Горькая сладость

майонезом из холодильника, выкидывая скипидар и другие горючие вещества, которые нельзя перевозить, высыпая из цветочных горшков землю вместе с погибшими растениями, разбирая шкафы и откладывая старые вещи для Армии спасения. На третий день приехали тягачи и погрузка началась. На четвертый день Мэгги двадцать четыре раза поставила свою подпись в разных документах и передала ключи от дома новым владельцам. На пятый день она вернулась в Дор-Каунти и увидела, что дом Хардинга преобразился.

Снаружи покраску уже закончили, леса убрали. В своем новом одеянии подлинных цветов викторианской эпохи дом Хардинга выглядел великолепно. Поставив чемодан на землю, Мэгги пошла по дорожке, улыбаясь и иногда от восхищения прижимая ладонь к губам, жалея, что никто не может разделить ее восторг. Она посмотрела на бельведер, потом ее взгляд опустился ниже, на оконные карнизы, затем опять метнулся вверх — на вычурные фронтоны, и снова вниз — на широкое парадное крыльцо. Малярам пришлось выкорчевать разросшийся возле фундамента кустарник, чтобы освободить решетчатое основание крыльца. Она представила себе, как в жаркий летний день под крыльцо будет лазить кошка — поспать на прохладном грунте. Мэгги направилась к берегу, чтобы оттуда рассмотреть дом сквозь полуобнаженные клены, ярко-оранжевые листья которых шуршащим ковром покрыли лужайку. Обойдя дом, она вошла внутрь через кухню, где гладкие белые пустые стены, казалось, ждали, когда на них повесят полки.

Запрокинув голову, Мэгги крикнула:

— Эй!

— Привет! — ответил мужской голос. — Я здесь, наверху!

В одной из комнат, на доске, перекинутой между двумя стремянками, стоял человек и шлифовал наждаком оштукатуренную стену. Его одежда была обсыпана побелкой.

— Привет, — удивившись, произнесла Мэгги. — А где братья Лавитски?

— У них какая-то срочная работа в другом месте. А я — Нордвик, штукатур.

— Я — Мэгги Стерн, хозяйка.

Он вновь задвигал наждачной бумагой.

— С каждым днем дом становится все красивее.

— Несомненно. Когда я уезжала, здесь не было отопления, стены на кухне еще не привели в порядок, а ванную и запасной выход только начинали строить!

— Ага, здорово! Водопроводчик в начале недели доставил печь, и ее установили в тот же день. Да, между прочим, сегодня утром что-то привезли из Чикаго. Мы попросили их поставить все в жилую комнату.

— Хорошо, спасибо.

Мэгги помчалась вниз по лестнице, чтобы поскорее посмотреть на антикварную мебель для большой гостиной. Это был один из тех моментов в жизни, когда кажется, что все замечательно, а будущее прекрасно. Мэгги просто необходимо было с кем-то поделиться своей радостью.

Она позвонила Бруки.

— Ты обязательно должна прийти ко мне! Дом уже покрасили снаружи и скоро начнут красить внутри. Я только что вернулась из Сиэтла — я продала свой старый дом. Из Чикаго привезли антикварную мебель... — Мэгги остановилась, чтобы перевести дыхание. — Придешь?

Бруки согласилась разделить с ней радость, но ей пришлось тащить с собой Крисси и Джастина, которые принялись обследовать огромные пустые комнаты и прятаться в шкафах, пока их мать и Мэгги совершали короткий обход. Нордвик в этот день уехал. В доме было тихо, пахло сырой штукатуркой и клеем для кафеля. Подруги прошлись по всем комнатам второго этажа, попав в конце концов в бельведер. Они стояли в теплом пятне солнечного света, снизу доносились детские голоса.

— Прекрасный дом, Мэгги.

— Да. Думаю, мне здесь будет хорошо. Я так рада, что ты тогда заставила меня прийти сюда.

Бруки медленно подошла к окну, повернулась и уселась на низкий подоконник.

— Я слышала, ты пару недель назад встречалась с Эриком.

— О, Бруки, и ты туда же!

— Что значит и я туда же?

— Моя мать чуть не сошла с ума из-за того, что мы с Эриком вместе ездили в Старджион-Бей на заседание правления.

— А-а... Об этом я ничего не слышала. Ну так что произошло? — озорно ухмыльнулась Бруки.

— Бруки, честное слово! Ведь это ты внушала мне, что я уже взрослая.

Бруки пожала плечами.

— Я просто спросила.

— Нет, кое-что действительно произошло. Я получила разрешение на открытие гостиницы типа «Ночлег и Завтрак».

— Это я уже знаю, хотя моя лучшая подруга даже не удосужилась позвонить мне и рассказать.

— Прости! Я закрутилась, как сумасшедшая — ездила в Чикаго, потом в Сиэтл. Не могу передать тебе, как я рада, что получу свои вещи. Как только у меня появятся сковорода и ведро, я уеду от матери.

— Так плохо, да?

— Мы ладим ничуть не лучше, чем в то время, когда я училась в школе. Знаешь, она даже не пришла посмотреть на мой дом.

— Извини.

— Что у нас за отношения такие? Я ведь ее единственная дочь. Мы должны быть близкими людьми, но иногда, клянусь, Бруки, она ведет себя так, будто завидует мне.

— Чему завидует?

— Не знаю. Моим отношениям с отцом. Моим деньгам, этому дому. Тому, что я моложе нее. Она какая-то черствая, и я ее не понимаю.

— Уверена, что скоро она придет. И другие наверняка придут. В Рыбачьей бухте все говорят про этот дом. Лоретта Макконелл хвастается, что ты собираешься назвать гостиницу в честь ее предков и что ты даже покрасила дом в первоначальные цвета. Смотришь на него — и будто переносишься в прошлое. Он просто великолепен.

— Спасибо. — Мэгги присела рядом с Бруки на подоконник. — А знаешь... — Она оглядела оштукатуренные стены и прислушалась к эху детских голосов. — Когда я смотрю, как он меняется, как появляется что-то новое, у меня тут, — Мэгги надавила кулаком чуть ниже груди, — возникает какая-то пустота из-за того, что мне не с кем разделить свое воодушевление. Если бы Филлип был жив... — Она опустила руку и вздохнула. — Но ведь его больше нет, правда?

— Правда. — Бруки встала. — Ты все сделала сама, и нет в городе человека, включая и твою мать, который не восхищался бы тобой. — Она шутливо ткнула Мэгги локтем в бок.

Мэгги благодарно улыбнулась.

— Спасибо, что пришла. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Взявшись за руки, они не спеша отправились разыскивать детей.

И в последующие дни, наблюдая, как преображается дом, Мэгги время от времени опять ощущала какую-то пустоту, особенно по вечерам, когда рабочие уходили и она в одиночестве бродила по комнатам, жалея, что не с кем поделиться своими успехами. Она не могла звонить Бруки каждый день — той хватало собственных семейных забот. Зато часто приходил Рой, но радость от его присутствия несколько омрачалась тем, что с ним никогда не приходила Вера.

На кухне повесили полки, крышки столов покрыли жаростойким пластиком, в новой ванной поставили старинные краны и наконец-то подключили воду. Из Сиэтла прибыла мебель, и