в СССР вслед за посещением Германии нашими авиационными специалистами. Немцы побывали на наших авиазаводах. Одетые в гражданские костюмы, подтянутые, упитанные, они вели себя весьма бесцеремонно. Не удовлетворяясь пояснениями сопровождающих советских инженеров, то и дело заглядывали в нежелательные для чужих глаз места, засовывали пальцы в стволы авиационных пушек и пулеметов, стараясь поточнее определить калибры самолетного оружия.
Наши не перечили, терпели. Как же иначе — друзья…
И вот мы за одним столом с этими 'друзьями'. Произносим тосты, улыбаемся, беседуем на различные, чаще самые отвлеченные темы. А под ложечкой сосет наигранно все это, фальшиво… И все же никому из нас, советских летчиков участников банкета, и в голову не могло прийти, что через три месяца мы схватимся с нашими гостями в беспощадном бою, что до грандиознейшей во всей истории человечества войны осталось всего дней девяносто…
В мае меня срочно командировали в Кишинев. Задача — переучить летный состав дивизии, которой командовал известный летчик генерал Осипенко, на самолет МиГ-3.
В дивизии имелись два полных комплекта истребителей — старых И-16 и И-153 и новеньких МиГ-3. На 'мигах' не было сделано ни одного, даже пробного вылета. Пришлось немедля браться за дело. И сразу сюрприз — летчики весьма недоверчиво относятся к новому самолету, никто вроде не горит желанием поскорее освоить его. Коль так, надо сразу показать, на что способен МиГ-3. Взлетаю, выжимаю из машины все и даже немножко больше. Кажется, рассеял подозрительность. Перестали люди поглядывать с опаской на новый самолет. Переучивание велось, что называется, в темпе. Летали от ранней зорьки до наступления темноты. Не знаю, как действовала эта авиадивизия на протяжении всей войны, но в ее начальный период летчики-истребители, полностью переученные на МиГ-3, показали исключительные образцы боевого мастерства, личного мужества и героизма.
Чрезвычайно напряженная командировка промелькнула быстро. Снова родной институт, до мелочей знакомый аэродром, любимая работа — на этот раз испытания закупленных нашим правительством немецких боевых самолетов. Самолеты были самых последних серий: истребители — одноместный 'мессершмитт' Ме-109 и двухместный двухмоторный 'мессершмитт' Ме-110, одноместный экспериментальный истребитель с паровым охлаждением Хе-100, в дальнейшем использовавшийся на войне под маркой Хе-113, бомбардировщики — Ю-88, Хе-111 и До-215.
Проведенные испытания позволили нам обстоятельно познакомиться с авиационной техникой гитлеровской Германии. Летчики-испытатели определили как положительные качества, так и недостатки новых немецких самолетов. Стоит ли говорить, что впоследствии это помогло нашим авиаторам умело использовать в боях слабые стороны вражеских самолетов, навязывать немцам в воздушных схватках невыгодные для них условия боя.
Испытания новинок фашистской авиационной техники вместе с тем показали, что наши новые советские самолеты, такие, как Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, Пе-2, Ил-2, ни в чем не уступают немецким, считавшимся лучшими не только в Европе. Вот только мало, очень мало еще имелось у нас боевых машин последних марок.
Глава одиннадцатая. Война грянула
Зловеще завыли мощные сирены. Боевая тревога! Сна как не было. Быстро одеваюсь и бегу на аэродром. Туда спешат все авиаторы.
Со стороны Москвы доносится частая стрельба зениток. Война?
Один за другим истребители поднимаются в воздух. Взлетаю и я, напрягая зрение, осматриваю сначала левую, потом правую полусферы. В предрассветной мгле не видно ни одного вражеского бомбардировщика.
