сунула их на место. Эрик забрался в машину, положив рядом с собой на сиденье серебристый пакет. Мэгги непроизвольно проследила взглядом и заметила, как внутри пакета блеснула небольшая коробочка, обернутая в такую же серебристую бумагу, только перевязанную красной лентой. Она отвернулась и стала рассматривать паутину трещин на боковом стекле, куда когда-то попал камень. Она ждала, пока пикап тронется с места, но Эрик медлил. Мэгги вопросительно взглянула на него. Его руки лежали на руле, взгляд застыл. У Эрика было такое выражение лица, какое бывает у людей, услышавших от врача, что больше уже ничего нельзя сделать и остается только ждать и надеяться. Наконец Эрик произнес:
— Я купил ей кольцо с изумрудом. Нэнси обожает этот камень. — Он повернул голову, и их взгляды встретились.
— Я же не спрашивала тебя ни о чем, — тихо сказала Мэгги.
— Да, я знаю.
В наступившей тишине никто из них не смог заставить себя опустить глаза. Все вернулось с прежней силой. Сильнее, чем прежде. Они навлекли на себя беду.
Эрик уставился в ветровое стекло и замолчал. Когда молчание стало совсем непереносимым, он с шумом выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы и отодвинулся на край сиденья. Упершись локтем в подлокотник, он приложил большой палец к губам и отвернулся от Мэгги. Теперь он невидяще смотрел на пешеходную дорожку. Невысказанное признание, казалось, висело в воздухе, отдаваясь в ушах легким звоном далекого колокольчика.
Мэгги тоже не знала, что сказать, не знала даже, о чем подумать. До тех пор, пока их влечение остается скрытым, они в относительной безопасности. Но и эта безопасность очень иллюзорна, хотя они ничего не сказали друг другу, даже не прикоснулись.
Наконец Эрик тяжело вздохнул, уселся поровнее, и машина тронулась с места.
— Поехали домой, — решительно сказал он.
Глава 10
Они поехали в Рыбачью бухту в напряженной тишине. Мэгги понимала, что Эрик недоволен собой и что она тут ни при чем. Похоже, он был издерган до предела. За все двадцать пять миль пути на его лице не дрогнул ни один мускул, он вел машину, отстранившись от Мэгги и хмуро глядя на бегущую впереди дорогу. Лишь разворачиваясь, он изменил положение тела и откинулся на спинку сиденья. Остановив пикап в самом начале подъездной дорожки, Эрик резким движением схватил перчатки и, не говоря ни слова, вылез из машины. Мэгги последовала за ним и спокойно ждала, пока Эрик откроет ворота.
— Тебе помочь поднять вещи по лестнице? — спросил он, впервые нарушив затянувшееся молчание. — Они слишком тяжелые для женщины.
— Ничего, я сама справлюсь.
— Как знаешь. Но если все-таки не справишься, позови — я помогу.
Мэгги попросила бы лишь в том случае, если бы поняла, что надорвется. Она не могла объяснить даже самой себе, почему решила отказаться от помощи. Возможно, из опасения, что у них вновь появится общее дело. В результате они, словно два грузчика, с отстраненным видом работников отдела по доставке молча перетаскивали мебель.
Сначала они перетащили умывальник, затем туалетный столик и по- прежнему молча спустились вниз по лестнице. Инстинктивно Мэгги чувствовала, что больше она с Эриком уже не увидится. Он принял свое решение еще в машине, остановившись возле «Вид и Риккер» — и изумрудное кольцо встало между ними непреодолимой преградой.
Последней они втащили наверх кровать, стенки которой были стянуты вместе болтами. Когда они наконец опустили ее на пол, Эрик сказал:
— Если у тебя найдутся подходящие инструменты, я могу ее собрать.
— В этом нет необходимости. Я соберу сама.
Впервые за все время их несчастной поездки Эрик прямо взглянул ей в лицо.
— Мэгги, эти проклятые доски весят по шестьдесят фунтов каждая! — рявкнул он. — Если ты уронишь хоть одну и она сломается, можешь смело сказать «прощай» своему замечательному антиквариату. Дай мне гаечный ключ и отвертку.
Она принесла инструменты и, отойдя в сторону, стала наблюдать, как Эрик, опустившись на одно колено, развинчивает спинки кровати. Он работал с нарочитым усердием: черная кожа куртки натянулась на его плечах.
Эрик вытащил один болт и, перейдя к другому креплению, снова заработал отверткой.
— Ну вот, теперь придержи эту штуку с краю, — приказал он, не поднимая глаз на Мэгги.
Мэгги поддержала доски в вертикальном положении, и они наконец разъединились. Эрик, хрустнув суставами, поднялся с колен, засунул отвертку в задний карман брюк, разложил на полу деревянные боковые перекладины, взял у Мэгги доску, которая должна была крепиться в ногах кровати, оттащил ее на шесть футов в сторону и, снова опустившись на колени, заработал отверткой, соединяя вместе отдельные части кровати.
Мэгги старалась не смотреть на него, не поддаваться очарованию его тела — красивого тела мужчины, выполняющего мужскую работу.
Когда каркас был окончательно собран, Эрик оказался стоящим внутри.
— Готово. А где возьмем матрац? — Он мельком глянул на одинокую кровать в углу комнаты.
— Матрацы сложены в гараже, отец потом поможет мне положить их.
— Ты уверена?
— Да, конечно.
— Ну тогда... — Эрик не стал настаивать и вынул из кармана перчатки. — Тогда я лучше пойду.
— Спасибо, Эрик. Я тебе очень благодарна за пикап и за то, что помог собрать кровать,
— Ты сделала хорошие покупки, — ответил Эрик и решительно повернулся, чтобы уйти.
— Да, неплохие.
Они спустились по ступенькам винтовой лестницы и прошли на кухню. Оба испытывали ужасную неловкость. Эрик направился к двери, и Мэгги открыла ее, вежливо сказав:
— Еще раз большое спасибо.
— Угу, — коротко и отчужденно произнес Эрик. — До свидания.
Мэгги плотно прикрыла за ним дверь и подумала: «Что поделаешь! Решение принял он, а не ты».
Дом неожиданно показался ей угрюмым и мрачным. Ей вдруг разонравился весь этот антиквариат, которым она так восхищалась еще утром. Она медленно подошла к раковине, включила воду и наполнила чайник. Затем зажгла конфорку и поставила чайник на огонь. С верхней полки кухонного шкафа Мэгги достала чай и рассеянно уставилась на коробку с чайными пакетиками, хотя ей было абсолютно безразлично, какой чай пить.
В это время Эрик решительно шагал к своему пикапу. Он с раздражением закрыл ворота, обойдя машину, плюхнулся на водительское место и услышал треск разрываемой обивки
