Никого. Все ушли. На улицу выглядывать мне не хотелось. Поэтому я просто прикрыл ворота и закрыл на задвижку, стараясь не шуметь.
Когда я зашел, отец вышел из своей комнаты, видно, разбуженный стрельбой. На его вопрос, где я был, ответил, что выходил во двор. После чего велел мне больше не выходить.
Я долго не мог уснуть, думая о происшедшем.
Глава 2
Утром следующего дня военные провели на нашей улице зачистку. В дома они не заходили. Только прошлись по нашему району, проверяя пустующие дома и прилегающую к ним территорию. Сосед спросил у них, что случилось. Те ответили, что вчера они заметили в этом районе боевиков. Двоих они уничтожили, а один из них скрылся. Ага, подумал я, где, интересно, были эти двое? Я их почему-то не видел. Видимо, им надо было пустить страху. Мол, вот они какие, федеральные войска. Каждый день убивают боевиков! Главное, что не узнали, кто был 'скрывшийся'.
Об этой истории я никому не рассказывал. А вот про то, что время как-то меняло свой темп, я и думать забыл. Это, посчитал я, было скорее временным помешательством. Мне нравилось все таинственное, неизведанное и мистическое. Я старался не пропускать ни один фантастический фильм. Однако во мне было и немало скептицизма. Чему-нибудь необъяснимому мне было свойственно всегда находить логическое объяснение. В данном случае я поступил также.
В середине октября я перешел в другую школу, поскольку наша не работала с начала учебного года. Не знаю, с чем это связано. Такое часто бывало. Нельзя сказать, что я так рвался к познаниям. Скорее, мне хотелось перемен. Новая школа, новые знакомства, новые друзья. Здание школы восстановили недавно, и оно было намного больше, чем наше. Один его вид притягивал к себе. Учеников там тоже было много. Это была единственная восстановленная школа в нашем районе, поэтому считалась престижной. Вопреки моим ожиданиям, на новом месте мне начинало нравиться все меньше и меньше. Я никак не мог влиться в новый круг. Я там был чужим среди чужих. В этой школе большая часть учащихся знала друг друга. Меня же воспринимали как белую ворону.
На площади 'Минутка' дали свет. Нам еще не дали. Я очень надеялся, что скоро дадут. У нас был генератор, работающий на бензине. Включали мы его редко, поскольку на него приходилось тратиться. Включать его мы старались по мере острой необходимости. Например, когда матери надо пылесосить, или постирать в стиральной машинке. Телевизор мы могли смотреть через автомобильный аккумулятор. Провод от телевизора тянулся в капот нашей машины. Правда телевизор был маленький и черно-белый. Меня он устраивал. Лучше, чем ничего. Но смотреть его в любое время не было возможности: отец либо часто выезжал куда-нибудь на своей машине, либо все время смотрел новости и телепередачи про Чечню (которые я недолюбливал). Я предпочитал смотреть голливудские фильмы и развлекательные передачи.
В последнее время участились боевые действия. Раньше они предпочтительно шли где-нибудь в горах, теперь же они разворачивались в городе.
Наконец, на нашей улице провели электро-проводку. Оставалось ждать, когда дадут электричество. Почему-то с этим затягивали. Почти каждый день кормили нас обещаниями, что вот уже завтра дадут. Я возненавидел Горсеть и проклинал их на чем свет стоит. И не я один.
Зимой мы завели котенка. Ночью, возвращаясь с матерью от соседей домой, мы услышали мяуканье. На улице было холодно, снег под ногами хрустел. Стоял сильный мороз. Так как котенка не было видно, мать позвала его. Тот стал мяукать громче и требовательнее. Мяуканье доносилось за автобусом наших соседей. Зайдя за автобус, мы увидели маленького рыжего котенка, прижавшегося к колесу и дрожащего от холода. Нам стало его жалко, и мы забрали его домой. Котенок оказался мальчиком. Шерсть во многих местах у него выпала. Мать боялась, что у него лишай. Но выкидывать его обратно на улицу она не собиралась. Котенка покормили, а следующий день искупали. Мать нарекла его Чижиком. До войны у нас был кот с таким же именем. Он от чего-то отравился и умер. Чижик несколько дней не мог отогреться. Каждый день лежал на печке. Через какое-то время он ожил, стал играть, ласкаться. А весной начал обрастать шерстью. Видно, никакого лишая у него не было. Наверное, шерсть выпала из-за холода. Не найди мы тогда этого котенка, он бы так и умер на улице от стужи.