Но война ли это? Да, война. Долгие годы мы готовились к ней, на то и военными были, а грянула она внезапно, словно гром среди ясного неба…
С каждым днем все тревожнее сообщения радио и газет — наши войска ведут ожесточенные бои с превосходящими силами противника… наши войска оставили населенные пункты…
Ежедневно в кабинетах начальника института и его заместителей, в партийном комитете собирается много народу. Мы уже не просим, а требуем немедленной отправки на фронт. Ответ получаем один и тот же:
— Занимайтесь своим делом. Об отправке вас на фронт никаких распоряжений сверху не поступало.
Заниматься-то занимаемся, летаем, испытываем, но все делается как-то механически, без прежнего огонька. Думы каждого там, на фронте, где пылают наши города и села, гибнут советские люди, где враг неумолимо продвигается в глубь нашей страны. Но солдат есть солдат… Внешне институт живет по давно заведенному распорядку. Все ведут себя деловито, спокойно. Но в сердцах наших кипят страсти. Нас, испытателей, считают лучшими летчиками, а вот туда, где мы сейчас больше всего нужны, не пускают. Гордиев узел какой-то…
Узел этот разрубил Степан Супрун, депутат Верховного Совета СССР, Герой Советского Союза. Когда началась война, он отдыхал в Сочи. Услыхав по радио о нападении на нашу страну гитлеровской Германии, он немедленно направился в Москву, прямо к И. В. Сталину, с просьбой разрешить ему сформировать из летчиков-испытателей авиационно-истребительный полк и немедленно вылететь на фронт.
— Это очень хорошо, — произнес И. В. Сталин, — что испытатели готовы помочь нам и на фронте. Но одного полка мало.
— Можно поручить моему другу подполковнику Стефановскому, — ответил Супрун, — организовать еще один полк истребителей.
— Все равно мало, — сказал И. В. Сталин. — Войне нужны десятки, сотни полков. Постарайтесь организовать в НИИ возможно больше добровольцев. Срок формирования частей — трое суток. По приезде в институт немедленно доложите, сколько полков можно организовать у вас на новых самолетах и кто будет ими командовать. Все необходимые распоряжения будут отданы. Вам на период формирования предоставляются большие полномочия. До свидания. Желаю вам удачи, товарищ Супрун[7].
С какой радостью встретили в институте это известие Степана Павловича! В узком руководящем кругу мы немедленно обсудили поставленную перед нами задачу. В Кремль полетело донесение: на базе НИИ ВВС и Наркомата авиапромышленности можно создать шесть авиационных полков — два истребительных на МиГ-3, один штурмовой на Ил-2, два бомбардировочных на пикирующих Пе-2 и один дальнебомбардировочный на ТБ-7 (Пе-8). На должности командиров этих частей соответственно подобраны С. П. Супрун, Н. И. Малышев, А. И. Кабанов, В. И. Жданов, В. И. Лебедев и я.
Впоследствии из летчиков-испытателей была образована разведывательная авиационная эскадрилья, летавшая на МиГ-3 и Пе-2. Ее прикрывало такое же подразделение на ЛаГГ-3.
Согласие на формирование полков и утверждение названных лиц командирами было получено незамедлительно. И сразу же заработали все рычаги правительственного и военного аппарата. С авиационных заводов перегонялись все новые партии боевых самолетов. Из Тулы прибыло оружие — десятизарядные полуавтоматические винтовки для наземного состава и пистолеты ТТ для летно- подъемного. Доставлялось обмундирование и снаряжение.
Институт напоминал взбудораженный улей. На самолетных стоянках пристреливалось оружие, проверялись моторы. Командиры комплектовали личный состав своих полков исключительно из добровольцев — лучших людей института. Тут же их распределяли по эскадрильям и звеньям.
Инженеры и техники учили летчиков самостоятельно обслуживать самолеты. Эти навыки понадобятся им во время перелета на фронт и в первые боевые дни. Инженерно-технический состав прибудет на фронтовые аэродромы позже. Оружейники готовили боекомплекты. Интенданты выдавали обмундирование и снаряжение. Штабы были завалены картами, списками, всевозможными наставлениями и инструкциями…
Главное политическое управление РККА прислало летчиков-истребителей, окончивших Военно-
