скандинавского происхождения. Костюмы на танцовщицах были изящными, цветное освещение сцены — отличным, и музыка — вполне приемлемой. Кроме того, мы с Жаклин все-таки больше получали удовольствия друг от друга, чем от сцены. Мы мило беседовали на ничего не значившие темы, и нам было очень хорошо вдвоем в этом огромном полуосвещенном зале с яркими красками на сцене, где исполнялись африканские, китайские, эскимосские и прочие танцы.
После представления мы с Жаклин пошли вниз по Елисейским полям. К сожалению, улица Берри, на которой находилась гостиница «Калифорния», была рядом. Мне не хотелось идти в гостиницу, Жаклин также предложила погулять, но я сразу же заметил, что нас «опекали». Это была открытая слежка, и я подумал, что, скорее всего, это охрана, выделенная нам Куртье. Профессор предупредил, что нас будут охранять. «Вели» нас четверо молодых людей: один впереди, один сзади и двое почти вплотную за нами. Жаклин тоже заметила «сопровождение».
— Надеюсь, нас не собираются похищать, — сказала она, — но все же пойдем в гостиницу, такая прогулка малоприятна.
— Нет, не беспокойся. Это забота Куртье о нас. Охраняют, как президента с супругой.
Мы свернули налево и пошли в отель. Номера у нас были на разных этажах, и мы грустно улыбнулись друг другу, расставаясь в лифте без дверей.
Гостиница «Калифорния» известна тем, что если вы пойдете от лифта по коридору влево, то сделаете изломанный круг и вернетесь к лифту справа. В коридоре у моего номера стоял стул, а на нем сидел человек. Заметив меня, он поздоровался и сказал:
— Не беспокойтесь, мсье Виктор, профессор просил оберегать ваш сон. Я всю ночь буду дежурить у ваших дверей.
— Благодарю, — ответил я, — и желаю вам спокойной ночи!
Ночью ничего не произошло, если не считать сильного дождя. Но от него только лучше спалось. К тому же эти старые гостиницы, к которым принадлежит «Калифорния», хороши тем, что имеют окна, выходящие во внутренний дворик, похожий на большой колодец, так что здесь, в самом центре Парижа, уличный шум не проникал в комнату и не мешал спать.
Утром я поблагодарил своего стража, по-прежнему сидевшего на стуле у моих дверей, встретился внизу в холле с Жаклин, и мы отправились в Солонь. Но еще раньше у гостиницы ко мне подошел охранник-швед, которого я знал как одного из, подручных Дюшато, и, извинившись, сказал, что впереди и позади моего «пежо» пойдут автомашины с охраной — таков категоричный приказ Куртье.
— Ты случайно не восточный принц, инкогнито путешествующий по Европе? — спросила меня Жаклин, когда мы уселись в автомашину. — Что-то меня до сих пор никогда так не охраняли. Всю ночь перед моей дверью сидел охранник.
— Я четвертый сын сорок восьмой жены его величества славнейшего из королей, главного электровозбудителя душ своих подданных Махмуда Двести тридцать восьмого. Выходи за меня замуж, и я сделаю тебя своей любимой женой.
— Я не хочу быть только любимой женой, Виктор. Я хочу быть единственной и любимой женой. Так что выбирай: или я, или все женщины мира!
— Конечно, все женщины мира… не стоят твоего мизинца.
— Подхалим, но все же не теряй надежды!
Куртье встретил нас очень приветливо и, улыбнувшись, сказал, что мы хорошо выполнили служебное поручение. Жаклин с удивлением посмотрела на меня, но промолчала. Заметив это, профессор сказал:
— Не удивляйтесь, Жаклин. Виктор и сам не знает, что он делал. Я вам все объясню, но позднее.
Так тогда я и не понял, зачем Куртье посылал меня в Париж.
ДЕЛИ И КАТМАНДУ
Прошло несколько недель. Однажды вечером Куртье пригласил меня в свой кабинет.