В декабре дали свет. Это был настоящий праздник для меня. Теперь не надо будет портить глаза чтением перед горящей свечкой. Телевизор я мог смотреть хоть весь день напролет, так как у нас в доме было четыре телевизора. Каждый в доме мог посмотреть то, что ОН хочет.
Освещать улицу, или хотя бы свой двор, никто не смел. Это было все равно, что стать открытой мишенью. Отец даже в доме не давал лишний раз включать свет, чтобы с улицы не было видно.
Наш магазинчик был уже готов. Отец начал работу. Мать с братом занимались непосредственно торговлей. Работа в первое время шла плохо. В немирное время мало кто интересовался техникой. Отец старался делать оптовые закупки в Хасавюрте всего необходимого, что бы пользовалось большим спросом. Выручки хватало в основном для продуктов питания. Мы надеялись, со временем бои стихнут, и начнется мирная жизнь.
Новый год. Федеральные войска празднуют. На улице все небо стало светлым от запускаемых ракетниц. Помимо них, слышалась стрельба и взрывы. Но это не военные действия. Так войска справляют праздник. А нам не до праздника. Снаряды и пули, летящие над крышей, могут в любой момент задеть нас. Я вышел на улицу поглядеть на 'салют', но пуля, со свистом отрикошетившая от крыши соседнего пустующего дома, заставила меня тут же зайти обратно. Еще чего доброго какая-нибудь пуля или снаряд угодит в меня. Обычно в праздничные дни военные не обходятся без выпивки. И тогда — жди беды. Немало было случаев, когда выпившие военные творили беспредел, а когда на них пытались пожаловаться, они просто напросто устраняли проблемного человека. Если же каким-то образом кому-то удавалось докричаться до суда, военного оправдывали, и даже награждали ордером героя. Вот так-то! Справедливость российских законов не знает границ!
В новой школе занятия не проводились уже два месяца. Если бы только занятия. Саму школу закрыли. Говорили, что временно. Когда откроют — никто не мог сказать. Я решил вернуться в свою старую школу. В новой мне все равно не нравилось. Не мое это место. Тем более я стал скучать по своим одноклассникам.
Опять же, под предлогом того, что мне нужно учиться, я перебрался в свою старую школу. Завучу не очень нравились мои путешествия из школы в школу, но все же она меня приняла обратно. По натуре она была строгой, хотя меня любила. Не знаю за что. Благодаря ей, меня не исключили из школы после одного случая, произошедшего до войны. Это, можно сказать, было недоразумение. Я как-то принес в школу газовый баллончик. Баловаться им, брызгая из него направо и налево, я не собирался. Просто один старшеклассник захотел у меня его купить. Сделка состоялась. Придя на следующий день в школу, я обнаружил, что там витает какая-то паника. В коридоре почти никого не было. Если кто и появлялся, то быстро пробегал мимо, прикрывая руками лицо. Я стоял как ошпаренный, не понимая, что здесь происходит. И тут до меня дошло в чем дело. Лицо мое начало щипать. Я вспомнил про газовый баллончик. Должно быть, тот старшеклассник прыснул им в коридоре.
Тут же ко мне подошла завуч вместе с моей классной руководительницей и сказала, что меня хочет видеть директор. 'Ну вот, — подумал я. — Кто-то на меня настучал'
Кабинет директора был скромный на вид. На столе перед ним лежали охотничьи ножи, кинжалы, патроны и даже граната. 'Вот, смотри, — сказал он мне, указывая на свой трофей, — с кем мне приходится иметь дело'. Кроме меня, директора и завуча, в кабинете находились еще два моих одноклассника, стоявшие у стены с опущенными головами. Они, кстати, тоже были со мной в тот день, когда я продавал тому старшекласснику газовый баллончик. Я подумал, на меня настучал кто-то из них, но уже после они рассказали мне: на них всех настучал кто-то другой. Этот кто-то предпочел остаться неизвестным.
'Итак, Хамзатов, ты знаешь, зачем ты здесь?' — спросил меня директор. Честно говоря, я не совсем понимал, зачем вызвали именно меня. Ведь не я распылял в коридоре слезоточивый газ. Где же тот старшеклассник?
