Я очнулся, когда понял, что сижу с глупым видом, разинув рот, дыша, как после стометровки.
Но ведь все ребята сосредоточенно пишут!
Чья-то рука легла мне на плечо. Мистер Крэй изучает мой пустой экран.
— Джейкоб, в чём дело? Не придумал, о чём писать? Но, наверное, вы отдыхали где-то всей семьёй?
Я кивнул:
— Да, конечно… Но… э-э-э…
— Так куда вы ездили?
Он перегнулся через меня и расправил на столе небольшую географическую карту.
— Где же вы путешествовали, покажи мне.
— О-о, да-да… э-э…
«Что это за карта?» — быстро мелькнуло в голове.
Вглядываюсь: ни одной знакомой мне страны. Где же Америка? Где страны Европы? Слишком много морей и океанов.
Между тем глаза учителя насмешливо прищурились.
— В чём дело, Джейкоб?
Быстро соображаю: не сказать ли ему? Не поделиться ли своим недоумением?
Но одёргиваю себя: так я могу навредить самому себе. Он не поймёт. И тут же у меня вырывается признание:
— Не понимаю! Ничего не понимаю! Наверное, я схожу с ума!
Звонок заглушает мои слова. А мистер Крэй хлопает в ладоши:
— Все в столовую! После завтрака жду вас в классе.
Ребята с криком и смехом вскакивают со своих мест. Бегут.
А мистер Крэй, похоже, моих жалоб не расслышал. Он уходит, не оглядываясь.
У меня же подкашиваются ноги, будто я только что после энергичного заплыва вылез из бассейна. Я словно оглушён всем, что произошло за этот час.
Проходя мимо доски, мельком взглядываю на строчки непонятных значков. Нет, я не сплю. Я по- прежнему ничего не понимаю.
Что происходит?
У кого мне искать помощи?
5.
Есть мне не хочется. Однако беру бумажный пакет с завтраком и направляюсь в столовую.
Пока иду вдоль длинных коридоров, начинаю осознавать, что они выглядят какими-то незнакомыми. Разве стены в них всегда были зелёными? И где шкафчики? А почему рядом с лингвистическим кабинетом нет музыкального класса?
Я знаю, что я в той самой школе, где положено. Совершенно исключено, чтобы я вошёл не в то здание. Ведь в незнакомом помещении я бы наверняка заблудился. Но почему сегодня всё выглядит как-то не так?
В столовой я тщетно пытаюсь увидеть хоть кого-нибудь из старых друзей. Но мне так и не удаётся найти их.
Ребята весело занимают места у столиков. Они оживлённо переговариваются. Очевидно, все они между собой знакомы.
Но для меня они чужие. Я впервые их вижу. Ни одного знакомого лица!
Я сажусь за столик в глубине зала и тупо смотрю на свой пакет с завтраком. За соседним столиком три девочки в спортивной форме тихонько напевают незнакомую песенку. У них отличное настроение, им хорошо! Через стол от меня два мальчика обмениваются завтраками.
А я уныло размышляю: что это за странная карта с неведомыми морями и океанами? Алфавит какого языка так поразил меня на клавиатуре компьютера?
В животе у меня урчит, и я решаю, что лучше, пожалуй, поесть.
Достаю из пакета сендвич, разворачиваю его. Какой-то колбасный фарш. Выглядит не очень аппетитно. Но я отламываю кусок и отправляю его в рот. Через мгновение с набитым ртом замираю: все в немом ужасе уставились на меня!
Откладываю недоеденный завтрак. Что им от меня надо?
Эй! Что тут происходит?
Я совершенно ошеломлён: все ребята закатывают рукава рубашек.
И начинают заталкивать еду себе под мышки!
6.
Я закрываю глаза. Открываю их снова.
Этого не может быть! Так не бывает. Но именно так и есть.
Стараясь ни на кого не смотреть, снова откусываю кусочек.
И слышу, как какая-то девочка восклицает:
— Фу, какая гадость!
Я наспех проглатываю половину бутерброда, а сердце колотится. По-моему, я заболеваю.
Две девочки за моим столом неприязненно разглядывают меня.
— Ты и вправду хотел засунуть свой завтрак в рот? — спрашивает одна из них.
Другая роняет с презрением:
— Брр, ну и мерзость! Это так неприлично!
Меня вот-вот стошнит от всего этого, но я через силу улыбаюсь:
— Это… это шутка. Ха-ха… Глупо, да?
— Не глупо, а непристойно! — скривившись, изрекает девочка. — И почему вы, мальчишки, всегда считаете, что сделать что-то противное — очень круто?
Девочки снова занялись своим завтраком. Они поднимают руки, и я вижу у них под мышками большие отверстия. И изнутри эти отверстия усажены по кругу острыми белыми зубами.
Одна девочка отправляет под мышку яблоко, и я слышу ужасный хлюпающий звук.
Вот теперь меня по-настоящему тошнит.
Её подружка суёт себе под мышку виноградную гроздь.
Чавк. Чавк.
Я слышу, как пережёвываются сочные ягоды.
По всему помещению школьники, задрав рукава, пихают еду себе под мышки.
Толстощёкий коренастый парнишка в ярко-жёлтой майке вытряхивает туда бутылочку йогурта, а его сосед подносит к руке маленький пакет сливок с торчащей соломинкой, другой конец которой воткнут в подмышку.
На моих глазах отверстие его подмышки сужается вокруг соломинки, и я снова слышу: хлюп- хлюп.
«Сосёт! Пьёт!»
Меня охватывает ужас.
За столиком у окна мальчик угощает свою соседку картофельными чипсами, аккуратно вкладывая маленькие порции ей под мышку. При этом они весело о чём-то болтают.
Кто-то из ребят вообще снял рубашку. Они сидят за столом голые по пояс. Один парнишка ест аж обеими руками, ловко отправляя куски в оба подмышечных отверстия. Школьники смеются и указывают на него пальцем.