— Что такое Общество Девяти Неизвестных? — спросил он в своей обычной манере задавать неожиданные вопросы.
— Разумеется, я ничего не знаю об этом обществе, — несколько резче, чем следовало бы, ответил я.
— Сорэ-ва е кунай дэс![11] — заметил профессор.
— Сорэ-ва е ий дэс![12] — ответствовал я и добавил: — Забивать голову излишней информацией не следует — это мешает чистоте логического мышления.
— Прекрасный образчик фрондерства молодого человека, который отсутствие знаний пытается оправдать демагогическими выкрутасами, — беззлобно сказал Куртье. — В кладовой человеческого мозга всегда так много пустых полок, что если иногда аккуратно ставить туда знания, то это может пригодиться. Важно только именно раскладывать по полочкам знания, а не валить все в одну кучу — иначе потом, при надобности, ничего не найдешь. А теперь я объясню тебе, что такое Общество Девяти Неизвестных и почему я вдруг заговорил с тобой по-японски.
Как говорится в сказках, давным-давно в одной прекрасной восточной стране жил-был император. Давным-давно — это более двух тысяч лет назад, а прекрасная страна — это Индия. Когда император был еще молодым, то все его заслуги, пожалуй, заключались в том, что он был внуком Великого Деда… Надо сказать, что этот дед не родился царем и, известно о его происхождении лишь то, что отец его матери был смотрителем царских павлинов. Говорят также, что этот будущий дед в молодости был умен, энергичен и честолюбив. Наверное, за это царь прогнал его из своей столицы, города Паталипутры, современной Патны. Но дед не унывал. Он нашел себе верного друга по имени Чанакья и вместе с ним поднял народ на севере страны против греческого гарнизона, оставленного Александром Македонским. Разгромив греков, друзья выгнали из Паталипутры царя из династии Нандов, после чего будущий Великий Дед сам занял трон. Было это в 321 году до нашей эры, а звали деда Чандрагупта.
Но это еще не все. После этого Чандрагупта нанес жестокое поражение бывшему полководцу Александра Македонского Селевку, правившему всеми странами от Малой Азии до Индии, отобрал у него Гандхару — часть сегодняшнего Афганистана, заодно женился на его дочери и, наконец, объединил в одно государство многие провинции Индии. Благодаря всем сим славным действиям Чандрагупта вошел навечно в историю…
— Все это хорошо и интересно, профессор, но при чем здесь Общество Девяти Неизвестных?
— Погоди, две тысячи лет длилось довольно долго, а ты хочешь, чтобы я выложил тебе все за две секунды. Внука Чандрагупты, молодого императора, звали Ашока, в молодости он пока ничем себя не прославил, но тоже имел намерение запечатлеть свое имя на скрижалях истории. Он долго размышлял, как это сделать, и наконец решил, что история особенно хорошо сохраняет в своих летописях страницы, написанные не пером, а мечом, так как кровь выцветает в памяти людской не так быстро, как чернила. Возможно, по этой причине молодой властитель решил для начала включить в состав своей империи соседнее государство Калингу.
Императорские войска разгромили соседей, и вечером его величество лично пожаловал на поле брани, чтобы полюбоваться плодами своей победы. Он увидел тысячи и тысячи трупов вперемешку с тысячами умирающих, истекающих кровью людей. Это зрелище глубоко потрясло императора, и он начал задумываться о цене, которую великие мира сего платят за свое непомерное тщеславие. После этого император стал заниматься науками и созидательной деятельностью. Это, кстати, и прославило его имя в истории. Прославило больше, чем иных прославляли ратные подвиги. Герберт Уэллс писал, что Ашока был единственным в мировой истории монархом-воителем, который отказался от дальнейших завоеваний тогда, когда еще одерживал победы.
Когда ты, Виктор, завтра будешь в Дели, советую тебе остановиться в самом большом городском отеле, носящем имя императора Ашоки.
— Масса интересных сведений, профессор. И не только касающихся прошлого, но и будущего.
