не до возгласов совести! Он может и подождать.
— Эл?
— Эдита… что ты здесь делаешь? — выдохнул ангел, одной рукой удерживая себя в сидячем положении, другой — схватился за больную голову, закрыв волосами пол-лица. И бледный, как немочь, губы трясутся. Это я поспешила с выводами, что он уже в норме. На этот раз Заза сдержал свое слово, накачал по самые остроконечные уши! Как бы ангелу потом еще хуже не было, после отката-то.
— Спасаю тебя, — я подошла ближе, как раз вовремя, чтобы не дать ему навернуться вперед. — И всех остальных заодно.
— Ты догадалась…? — он схватился за меня, как за спасательный круг, мне даже стало больно, так сильно он вцепился в меня своими длинными чуткими пальцами.
— Я же пифия! Ты встать можешь? У меня банально не хватит сил тащить тебя на буксире!
— Я попробую…
Он старался, честно, но видимо, в голове у него был полный сюр, потому как его шатало как чахлую березку в урагане. Он хоть и солидно отощал среди всех этих стрессов и переживаний, да еще и от недавних травм не оправился, а тут новые… короче, одни кожа да кости, но почему-то от этого он легче не стал! Или это я такая слабая? Может, врачи правы, и для здоровья полезно иногда в спортзале попотеть?!
— Стой… — прошептал он, едва мы дошли до двери. Стыд и позор! Каких-то два жалких метра! Доминга схватился за гладкий косяк, прислонился к нему лбом, спасая себя от падения вперед или назад. Я же держала его, чтобы он не свалился в сторону.
— Эл, надо идти. Я знаю, что тебе плохо, но надо! Потом будет бесполезно!
— Я знаю… он мне сказал об этом. Но я не могу… я сейчас просто умру! — он закашлялся, его трясло, как под большим напряжением.
Я руками даже через ткань рубашки чувствовала, как горит его тело. Нет, это не просто жар, это опять пробуждается огонь. И это не есть хорошо. Еще одного приступа он точно не выдержит.
— Эл, послушай… тебе надо успокоиться. Сосредоточится… ты помнишь, какой воздух? Вспомни его, и не дай огню опять вырваться. Иначе он тебя сожжет.
— Я знаю… не мешай! Они что-то сделали с моей памятью…
— Блоки?
— Они все равно сломались уже… сейчас это только мешает! — он легонько стукнулся головой о стену. — Мне не столько физически плохо, сколько голова болит… дай мне пару минут, я попробую…
Что он попробует, он не сказал, но тут же свалился на меня парой мешков сахара, больших таких. Похоже, потерял сознание… какого лешего! Но нет, глаза открыты, хотя и зрачок неимоверно расширенный. От чего такое бывает? Я не помню, или даже не знаю.
— Доминга!
И заткнулась, зачаровано наблюдая за метаморфозой его глаз — смотрела, как зрачок покрыл всю темно-оранжевую радужку, словно бы вывернулся наружу, и теперь куда-то мимо меня, — и свала богу! — смотрели два черных провала.
Он с ума сошел! В таком состоянии и взывать ко второй сущности!
