становится темно, как глубокой ночью.
Казалось, с каждым мгновением в океане черноты над головой возникает еще одна гроздь звезд.
Энди, Ингрид и две их молодые соседки шли от своей хижины к площадке у реки. Как и было предписано, женщины несли с собой бумажные сумки с вещами. На площадке горел большой костер, пламя поднималось в рост человека. Люди сидели вокруг костра, достаточно близко, чтобы наслаждаться игрой пламени и чувствовать тепло. Они охотно подвинулись, чтобы освободить в кругу место для новеньких.
Энди не увидела у костра Блечмана. Ужин начался без него. Все молчали. Указания отдавали Фелисия и другие «лейтенанты», как окрестила их Энди. Поскольку начальство ужинало в молчании, то и остальные помалкивали.
По рукам ходило несколько корзин с продуктами. Энди наблюдала за Фелисией и подражала ей. Полагалось взять что-то из каждой корзины, положить на большую тканевую салфетку на земле перед собой и есть. Энди взяла всего понемногу. Сначала она сжевала копченую лососину, больше похожую на вяленое мясо, чем на деликатес, подаваемый в ресторанах. Потом вкусные сушеные ягоды, заготовленные с прошлого лета. Мясо — какую-то жилистую и пикантную дичь — она оставила напоследок. Попробовала и что-то вроде печенья — сладкое, но очень сухое.
— Это лепешки из корней камассии, — сказала Фелисия, нарушая молчание. Она смотрела, как Энди выбирает себе еду.
— Вкусно, — отозвалась Энди.
— Это луковицы местных лилий. Тысячи лет они были природным источником пищи для аборигенов.
— Как вы их готовите?
— Корни выкапывают из земли и запекают в печи на разогретых камнях. Потом их надо растолочь в массу, густую, как кукурузная мука, замесить, сформовать лепешки и высушить на солнце.
— Похоже, это немалый труд.
— Тебе помогут.
Энди сообразила, что только что сама напросилась на работу. Фелисия громко задала вопрос:
— Кто хочет помочь Кире готовить камассиевые лепешки на завтра?
Молодые соседки Энди с готовностью подняли руки.
— Прекрасно, — сказала Фелисия. — Ингрид, а вы? Давайте это будет задание для всей вашей хижины?
Ингрид заколебалась.
— Ну, боюсь, повар из меня никудышный.
— Тогда вы можете собирать корни. — В голосе Фелисии прозвучал упрек.
Ингрид нервно кивнула:
— Как скажете.
Энди наклонилась к ней и тихо сказала:
— Ничего страшного, если вы не хотите. Ингрид смущенно улыбнулась и ответила:
— Когда мы записывались, Фелисия держалась намного любезнее.
Еще несколько минут они ели в молчании. Потом, когда все закончили, корзины снова пошли по рукам — чтобы собрать остатки. Затем молодая женщина взяла эту импровизированную посуду и унесла. По распоряжению Фелисии один из мужчин добавил в костер еще несколько поленьев. Наконец Фелисия встала и обратилась к собравшимся:
— Сегодня вечером у нас шестеро новеньких, и главная цель этого банкета — поприветствовать их. У нас нет ни секретных рукопожатий, ни пароля, ни чего-то еще подобного. Никто из нас не разбирается в церемониях и ритуалах. Но со временем у нас появилась одна традиция. Насколько я могу вспомнить, мы всегда делали это в первый вечер каждого пикника. Традиция имеет не только символическое значение. Гораздо важнее, что это настроит каждого из вас должным образом, чтобы получить от этого пикника как можно больше. А теперь я бы попросила всех новеньких встать.
Энди и остальные поднялись с мест. Ингрид стояла рядом с Энди. Две другие соседки — дальше справа. Двое мужчин находились по другую сторону костра.
Фелисия продолжала:
— Каждый из вас слышал речь Стива Блечмана. Очевидно, она задела вас за живое, иначе бы вас здесь и не было. Но все мы, здесь присутствующие, не просто проникнуты любопытством или вдохновлены. Мы здесь, чтобы измениться. Если вы внимательно слушали Стива, то поняли — чтобы меняться, необходимо избавиться от мирских вещей, связывающих вас. Когда вы сегодня приехали, то каждому из вас дали все, что понадобится на выходные. Вы сложили то, что привезли с собой, в бумажные сумки. Вы принесли эти сумки с собой?
Один из мужчин ответил:
— Да.
Остальные просто кивнули.
— Ингрид? — сказала Фелисия. Ингрид вздрогнула.
— Положите сумку в огонь.
Ингрид стиснула пакет, как платежную ведомость.
— Вы хотите, чтобы я сожгла свои вещи?
— Да.
Ее взгляд нервно заметался. Внезапно она полезла в сумку.
— Ну, наверное, ладно. Только позвольте мне забрать бумажник…
— Сожгите его, — твердо сказала Фелисия. — Сожгите все, что принесли с собой.
— Там кредитные карточки и фотографии…
— Сожгите их.
Ингрид застыла. Все взгляды были устремлены на нее.
— Не хочу быть капризной, но…
— Ингрид, бросьте сумку в огонь.
— По крайней мере позвольте мне сохранить фотографию мужа.
— Вы не должны цепляться за вещи сего мира.
— Это мои воспоминания. Это все, что у меня есть.
— Это все, что у вас будет вообще когда-либо. Садитесь. Возвращаясь на место, Ингрид дрожала, вся съежившись.
Энди хотелось подойти к ней и успокоить, сказав, что она поступила правильно. Но сейчас было не время.
— Кира? — произнесла Фелисия. Энди — то есть Кира — насторожилась.
— Ты сделаешь первый шаг?
Энди чувствовала обращенные на нее взгляды. Очень не хотелось, чтобы из-за ее поступка Ингрид почувствовала себя совсем отверженной, но Энди знала, что должна это сделать.
Взяла сумку, шагнула вперед и бросила ее в костер. Пламя взметнулось, поглощая пожитки Киры. Сидящие у костра не отрываясь смотрели на церемониальное сожжение. Энди отступила на шаг, выполнив свою задачу.
— Подожди, — сказала Фелисия.
Энди остановилась, с любопытством глядя на нее. Фелисия сказала:
— Кольцо.
— Что?
— У тебя на пальце кольцо. Ты привезла его с собой, не так ли?
— Да, но…
— Оно должно отправиться в огонь.
Энди заколебалась. Без всякого притворства.
— Кира, так надо. Накорми огонь.
С явной неохотой Энди стянула кольцо с пальца, на мгновение сжала в руке, а потом бросила в пламя.
