Ему вспомнился взгляд, которым она одарила его в лесу и его невольно передернуло. Он подумал, каково это родителям каждый день смотреть в такие глаза. И решил, что это, конечно, ужасно, но все равно не повод, что бы бросить собственное дитя.
А может она просто потерялась и родители ищут её уже который месяц не находя себе места?
Оллавиэль поймал себя на мысли, что сейчас впервые задумался серьезно о своей невольной попутчице. Он ведь даже имени её не знает. Как он будет искать её родителей?
От раздумий его отвлекли башни родового замка, показавшиеся в дали. Он пустил коня скакать ещё быстрее и остановился уже у самых замковых ворот, которые перед ним спешно открывали.
Девочка почувствовала, что лошадь остановилась, и вылезла из-под плаща. Оглянувшись вокруг сонным любопытным личиком, она задала вопрос:
— Домой?
— Да, вот мы и дома, — сам не зная, почему так тепло ей улыбнулся эльф.
Девочка улыбнулась в ответ, и, будь он проклят, но в этот момент у неё в глазах что-то сверкнуло!
— Господин! Господин!
Слуги сбежались, как саранча на последний метр пшеничного поля! Каждый пытался ему что-то объяснить и в итоге получался полный бедлам.
Его маленькая спутница очень испугалась такого шума, и он чувствовал, как она дрожит всем телом у него под плащом.
— Молчать! — рявкнул он лишь бы прекратить этот бедлам.
Девочка под плащом вздрогнула и затихла. 'Испугалась' — сообразил Оллавиэль.
— Лиаминиэль, — обратился он к своему дворецкому и остановился, увидев, как вытянулось его лицо. Проследив за его взглядом, он увидел два зеленых глаза, с интересом изучающие все округ и невольно улыбнулся. Снова.
Нет, определенно, эта девочка плохо на него влияет!
— Лиаминиэль, — спокойным голосом снова привлек к себе внимание хозяин замка. — Тебе есть, что мне сказать?
— Госпожа Аллистериэль. Она очень волновалась за вас… Вы пропали без вести, и никто не знал, что и думать…
— Благодаря этой молодой особе, которую вы все так сверлите взглядами, я таки вернулся домой вовремя! — перебил его Оллавиэль, уже стоя на твердой земле и одной рукой держа малышку за руку.
— Но господин! Простите великодушно, что приношу вам дурные известия, но госпожа…
Его снова самым наглым образом перебили. На этот раз для разнообразия истошный женский крик.
— Снова схватки, — сказала старая кухарка, а сердобольная горничная, стоящая рядом расплакалась.
Оллавиэль не помнил, как оказался на верхних этажах, как вломился в комнату жены, до смерти перепугав врачей и акушерок, и точно не смог бы объяснить, какого лешего он приволок с собой подмышкой девчонку.
Да и не думал он об этом. Там, в страшных муках умирали его жена и ещё не родившаяся дочь. Аллистериэль, его любимая прекрасная жена, сейчас не была похожа даже на бледную копию самой себя.
Она переволновалась, пока его не было, и схватки начались преждевременно. Ни она, ни ребенок не были готовы. И вот, ребенок выходил вперед ногами, и это практически разорвало её пополам.
Врач объяснил, что ребенок уже мертв. Сколько ещё осталось его супруге — неизвестно. Но смерть станет для неё избавлением. К сожалению, семья не сможет с ней проститься. Аллистериэль уже практически совсем обезумела от боли, и только чудо смогло бы вернуть ей рассудок хоть ненадолго. К сожалению, медицина такого чуда сотворить пока не может.
Неожиданно, Оллавиэль дал знак врачу молчать. Что-то вокруг изменилось, и он не сразу понял, что. А когда понял, сразу бросился в комнату к жене. Она больше не кричала. Он представил себе худшее. Неужели Аллистериэль умерла?!
Но к счастью, она лежала на кровати и смотрела на него абсолютно ясными глазами. Дыхание было тяжелое и прерывистое, но она смотрела на него осмысленным взглядом. Ещё больше его поразил тот факт, что девочка, которую он привез собой из лесу, сидела у изголовья его жены, положив одну руку ей на лоб, и плакала.
— Подойди дорогой, у нас мало времени. Я чувствую, долго она не сможет унимать мою боль.
Как под гипнозом он наклонился к умирающей супруге.
— Прости меня, родной! Я не уберегла нашу дочь…
— Ты не виновата!
— Возможно! Послушай меня, возлюбленный супруг. Береги наш дом и наш род, заботься о нашем сыне, не оплакивай меня слишком долго, найди себе достойную супругу и живи дальше!
— Я люблю тебя, Аллис, — нежно обратился он к супруге так, как обращался только тогда, когда они оставались наедине.
— Я тоже люблю тебя, Олли!
— Как мне жить без тебя?
— Олли…
Она больше ничего не успела сказать — её тело забилось в конвульсиях. В судорогах забилась и девочка, не успевшая разорвать контакт. Оллавиэль, несмотря на горе, среагировал мгновенно — подхватил на руки ребенка и отнес в сторону. В тот вечер в сознание она так и не пришла.
. . .
Со смерти Аллистериэль прошло уже почти четыре дня. Оллавиэль оплакивал супругу, и, казалось, помешался в своем горе. Он не позволял похоронить ни её, ни мертвую дочь, которую из покойницы, к слову сказать, пришлось просто выдирать, не покидал спальню покойницы, и практически не спал.
Туда же, в спальню ему приносили еду, хотя он практически ничего не ел…
Неизвестно сколько бы продлилось такое его состояние, если бы он не случайно услышанный разговор двух служанок, в саду под окнами спальни. Они как раз собирали листья и болтали о своем, о женском. Косметика, тряпки, мужчины… Обычный женский треп.
Сами понимаете, на таком фоне особо не погорюешь. Особенно его достали разговоры типа бедный хозяин, как он теперь и так дальше. Наконец, терпение его иссякло, и он пошел к окну, что бы разогнать болтливых слуг, но тут услышал то, что заставило его передумать:
— … а я тебе говорю, дочка это евойная! — вещала немолодая служанка, в переднике и чепчике.
— Да где ж ей взяться дочке то? — удивлялась, правда наигранно, вторая служанка, явно по моложе.
— Ясное дело, нагулял на стороне…
— Да как он мог её нагулять, если он жену свою так любит, что скоро сам возле неё сляжет?! — недоумевала теперь уже искренне вторая служанка.
— А может случайно, где вышло? По пьяни! — назидательно подняла вверх палец служанка постарше.
— Ну, разве, что так! — согласилась с ней 'коллега'. — По пьяни все бывает.
— Дуры вы! — вклинился в разговор голос разума в виде дворецкого. — Ну, какая она ему дочь? У всех эльфийских полукровок волосы светлые, а глаза голубые!
— А у этой волосы черные как ночь! — всплеснула руками служанка в передничке.
— А глаза! — схватила её за руку вторая служанка. — Ты глаза то видела?!? Не глаза, а глазищи! На пол лица!
— А зеленые! Батюшки, просто до жути! — эмоционально воскликнула служанка по старше.
— А смотрит то как! — вклинился в разговор дворецкий. — Будто насквозь тебя видит!
— Точно-точно! — поддакнула служанка по моложе.
— Ох, помяните мое слово, не к добру у девки такие глаза! — поучительно начала было рассказывать служанка в передничке, но дворецкий её неучтиво перебил.
